– В четыре у меня дела.
На этот раз мужчина ничего не отвечает и отступает назад.
Алекса же охватывает ступор. Кажется, он сейчас просто не способен сдвинуться с места. Но вот в спину мягко подталкивают – и ноги сами перешагивают опустевший порог.
А Григорий тем временем садится за стол и кивает на ряд стульев у стены. Максим приземляется на центральный, уперев локоть в спинку соседнего и закинув ногу на ногу – его костюм в тёмно-синюю полоску и расстёгнутая на пару пуговиц чёрная шёлковая рубашка выглядят вызывающе. И хотя Алекса сейчас меньше всего должна волновать чья-то одежда… он невольно опускает взгляд на свои потёртые и вытянутые на коленях джинсы. И поджимает губы.
– Итак, Александр Астеньев и Максим Зотов? – доносится от стола вопрос, заданный дежурным тоном.
– Они самые, – лениво отзывается Максим, склонив голову к плечу.
– Подозреваю, что ответ мне уже известен, но… – Григорий вздыхает и откидывается в кресле, – всё же спрошу: что вы делали вчера после десяти вечера и до трёх часов ночи?
Его взгляд, перетёкший на оставшегося стоять Алекса, кажется совершенно нейтральным.
Сначала к горлу подкатывает возмущение. Но уже через миг на спине Алекса выступает холодный пот.
«Чего он от меня хочет? Чтобы я сказал правду?!! Или…»
– Именно так, как вы предположили, господин следователь, – вдруг снова отвечает за двоих Максим, при этом беря Алекса за руку. И внезапно дёргая, и роняя его себе на колени. – Ве-е-есь вечер и всю-ю-ю ночь мы были о-очень заняты… поэтому понятия не имеем, что же произошло с тем парнем.
Одеревеневшие мышцы пытаются расслабиться. Надёжное тепло совсем рядом. Оно медленно проникает сквозь ткань одежды и, кажется, заливается в самое сердце. Но Алекс не заслуживает его. Даже маленькой капли…
Становится трудно дышать.
Почему-то Григорий выбирает именно этот момент, чтобы приторно-ласково улыбнуться:
– И конечно же никто вас не видел и не слышал всё это время?
– Намекаете, что у нас нет алиби? – постукивая пальцами по ноге Алекса, Максим качает головой. – М-м-м, на самом деле… где-то до половины двенадцатого ночи… да, если подумать, была уже почти полночь, когда мы посадили Екатерину в такси?
Почувствовав, что вопрос обращён к нему, Алекс неловко кивает. Он не совсем понимает, что происходит… ведь если Максим знает, что вчера он был с Григорием, то почему тогда… Или всё же не знает? И его отчуждённость и напряжённость объясняются обидой, что Алекс не брал трубку? Но если Максим поверил, что Алекс провёл вечер у Жеки, тогда получается, это алиби нужно ему самому?
И он даже не подозревает, что следователь видит весь этот спектакль насквозь?
– …Екатерина – наш риэлтор. Последние дни мы занимались поиском жилья, и вот вчера наконец-то нашли подходящий вариант…
Кажется, Григорий вполне удовлетворён тем, что слышит. Он кивает в такт словам Максима, при этом не отводя глаз от его руки. Руки, что продолжает лежать на бедре Алекса. Но когда Максим замолкает, вдруг поднимает взгляд.
– Астеньев, вы подтверждаете показания Зотова?
От непривычно строгого тона снова бросает в холодный пот. Алекс уже окончательно запутался. Но ответить что-то надо. Что-то…
– Д-да. Подтверждаю.
– Xорошо, – Григорий берёт со стола небольшой футляр, а из него – красивую, блескучую ручку, и принимается писать на чистом листе А4. – Итак, весь день и до полуночи вы были с риэлтором, а потом остались одни? Где именно?
– В нашем новом доме, – снисходительно отвечает Максим. – К сожалению, у меня плохая память на адреса, так что улицу и дом назвать сейчас не смогу… но как только доберусь до документов, пришлю вам адрес смской… Что-нибудь ещё, господин следователь?
– Да. Не подскажете, как связаться с этой вашей Екатериной? Или на телефоны у вас тоже плохая память?
– М-м-м, нет, почему… – забравшись во внутренний карман пиджака, Максим достаёт новенький телефон странной, почти квадратной формы. – Секунду.
Не в силах больше терпеть, Алекс ловит его взгляд. И хоть ему очень страшно увидеть в глазах Максима холод, сейчас важнее другое – убедиться, что тот уверен в своей задумке.
Но почему-то в чёрном омуте не удаётся разглядеть ничего.
– Кстати…
Закончив с показаниями, Григорий вытаскивает копирку из под листа, на котором писал, и там обнаруживается ещё один. Оба протягиваются Максиму и Алексу, и чтобы их взять, им приходится подойти.
– …что же это вы, как чужие? На новоселье даже не пригласите?
Отобрав у него ручку, Максим прищуривается и вздыхает. Потом молча склоняется над столом, ставя подпись в конце своего листа. Алекс же смотрит на Григория в упор. Прямо в смеющиеся голубые глаза. И вдруг спрашивает:
– Вы правда хотите прийти? Зачем?
– Конечно же, чтобы полюбоваться на вашу спальню… Макс, ты же уже заказал зеркальный потолок?
В ответ от стола доносится треск. И красивая блескучая ручка с гордым логотипом «Parker» обнаруживается воткнутой в лакированное дерево на целую треть. Максим отпускает её с видимым усилием. Алексу не видно его лица, но улыбка Григория при взгляде на своего бывшего медленно меркнет. Словно стекая с квадратного подбородка. И пока Алекс расписывается на своём листе уже другой, обычной шариковой ручкой, в кабинете больше никто не произносит ни слова. И лишь когда Максим открывает дверь и пропускает Алекса в коридор, следователь интересуется, будто невзначай:
– И вам обоим совершенно не интересно, что случилось с Николаем?
– Нет, – отрезает Максим.
Алекс же оборачивается:
– Он жив?
– Да, – кивая, Григорий косится на спину Максима. – Сейчас он без сознания, так что мы ждём, когда он очнётся, чтобы выяснить детали нападения… но судя по количеству переломов и общему характеру нанесённых травм…
Алекс не уверен, что хочет слышать продолжение. Но когда Григорий затягивает паузу, в голове начинают роиться предположения, одно страшнее другого. Конечно, он никогда не испытывал особой симпатии к подлому воришке, но если его не только избили, но и изнасиловали…
– …похоже, это была месть, – наконец произносит следователь. – Пока неясно, объединять ли два дела в одно, но некоторые предпосылки для этого, несомненно, есть. Во всяком случае, теперь, когда подозрения относительно вас двоих почти развеяны.
– Почти? – Алекс приподнимает бровь.
– Почти.
Григорий улыбается только одним уголком рта.
– Закончили? – резкий голос Максима довольно далеко разносится по коридору. – Теперь мы можем идти?
– Да, конечно.
Протянув руку, словно шлагбаум, Максим разворачивает Алекса и снова подталкивает вперёд. Дверь в кабинет закрывается за спиной, но привлечённые громким голосом любопытные взгляды настойчиво провожают их обоих по коридору. Алекс старается не замечать эти взгляды и смотрит
