— Скажи, а таскать, как сегодня лестницу, ничего не потребуется? — спросил Малк с каменным выражением лица.
Он прекрасно понимал, как глупо это все звучало после рассуждений Сержа об опасностях конфликта с другими «командами», но… ему действительно надо было знать ответ.
— Увы, да, — честно ответил Серж, разводя руками. После чего принялся путано оправдываться: — Помимо нас с тобой хоть еще и будут люди, но… сам понимаешь. С собой надо и краску иметь, и кисти, и лестницы, плюс еще какой-нибудь инструмент… Коляску же каждый раз брать никаких драхм не хватит, так что придется все на своем горбу тащить…
Он, наверное, еще долго бы объяснял, но был решительно прерван Малком:
— Тогда отлично, я в деле!
Самое важное он услышал. Если все и вправду будет так, как говорил Серж, то, участвуя в этой авантюре, он одним выстрелом убил бы сразу несколько демонов. А раз так, то к чему лишние разговоры?..
Увы, в реальности все оказалось далеко не столь гладко, как думалось поначалу, и за две последующие седмицы к работе они так и не приступили. По какой-то причине Серж никак не мог найти желающих влиться в их команду, вдвоем же трудиться было чересчур тяжело и опасно. Как результат, освободившиеся после ухода из артели грузчиков вечера Малку оказалось нечем занять, и он — наверное, впервые после переезда в Андалор — целиком посвятил их развлечениям. Вновь бродил по городу, изучая его старые улочки, в очередной раз прошелся по магазинам готового платья и обновил-таки как-то чересчур быстро износившийся гардероб, дважды посещал неплохие кофейни, а однажды, когда каким-то чудом ухитрился перехватить вернувшуюся домой на улицу Святых Защитников Хелавию, даже сходил с ней в местный Дворец музыки.
Последнее мероприятие, правда, вспоминать ему совсем не хотелось. Все как-то получилось наперекосяк. Проливной дождь не позволил прогуляться по городу, музыкальное выступление практически сорвалось из-за внезапной поломки органа, а романтический ужин в ресторации хоть и не закончился скандалом, но все равно оставил после себя неприятное впечатление. Хелавия была неразговорчива сама и не особо желала слушать Малка, мыслями она словно постоянно где-то витала, лишь изредка возвращаясь назад. Под конец же и вовсе попросила проводить до дома, даже не пригласив зайти… Плохая, в общем, встреча получилась. Не свидание, а Йоррох знает что!
Именно горькое «послевкусие» общения с подругой и подтолкнуло Малка к мысли посетить Андалорский музей живописи и скульптуры. Вроде он никогда не был любителем такого рода искусства, а за тягостными раздумьями сам не понял, как поддался порыву и сразу после завершения очередного учебного дня направился прямиком в музей. Конечно, свою роль сыграли и россказни Шарка, на всю лекционную аудиторию рассуждавшего о фантастической силе воздействия новых работ живописцев из Гильдии Сновидцев, но вряд ли они были решающими. Если не от этого хвастливого дворянчика, так от кого-нибудь другого Малк все равно бы узнал о самом главном культурном событии Андалора, а узнав, точно бы не пропустил. Во всяком случае, не в том состоянии, когда все его помыслы сводились к желанию хоть как-то отвлечься от тяжелых дум. О том, что это событие станет едва ли не столь же важным и основополагающим в его жизни, как решение пойти наперекор судьбе и сорвать с себя оковы «пустышки», он не мог даже подумать…
В музей Малк заявился уже перед самым закрытием и сразу направился к экспозиции Сновидцев. Из купленного им рекламного буклета следовало, что работы художников гильдии занимали одиннадцать залов и были объединены идеей противостояния героев из иных миров и вселенных сверхъестественным тварям. Брошюра настоятельно рекомендовала знакомиться с картинами по порядку, начиная с самого первого зала. Вот только Малк сегодня не был настроен прислушиваться к чьим бы то ни было советам и сразу же проследовал в самый большой зал экспозиции, где сейчас выставлялось одно-единственное полотно. Самое масштабное, волнительное… и впечатляющее!
— «Неизвестный мир. Архимаг и Владыка Огненного дворца», — вслух прочитал Малк подпись под фигурной рамой и, отступив на десяток шагов, пока спиной не уперся в стену, принялся изучать картину.
Неизвестный Малку художник широкими, энергичными мазками изобразил огромного рыцаря в костяных доспехах с парой парящих над его плечами ликов. В силу техники исполнения разглядеть какие-то детали не представлялось возможным, но сам облик рыцаря, окружающая его аура оставляли ощущение невообразимого могущества, властности и… порочности. Так могло бы, наверное, выглядеть воплощение какого-нибудь древнего зла, веками успешно рядящееся в благородные одежды и на какой-то миг вдруг потерявшее благопристойный образ.
Кто знает, кем злодей с картины был у себя дома, какой титул носил, но данное Сновидцем звание Владыки Огненного дворца подходило ему как никому другому. Истинный хозяин ада!
На фоне необоримой нечестивой мощи, явленной демоническим рыцарем, противостоящий ему человек выглядел гораздо более мелким и тщедушным. Никак не ровня Владыке Огненного дворца. Если же приглядеться, то и вовсе удавалось разглядеть, что у него по плечо отсутствует правая рука, а правая нога заметно короче левой. Инвалид, мелкая букашка, смертный червь — вот кто осмелился встать на пути демонического рыцаря… И кто не просто сдерживал его атаки, а с внушающей трепет мощью наносил смертельный удар.
Йоррох знает как художнику удалось этого добиться, но сцена противостояния буквально приковывала к себе внимание, воздействовала на разум, била по эмоциям. Картина переставала быть чем-то искусственным и начинала восприниматься как окно в реальный мир, где вот прямо сейчас, сию секунду с похожим на бога демоном сражался сравнявшийся с ним по могуществу человек.
Человек и демонический бог… да от одной мысли, что эти две сущности вообще можно поставить на одну доску, грудь начинало распирать от гордости и восторга. И даже не имеет значения, пригрезилась ли эта сцена Сновидцу в наркотическом сне или он действительно смог прозреть через границы миров и вселенных, гораздо важнее, какой эффект она оказывала на зрителя, какой посыл содержала, какое намерение транслировала.
Может, на кого-то другого картина воздействовала и иначе, для Малка же она стала истинным потрясением. Она дала ему зримый образ того, к чему должен стремиться человек — Одаренный или неодаренный, роли не играет, — каких вершин достичь
