Вот тебе и робкий юноша-студент, показал зубки.
– Молодой человек! – повысил голос Эдуард Михайлович. – Я бы попросил соблюдать приличия!
Ситуация складывалась неуютная. Три человека в пустой Москве умудрились повздорить между собой. Я знала этих людей меньше суток, но жизнь могла повернуться так, что мне придется видеть и общаться с ними годами. Только с ними, если замершие люди не придут в себя. И тогда мальчишки так и останутся молчаливыми манекенами, писающими в штаны. На что я готова, чтобы они вернулись в нормальное состояние? Я поняла, что на всё. Даже если придется рисковать всеми замершими людьми во всей Москве. Они мне чужие… Но все-таки бесчеловечный подход старика и студента показался противен.
– Никаких работников МЧС не будет, – с усталостью в голосе сказал пенсионер, – если мы не попробуем спасти всех, то наступит самый настоящий конец. Навсегда.
– Кого лучше вести, мужчину или женщину? – спросила я, открывая дверь и выходя в коридор.
– Мужчину, лет сорока, среднего роста и обычного телосложения, – ответил старик, роясь в лекарствах, – как минимум четырех человек надо. На всякий случай.
Замершие передвигались маленькими шажками, вперив неподвижный взгляд куда-то ввысь. Не понимаю, как они умудряются при этом не спотыкаться?
– Положите первого на кушетку, – кивнул Эдуард Михайлович, – нет желающих сделать инъекцию?
– Не, я пас, – замотал головой студент.
– Я тоже воздержусь, – пожала я плечами.
– Эх, опять всё на мне, – сокрушённо вздохнул старик, – ну, поехали.
Старик долго не мог попасть в вену замершего, сразу было видно, что опыта у него нет. Если бы на месте несчастного находился живой пациент, то он уже обложил бы пенсионера матом. Я отвернулась, не хотелось смотреть на кровь.
– Ну вот, будем ждать, – отошел в сторону пенсионер. – И наблюдать за реакцией.
Замерший, мужчина с редкими волосами, начал бледнеть. Руки и ноги у него мелко задрожали. На какой-то миг лицо у него утратило неподвижное выражение, и он посмотрел осмысленным взглядом. И тут же закрыл глаза, замерев.
– Он… умер? – сдавленно спросил Алексей.
– Да, – старик проверил пульс, – но вы видели! Перед смертью он посмотрел на нас, черт меня подери!
– Да, жестокое лечение, – сказала я, – и что теперь дальше?
– Ну а как вы хотели? С чистыми руками спасать мир? – ответил старик. – Переборщил с дозировкой, наверное.
Я вышла в коридор и закурила, не было сил смотреть на эти медицинские эксперименты. Пусть наш пенсионер на все руки мучает людей, у меня нервы не железные.
– Светлана, я это… извиниться хотел, – неслышно вышел из процедурной Алексей, – нервы на взводе…
– Ладно, студент, проехали, – отрезала я, – сама не сахар. Не куришь?
– Не, – потупился Алексей, – запах дыма не нравится.
– Мне тоже, – усмехнулась я, – на дух не переношу, когда другие дымят. А сама курю.
– Получится что-нибудь у нас? – спросил Алексей, переминаясь с ноги на ногу.
– Не знаю, надо у нашего «менгеле» спросить, – пожала плечами я. – Но верить хочется.
За дверью раздался звон упавших инструментов и крик пенсионера. Потом дверь распахнулась, и на студента налетел один из замерших, оба с криками повалились на пол. Следом из кабинета выскочил пенсионер и чуть не упал в свалку.
– Ожил! Воскрес, голубчик! – радовался старик. – Работает методика!
Виктор Сушков, как звали нашего первого воскресшего, сидел и пил чай, держа кружку дрожащими руками. В больничном буфете нашли пироги, и все с удовольствием обедали на скорую руку. Он долго не мог поверить, что это никакой не розыгрыш, а все происходит на самом деле. Несколько раз вскакивал и подбегал к окну, ожидая увидеть нормальных людей.
– Ничего не помню, – ошалело мотал головой Виктор, – пришел на прогревание, в очереди стоял, и тут как вырубило. А потом раз – и здесь лежу. В голове шумит, пить дико хочется.
– Дозировка лекарства большая, меньше не действует, – сказал Эдуард Михайлович, – побочные эффекты, наверное.
– Так это получается, все как заснули? – в очередной раз удивился Виктор. – Вирус? Война? Ну, расскажите, что произошло.
– Пытаемся понять, – ответил Алексей, – только пока далеко не продвинулись.
– Мне бы домой, жена там… – заволновался Виктор.
– Нельзя так резко, – замахал руками Эдуард Михайлович, – надо понаблюдать еще, мало ли что.
– Нет, надо идти… Надо… – заплетающимся языком сказал Виктор.
Чашка выпала у него из рук, а сам он начал оседать на пол. Дыхание у него стало прерывистым, быстро слабело, а потом и совсем пропало.
– Почти двадцать минут в сознании, – посмотрел на часы Эдуард Михайлович, – и наступает смерть.
– План по массовому приему лекарств откладывается. Спасения не получилось? – спросила я, накрывая Виктора каким-то халатом. – И чего мы добились?
– Да, цена, конечно, высокая, – вздохнул пенсионер, – но мы получили важную информацию.
– Чего тут бесценного? – спросил студент.
– Это нечто, что всех заморозило, действует и сейчас, – ответила я, закуривая сигарету.
– Именно, – важно поднял палец Эдуард Михайлович, – вначале я думал, что всех кроме нас стукнуло каким-нибудь разовым импульсом. Тогда никакие лекарства в чувство не смогли бы привести. А если люди приходят в себя, то значит, это неизвестное поле еще действует, мы просто ненадолго смогли выдернуть человека из-под воздействия.
– Ну а дальше что? – спросил Алексей.
– Это промежуточный этап, – ответил старик, – теперь ищем врача-нейрофизиолога или, на худой конец, невролога, и переходим ко второй части попытки спасения. Пусть они посмотрят, что происходит с мозгом.
– Так мы же их убьем, – удивился Алексей, – навсегда причем.
– Ну, предложите свой план, – пожал плечами пенсионер.
Сколько же всего этих частей, промелькнуло у меня в голове. Старик явно не прост и в прошлом занимался чем-то загадочным. Врача нашли в ординаторской, на втором этаже. В комнате находилось несколько специалистов, которые замерли во время отдыха. Здесь было проще, у каждого красовался бейдж с именем и специализацией. Эдуард Михайлович вколол лекарство нейрофизиологу, уже более умело, и через несколько минут врач кинулся к стоящему в углу кулеру.
– Что вы тут делаете? Вы кто? – ошалело спросил врач, выпив подряд два стакана воды.
– Времени мало, – начал говорить Эдуард Михайлович, – нам срочно нужно, чтобы вы провели обследование одного из замерших.
– У меня штаны мокрые! – удивленно произнес врач.
– Доктор, миленький, потом о штанах думать будете, – раздраженно сказала я, – у нас тут конец света на носу. Минут через двадцать вы снова вырубитесь.
– Дайте сообразить, – подумал врач, запахивая халат, – можно быстро сокращенную электроэнцефалографию. Тут кабинет функциональной диагностики рядом. Буду с ходу расшифровывать.
На замершего надели шапку с датчиками, и из аппарата поползла лента с пиками сигналов.
– Если бы я сам не видел, то, наверное, точно не поверил, – удивился врач, – слабый альфа-ритм, смешанная активность в мозге… какая-то асинхронность в ритмах полушарий. Словно шум какой-то.
– Доктор, переведите на нормальный язык, – сказал Алексей, – мы же не специалисты.
– Если коротко, то такое ощущение, что мозг словно шумит. Основные его части, скорее всего, лимбическая система, подает хаотические сигналы.
– Чуть-чуть понятнее, но все равно не ясно, – вздохнул Эдуард Михайлович, – нам бы попроще… Как для обычных смертных.
– Если коротко, то
