Связь была отвратительной. Помехи, помехи, помехи! Часть грозной речи иерарха прошуршала непонятно, коряво. Но даже отдельные предложения повергли Трота в шок.
– На твоей? – взбесился наследник. – А я, значит, на своей? Только на планете матери мне и место? Ладно, а другим космозаврам что тогда здесь делать?
Бао будто слышал возражения сына и точно отвечал на его вопросы.
– Для начала весь твой курс был направлен на космоплан и там прошел полное обследование. Уже доказано, вирус не распространяется на женский пол, и только мы, сильная половина рода завров, со временем способны менять облик. Мало того, эти… эти изменения оказались инфекционным и неизлечимым заболеванием.
– Что? – Трот соскочил, ударил кулаком по переборке скорлупы. Так вот почему погибли все его младенцы. – Что ты сейчас сказал?
– Возможно, планета твоей матери оградит тебя от гибели, а нашу цивилизацию от вирусов и окажется надежной защитой, щитом от заражения.
О чем еще говорил иерарх Бао? Шипящие, рычащие обрывки слов вырывались из динамика. Что это было? «Прости… Выживи… Сопротивляйся, и ты победишь… Судьба… Ищи… Ты сильный… Новая цивилизация… Сын… Сын… Сын».
Несчастный понял, командировка на далекую планету – не подарок любящего отца, а настоящая ссылка.
– Ты меня предал? Предал!
Вдруг земля содрогнулась. Что-то тяжелое падало и падало недалеко от долины, где жил Трот. Завр выскочил из пещеры и остановился от удивления.
Десятки скорлуп Школы Космозавров воткнулись в грунт его Зеленого Мира.
Встреча сокурсников была не столь праздничной, как всем мечталось. Споры Мегаморфа оказались сильнейшим из ядов. Большая половина взрослых космозавров, надевших шкуру Трота, погибли еще в космосе. А те, кто выжил и узнал от Трота настоящую правду о Мегаморфе, предпочли погибнуть в огне, но не допустить изменений собственного тела. Остальные рассыпались по планете, проклиная тот день, когда иерарх Бао привел в Школу Космозавров своего сына.
Никто из друзей не остался рядом. Лишь две красавицы заври, оказавшиеся на космоплане чисто случайно, решили, что находиться с Тротом – лучшее из зол. Именно они уговорили Трота найти с Мегаморфом компромисс.
Сочетание крови настоящего завра, диких племен планеты и непонятного, невидимого Мегаморфа в одном, по-своему гениальном теле Трота оказалось на редкость стойкой мутацией.
* * *Анализы собственной секретной лаборатории показали, что ни одному выпускнику из Школы Космозавров не суждено вернуться на родную планету. Решение было принято. Чтобы сохранить тайну, всем объявили о длительной экспедиции. Выпускники в восторге. Их ожидают новые, удивительные приключения и интересная работа в далеком космосе.
Только так цивилизация завров будет спасена от инфекции.
Осталось дождаться информации с астероида. Что на сей раз придумает Киг? Обозначит собственную значимость и в очередной раз подразнит иерарха?
– А123 на связи, – как нельзя вовремя пропела волноняня.
– Код записи – сверхсекретно, – приказал иерарх.
– Здравствуй, Бао, – Киг старался говорить как можно быстрее. – Я выслал тебе последние результаты исследования и мои рекомендации. Самое лучшее, что ты можешь придумать, это уничтожить меня, астероид, своего сына и всё, что когда-либо прикасалось к Мегаморфу. Он не колония вирусов и даже не растение-паразит, это разумное существо…
– Я могу быть и благом, если попаду в хорошие условия, – булькающие звуки прервали диалог. – Киг не все знает. Называй меня, как хочешь: вселенским злом, большим фантазером. Знай, я выбираю приятную для себя форму и готов мириться или даже заснуть, если мне понравится то, что я сотворил. Я думаю, ты согласишься – холодный астероид не то место, где может родиться что-то достойное. Даже не знаю теперь, кто из нас растение, а кто мыслящее существо.
– Ты все понял, Бао? – врезался в разговор Киг. – Мегаморф проснулся и окреп. Только великий огонь и великий холод смогут его остановить.
Это было последнее, что смог услышать завр Бао. Связь прервалась.
– Система безопасности, астероид А123 подлежит уничтожению, – приказал Бао. – Немедленно.
– Запрещено. Закон Космозавров пункт три, – волноняня ответила отказом. – Астероид обитаем. «Время жизни завра в космосе завр выбирает сам».
Бао задумался и про себя повторил последнюю фразу Кига: «Только великий огонь и великий холод смогут остановить Мегаморфа». А что, если просто изменить траекторию движения самого астероида? Пусть себе летит в нужном направлении. Пусть столкнется с какой-нибудь из планет и сгорит в слоях атмосферы при высочайших температурах. Ну изменится климат на планете… Ну погибнет часть живого. Мелочи. Одно погибнет, другое возродится.
Иерарх Бао боролся с отцовскими чувствами. Шальная мысль не сразу взяла верх. Но стоило вспомнить, во что превратился Киг, и решиться на самый отчаянный шаг.
– Служба безопасности, изменить траекторию А123. Координаты конкретной точки я внесу сам.
– Не запрещено. Новая траектория астероида крайне опасна для завра Трота и его планеты, – предупредила волноняня.
– Координаты точные. Исполняй, – приказал Бао. – Закон Космозавров пункт четыре: «Космозавр не может отвечать за последствия движения космических объектов в галактиках».
– Исполнено. Астероид А123 достигнет заданной координаты через…
На мониторе пробежал длинный ряд цифр. Бао улыбнулся. Он не доживет до дня столкновения. Время. Великое и ужасное. Решения принимаются слишком быстро. А вот последствия могут быть непредсказуемы… И сколько еще его пройдет, этого времени, прежде чем потомки космозавров встретят великий холод? Какими они будут стараниями Мегаморфа, что живет в теле Трота?
– Система безопасности, – приказал иерарх. – Все записи разговоров по зет связи с А123 и последний приказ по изменению траектории отправить моему сыну.
– Исполнено.
– Очистить память системы безопасности.
– Исполнено.
Что-то странное подступило к горлу комком и не давало дышать. Бао набрал воздуха и тяжело выдохнул.
– Святые звезды, почему так происходит? – спросил он у Вселенной. Но созвездия лишь подмигнули в ответ и пошли рябью, будто отражение в воде. Глаза старого завра наполнились влагой, прозрачные капли потекли еле заметным пунктиром.
– Что это? – фыркнул от неожиданности Бао. – Мы не умеем плакать.
– Неужели? – спросил кто-то чужой в его голове.
* * *Трот нашел общий язык с
