– Тварь!
В следующий миг сознание стэндапера померкло, а течение жизни перед глазами превратилось в темноту.
* * *– Им это с рук не сойдёт! Это уголовное преступление – насильственное лишение свободы. Они не только в тюрьму сядут, я им устрою сладкую жизнь – министр будет лично извиняться…
В какой-то миг, выплывая из небытия, Морриган жутко обрадовался хриплому голосу, принадлежащему недавно знакомой женщине, ведь это означало, что он не у пришельцев, а всё там же, где помнил себя последний раз. Однако проморгавшись, он обнаружил, что его голова лежит на металлическом полу, а перед глазами стоит бутылка дешёвого шампанского. Илья заворочался, пытаясь отвернуться, но чьи-то сильные руки взяли его за ворот тёмно-зеленой Nietzsche Adult и бережно привели в вертикальное положение. Взгляд Морригана сфокусировался, и последняя надежда на то, что всё обошлось, исчезла: вокруг были знакомые по предыдущим похищениям холодные серые стенки «накопителя» – металлического глухого короба без всяких дверок и технологических отверстий, в который его помещали каждый раз перед экзекуцией.
– Странно. В первый раз попадаю сюда не один, – пробормотал он.
– Вы уже были здесь? Это ФСБ? Или Нацгвардия? Меня будут искать! У меня тоже есть связи! Это всё из-за тебя, постмодернист хренов. Теперь в понарошку?! – под напором опасных обстоятельств тётка односторонне перешла на «ты». – Я же ничего не знаю! Ни-че-го!
– Привет, Илюха. Меня Кузьма зовут, – вмешался вдруг ещё один присутствующий.
С близкой стороны этот Кузьма оказался примерно похож на того типа, что хотел добраться до Морригана после выступления. Как дополнительный признак той несостоявшейся встречи это косвенно подтверждала и бутылка шампанского. Однако сейчас в нём больше не таилось и следа той озорной лихости, что угрожала Илье сразу после стэндапа.
– Привет, Кузьма, – согласился на вынужденное знакомство Морриган.
– Чо как тут? Ты в курсах, вообще? Я перепил малёха, не помню, как здесь оказался, – владелец бутылки был спокоен и вежлив, как и полагалось вести себя в незнакомой «хате».
– Нас пришельцы похитили, – без лишних предисловий объявил Морриган доступную информацию.
Кузьма чуть задумался и хмуро уточнил:
– Украинцы?
– Нет, настоящие инопланетяне, – продолжил терпеливо просвещать неизвестное Илья. – Вы же оба стэндап слушали – я там всё рассказывал. Похищают, опыты проводят, потом отпускают.
Кузьма сразу постарался зафиксировать немаловажное:
– Анальным зондом?
Морриган вдруг поймал себя на мысли, что вот он – тот самый момент. Долгие годы он мечтал обрести Доказательство. Когда его истории получат наконец заслуженный вес и прямой смысл, стряхнув с себя покрывало стэндаперской небывальщины. Когда он наконец сможет произнести те желанные слова: «Я же говорил!».
– Я же говорил, – тихо произнёс он, и мир погас снова.
* * *В этот раз Морриган очнулся первым. Он обречённо приготовился к яркому свету, озонированному воздуху и анальной экзекуции, но оказалось, что они по-прежнему в «накопителе». Рядом без сознания лежал Кузьма. Тётка исчезла.
Однако она тут же напомнила о себе. Истошный крик разорвал тишину за тонкой металлической стенкой. Тётка вопила тем самым страшным криком, которым орут убиваемые люди, не собирающиеся больше беречь голос для дальнейшей жизни.
От чужой громкой боли очнулся Кузьма. Он заозирался по сторонам, но, не обнаружив непосредственной угрозы, попытался вскочить. Но подлая потолочная высота в метр сорок не дала Кузьме встретить опасность гордой прямой стойкой, унизительно согнув в подчинённую позу. От этого боеготовность хабаровского пацана перегорела. Беспонтово помыкавшись, он мрачно сел и отодвинулся в дальний угол придумывать другую тактику.
– Так по одному и порежут, суки, – проворчал он через некоторое время.
– Да не режут её. Просто анальный зонд вставляют, – осведомлённо возразил Морриган.
– Чего она орёт тогда?
– В первый раз всегда страшно, – обозначил Илья вечную сексуальную истину.
По напряжённой сосредоточенности сокамерника было ясно, что он не до конца поверил объяснению. Как нерефлексичная личность, Кузьма не любил загадок от внешней жизни и противостоял им только двумя способами – боксёрским КМС и воровской эрудицией. Однако теперешняя ситуация делала его совсем безоружным перед надвигающимся не пойми чем, и он изо всех сил старался оставаться начеку.
Медленно текли минуты. Крик всё не прекращался, и от беспомощности Кузьму ожидаемо бомбануло – он схватил бутылку шампанского за горлышко и разбил о металл стены. В руках у него осталась «розочка», которой, судя по всему, он решил усилить свои оборонительные способности. Боясь навлечь на себя эту безвыходную агрессию, Илья закрыл глаза и сделал вид, что дремлет, поэтому следующее помрачение настигло его незаметно.
* * *Морриган осознал смену обстановки по сильному запаху озона. Он вдруг понял, что присутствует не в той же позе, в которой находился мгновение назад. Вместо жёстких поверхностей «накопителя» тактильно обнаружилось мягкое полулежачее кресло. Илья дернулся, попытавшись перевернуться на бок, но руки и ноги оказались прочно зафиксированы. Тогда Морриган открыл глаза.
Прямо перед его лицом застыла угольно-чёрная трубка излучателя. Мерцание синих огоньков и слабая вибрация говорили о том, что аппарат работает на полную мощность. Это обстоятельство одновременно напугало и обнадёжило Илью. Массовая культура давно достигла консенсуса в том, что если тебя облучают против воли, это не есть к добру. Но с другой стороны – на горизонте не было никакого анального зонда! Как ни крути, но подобный расклад вселял куда больше сиюминутного оптимизма, чем могло показаться на первый взгляд – любой гетеросексуальный землянин предпочёл бы находиться к цилиндрическому чёрному излучателю головой, а не задом.
Несмотря на зловещие вибрации и бездушные синие огоньки, никаких телесных трансформаций от излучения Илья не заощущал, и через пять минут ему стало скучно. Он внимательно изучил прибор, а заодно огляделся по помещению в целом. В том, что он по-прежнему присутствует в каком-то явно пришельческом месте, сомнений, увы, не возникало. Вокруг царила ослепительная чистота и медицинская стерильность. В немалой степени этому способствовали светло-серые металлические стены, плавно переходящие в пол и потолок, а также вездесущий запах озона.
Само помещение представляло из себя небольшой прямоугольный отсек нормальной, человекоприемлемой высоты. У длинных противоположных стен через равные промежутки были установлены кресла с излучателями, абсолютно
