Непохоже было, что волшебницу это сильно порадовало.
…Вот уж не знаю почему, но мостовые вблизи полицейских постов и канцелярий становятся куда грязнее, чем на обычных улицах. Вроде как это дело полиции – не только ловить жуликов и воров, но еще и следить, чтобы граждане не выкидывали мусор где нельзя, не истязали животных, не наказывали слишком строго жен и детей. Но при этом возле полицейских постов самые большие кучи, самые побитые собаки и женщины с самыми огромными синяками и шишками. Да и сами полицейские часто такие, что при виде их хочется перейти на другую сторону улицы.
Гвардейцы Темного Властелина, напротив, должны заниматься только защитой его чести и достоинства (никто в здравом уме не скажет, что наш повелитель нуждается в том, чтобы охраняли его жизнь). Казалось бы, броди по улицам в нарядной форме и ничего не делай. Но как раз гвардейцы чаще ловили преступников (потому как их существование оскорбляет достоинство Властелина), готовы были утихомирить пьяницу или драчуна, а то и всыпать плетей лентяю, выбросившему помои на улице.
Мне порой кажется, что это специально так задумано, чтобы в полицию шли люди обычные, не слишком-то законопослушные и прилежные. Зато в гвардию отбирают тех, кто готов защищать порядок. И горожане сразу видят: где городские власти и полиция – там особой помощи не жди, а где люди Властелина – там всегда помогут.
Так что я шел, внимательно глядя под ноги, стараясь держаться под горящими фонарями (даже их тут зажгли через раз). У канцелярии чуть задержался, поправляя плащ и причесывая ладонью волосы. Потом вошел и оказался в душном маленьком зале, где решеткой был отделен угол для задержанных. Канцелярия оказалась совмещена с обычным постом.
Как оно обычно и бывает, там уже сидели на скамьях несколько бедолаг – угрюмый пьяница с окровавленным лицом, худощавый юноша с длинными нервными пальцами карманника, два господина довольно приличного вида, которые одновременно пытались держаться подальше друг от друга – и от пьяницы с карманником. Небось повздорили в квартале веселых девочек, загремели в полицию…
– Что тебе? – неприветливо спросил меня полицейский, дядька немолодой и мрачный, в расстегнутом по причине жары мундире.
– Мне бы в канцелярию, – сказал я.
– Приходи в рабочие часы, – ответил полицейский. Достал из-под заваленного всяким хламом стола кувшинчик с пивом, отхлебнул прямо из него. Поморщился – пиво явно было теплым.
– Там всегда кто-то есть, – настаивал я. – У канцелярии не бывает нерабочих часов.
– Умный, – скривился полицейский. – Маг, что ли?
– Да.
Полицейский размышлял. Требовать с меня деньги было не за что (да у меня их и не было), но пропустить просто так ему натура не позволяла.
– Тут жарко, – сказал я. – Ваше пиво нагрелось.
Я протянул руку и капнул несколько секунд в руну Исаз.
– Ого, – сказал полицейский, удовлетворенно заглядывая в кувшин. – Постой-ка, можешь еще один?
Я охладил и второй кувшинчик.
– По коридору, третья дверь направо, – махнул рукой полицейский, с удовольствием отхлебывая пиво. – Вот же красота, как с ледника…
Дверь в канцелярию была не заперта. Там и впрямь оказалось тихо и пустынно по причине вечернего времени, но среди шкафов и полок возился старый дед в таком же старом ветхом мундире – проглядывал папки, расставлял их по полкам.
– Вечер добрый, здоровья вам, – сказал я.
– И ты не хворай, – ответил дед. Бросил косой взгляд. – Волшебник?
– Да.
– Пацан… – презрительно сказал дед. – Что тебе?
Я опустил глаза. Немного поунижаться иногда полезно.
– Помогите, пожалуйста. Я потерял лицензию. Договор заключил, а лицензию потерял!
В общем-то я ему не врал. Лицензия вместе со всей моей одеждой осталась в лаборатории проклятого доктора Ирбрана.
– Какой-то ты неловкий, – проскрипел дед с явным удовольствием. – Лицензию потерял. Ходишь в рванине, босиком… да я бы по городским говнам без обувки и шага не сделал! Приходи с заказчиком, будем восстанавливать. Порядок такой!
– Да я и адреса его не знаю… – признался я.
– Балбес… – сказал дед с удовольствием. – Вот же балбес…
– Он недавно, три дня назад, лицензию выписывал…
– В нашей канцелярии? Есть еще южная и верхняя.
– В вашей.
– Как зовут заказчика?
– Господин Сект… Вы только адрес мне скажите, я к нему пойду, попрошу копию лицензии сделать…
Дед хмыкнул.
– Доктор Сект? Да знаю я его, он давно ходит… Тупик Семи Радостей, шестой дом. Это через канал, минут десять ходьбы. Тебе так и пять. Если в дерьмо не вляпаешься по дороге.
Дед захихикал. Что-то у него явно было связано с дерьмом и ходьбой босиком! Но сейчас я готов был расцеловать старого хрыча.
– Спасибо вам! Спасибо, здоровья, внуков хороших, содержания достойного…
– Иди уж, балбес, – возвратился дед к своим полкам.
Я уже был в дверях, когда он добавил:
– Ты с ним поосторожнее. Помешанный он… Года два, как совсем сбрендил. Впрочем, и раньше безумным был, да, безумным…
Похоже, у старого полицейского оказался очень дурной глаз – выходя из здания канцелярии, я вступил в какую-то дрянь и потом с омерзением отмывал ее в канаве. Текущая там вода тоже образцом чистоты не являлась.
* * *Если особняк доктора Ирбрана на вид никак не принадлежал ученому-натурфилософу, а скорее сгодился бы успешному торговцу, то доктор Сект («Так я и знала, что он тоже доктор», – сказала Мира) жил в помещении мрачном даже с виду – два этажа, окна закрыты глухими ставнями, ни одного огонька с улицы не видно. Сам тупик Семи Радостей был коротким, в шесть домов, идущих по одной стороне, с другой тянулась длинная высокая стена заброшенных королевских казарм. Во время боев за столицу Темный Властелин ударил по казармам каким-то очень неприятным заклятием, и соваться в них до сих пор не рекомендовалось, особенно в ночное время.
Понятное дело, что такое соседство наложило отпечаток и на ближайшие дома. Все они выглядели мрачными и запущенными, сады вокруг домов стояли с облетевшей листвой, словно уже царила поздняя осень, ставни к вечеру закрывали торопливо и с грохотом – кроме тех домов, где их, похоже, и не открывали. Дом доктора Секта был одним из таких.
– Не люблю я ученых, – жаловалась Мира, пока мы подходили к дому. – Волшебство – оно честнее. Дает силу, но забирает жизнь. Знаешь, чем и за что платишь. А ученые, они все норовят природу обмануть…
Я с Мирой не спорил, но и не поддакивал. Все норовят природу обмануть, это в человеческой натуре.
– Вы ждите у ворот, – сказал я. – Давайте поговорю с ним вначале.
Но вначале мы ждали все вместе. Я несколько раз подергал за рычаг, в глубине дома гулко и мрачно звякнул колокол, но к нам никто не торопился выйти. Скрытая под плащом чешуйчатая «девочка» явно нервничала, несколько раз тихонько заныла и угомонилась только после моей просьбы молчать. И без этих скулящих звуков было неприятно тут находиться! Может, она
