Яма увеличилась в размерах, обрела продолговатую форму и стала напоминать могилу. Помощь колдуна больше не требовалась, драконы справлялись сами и весьма успешно.
— Может, расскажите, что вы там ищите?
— Так, мы и сами не знаем! Выкопаем — посмотрим, — простодушно пояснила Яна.
— А если там что-то опасное? — поинтересовалась, переварив чистосердечное признание.
— Опасное? Здесь? Ольга, тебе способности зачем? Просто, чтоб было? — отозвался Ярослав.
— А тебе зачем, если вы не знаете, что откапываете? — привычно огрызнулась, оценивая фронт проделанной работы.
— Знаем, — обиделась Яна. — Это деревянный ящик. Зарыт на глубине двух метров.
Вскоре, под нашим чутким руководством, искомое извлекли на свет божий. Странное ощущение: прикасаешься к доскам, а понять, что внутри невозможно. Тишина. Отчаянный стук сердец и бешеное напряжение. Открытая крышка… И… нет, не разочарование. Просто непонимание. Мы ожидали найти все, что угодно, но только не это. Сапка, вилы, топор, пила, лопата… Кстати, последнего инструмента нам постоянно не хватало! Но все же, где обещанные книги, драгоценности и артефакты?
Ярослав отставил ларец и молча, в считанные мгновения, забросал яму землей. Ручки орудий труда растрескались, но все еще оставались крепкими и пригодными к использованию. Точно так же, не говоря ни слова, колдун направился вглубь леса. Я осталась растерянно сидеть рядом с садовым инвентарем.
— Кто-нибудь скажет, что здесь происходит?
— Скажет, если разберется, — вздохнула Яна, расправляя крылья для взлета.
Заметив, что я хочу последовать за ней, зеленоглазая красавица попросила:
— Подожди, я сама.
Мощные взмахи унесли молодую драконицу, а мы с Яшей остались, как старухи у разбитого корыта. Деревянный ящик (если отбросить ассоциацию с гробом) был похож именно на него. Только на разбитое не тянул. Несмотря на то, что пролежала в земле находка немало, доски не потеряли прочности. Толстые, отполированные, перепачканные грязью. Внутри не таились тайные письмена, но я не отчаивалась и взялась за исследование наружной части. Однако и та не принесла никаких сюрпризов.
От нечего делать я сложила инструменты обратно. Последней на глаза попалась маленькая ножовка. Интересно, неужели раньше быт являлся точной копией нашего? Но ведь такого не может быть! Или это все изготовлено по эскизам будущего? Но если так, то специально для нас… для Ярослава.
Я повертела пилу в руках, однако в ларец так и не вернула. Половина яблонь в саду доживала свой век, но ветви, усыпанные плодами, наклонялись к земле. Среди зелени уродливо торчали мертвые засохшие палки. Я вспомнила, как прикасалась к коре и ощущала тепло, как что-то тихо пела листва. Они столько лет ждали хозяина… Я не могла пройти мимо.
Это важнее всего иного. Важнее тайн и спрятанных сокровищ, важнее тех ответов, что я искала всю жизнь. Они здесь, в каждом живом существе, в каждой травинке. В каждом цветке, что очаровывает красотой: кроткой и трепетной, вызывающей, яркой, манящей; разной, но тем не менее прекрасной, волшебной.
Я без труда залезла на дерево: последние дни не прошли для тела бесследно. Острые зубцы встретили легкое сопротивление, но дальше процесс пошел гладко. Вскоре первая сухая палка упала на траву. Я представляла, как вырастет молодая и сильная поросль, расцветут белые цветы, и на душе становилось светло и радостно. Работы здесь не на один день, но это ничуть не смущало. Никогда прежде у меня не было настоящего большого сада, где дракон мог бы не набрасывать морок, а по земле бегали белочки и степенно прохаживались ежи. Сада, где меня примут любой, и когда будет больно, не пристанут с бесполезными расспросами, а просто выпьют эту боль, как бокал вина.
Безмятежно счастливая я тогда не подумала, что спокойствие — первый предвестник бури. Несколько дней на море мертвый штиль, а потом безжалостные волны сметают все на своем пути. Вместе со штормом, с крахом, приходит что-то новое. Вот только увидеть это суждено не всем.
Интерлюдия
Этой дороге нет конца, она беспощадно вытягивает последние силы. Сливаются грани между реальностью и снами. Мелкие пешки. В чем их вина? Безжалостная рука двигает фигуры на шахматной доске и бесполезно молить о пощаде: все решено. Зона Надлома не прощает слабости.
Люди, отправившиеся в экспедицию, избрали пути простых обывателей. Они лавировали, стремясь выжить, искали истину, но не были в состоянии ее познать. Красивые лживые слова правили их рассудком. Теперь пришло время расплаты. Если отрицать само существование колдовства, это ничем не поможет в борьбе с его порождениями.
Как же мало их осталось! Прежде молодых ребят в самом расцвете сил. Слишком хилыми оказались амулеты, Зона проникала в души, околдовывала мысли. Военные и ученые перестали замечать друг друга, замкнулись в себе, но упрямо продолжали идти по намеченному маршруту, словно это могло что-то изменить… Может быть, если б они повернули назад… Может быть… а, возможно, было бы все равно слишком поздно.
Их подвела любовь и армейский устав. Офицеры привыкли подчиняться приказам. Они верили в то, что государству нужна их служба. Вот только от страны остались руины, которым пытаются не дать распасться безумцы. А экспедиция просто прихоть отдельных лиц мира сего. Но даже они, умело обработанные Виктором, не знают, что начало походу положил личный интерес руководителя группы. Маг смог многих обмануть на пути к своему триумфу.
Одаренный видит скрытое от глаз простых обывателей. Страницы истории, не той, переписанной, что вошла в учебники — настоящей; жалкие попытки выдать ложь за правду; людские души, распахнутые настежь (зачастую без единой защиты); государство, когда-то поистине великое, но избравшее ложную тропу.
Кто не мечтает в юности о могуществе: стать властелином бескрайних земель, завоевать сердце прекрасной принцессы? Соединить осколки и вывести страну на новый виток развития. Начало его пути положили грезы, но проходили года, и все меньше оставалось в маге от былого доброго и немного наивного юнца. На пути к власти Виктор пожертвовал многим. Однако цена оказалась слишком высока. Мужчина забыл истоки, и больше не вспоминал о своих прежних стремлениях.
Дорога к вершине требовала платы. Маг менялся, постепенно превращаясь в одержимого жаждой зверя. Мало, мало, мало! И снова мало! Виктор познал могущество, а люди стали пешками на его шахматной доске.
