Искры плясали над тлеющими углями и потухали золотыми вспышками на своем пути в темное ночное небо. Казалось, дым поднимался вверх для того, чтобы попросить звезды танцевать под трогательную музыку.
Наши взгляды встретились, и у меня вырвался крик. Сердце выпрыгивало из груди, и я хотела вскочить, но веревки удержали меня на месте. Напрасно я дергала грубую веревку, чувствуя, как саднит кожа. Мое лицо должно было ясно показать мое удивление и радость, несмотря на то, что я была далеко от огня. Шотландец в самом деле поднялся, и с каждым шагом, с которым он приближался ко мне, мои мысли все больше вертелись вокруг него.
Я чувствовала, как кровь бежит по моим венам, чувствовала пот, стекающий по спине, и то, как внезапно пересохло во рту. С широко раскрытыми глазами я смотрела на него.
Глава 12
Он выглядел другим. Таким чужим. Таким… диким.
Я лихорадочно соображала, что мне нужно говорить и что нужно делать. Мой мозг, казалось, полностью отказал мне. Я не могла отвести от него взгляда, а он подходил все ближе и ближе.
В нескольких сантиметрах от меня он остановился и удивленно посмотрел на меня.
– Кто у нас тут? – спросил он, и от звука его голоса у меня по коже побежали мурашки. Я не ошиблась! Это он!
Я не ответила ему, потому что, хоть мой рот и открылся от изумления, я не могла произнести ни слова.
Он сел на корточки. Наши лица были друг напротив друга, и он вопросительно наморщил лоб. Затем потянул мои связанные руки.
– Дорогая, что же ты такого сделала, за что тебя здесь привязали? Печально, твое общество у костра подсластило бы вечер, – прошептал он.
Я не могла поверить в то, что только что произошло, не заметила, что кто-то еще идет к нам, пока голос Дункана не заставил меня испуганно вздрогнуть. Неужели он не узнал меня?
– Шон! – крикнул он. – Не запачкай руки. Неужели ты не видишь, что она Кэмерон?
Шон, который все еще смотрел мне в глаза, только пожал плечами и хитро улыбнулся мне.
– Дункан, ты знаешь, большинство вещей, которые доставляют удовольствие, очень грязные.
Неужели это все на самом деле? В Шотландии я знала Шона как очаровательного парня. Его похабные слова не вписывались в образ, который сложился у меня в голове. Никогда не думала, что буду бояться его, но облегчение, которое я испытала при его виде, сменилось неприятным чувством. Слеза отчаяния скатилась из уголка моего глаза. Хотя теперь я больше не была наедине с совершенно незнакомыми людьми, я не чувствовала себя в безопасности. Как я должна была убедить Шона поверить мне? Как я должна была объяснить, что произошло… или что будет происходить в течение многих лет?
Он поднял мои руки и повернулся к Дункану:
– Что это значит? Неужели эта малышка настолько опасна, что трое опытных парней вроде вас могут держать ее под контролем, только если она привязана здесь?
– Она пленница, а не желанная гостья, – уточнил Дункан.
Шон встал, поправил свою накидку и еще раз с сожалением посмотрел на меня.
– Из-за какого проступка оказалась в неволе?
Темноволосый горец предостерегающе посмотрел на меня.
– Мы шли по следам исчезнувшего скота, как вдруг она появилась из ниоткуда и вонзила мне в руку кинжал. Она бросилась на меня, как фурия, и хотела перерезать мне горло. Если тебе интересно, я считаю, что она не в своем уме. Если она имеет какое-то отношение к исчезнувшим животным, я найду способ развязать ей язык, будь уверен. В любом случае она поедет с нами в замок Гальтайр.
– Что? – ошеломленно воскликнула я. – Это неправда! У меня есть…
– Закрой свой рот! – рявкнул на меня Дункан. Капельки слюны долетели до моей кожи, и я боялась, что он ударит меня. Непроизвольно я закрыла руками лицо.
– Заткни свою лживую пасть, иначе я сам заткну ее! – пригрозил он.
В поисках поддержки я посмотрела на Шона, но его, похоже, все это не очень интересовало, потому что он скучающе рассматривал свои сапоги.
– Лучше дай ей кусок хлеба. Если она умрет с голоду, тебе будет трудно извлечь из нее хоть что-то разумное, – тихо произнес он. – Девушка уже выглядит довольно измотанной.
Затем Шон развернулся и занял свое место у огня, даже не посмотрев в мою сторону. Вместо этого ко мне подошел черноволосый великан. Он заставил меня посмотреть ему в лицо, прямо в его темные, как ночь, глаза.
– С тобой я еще не закончил. Мы поговорим утром.
Я дрожала, оставшись наконец в одиночестве с темнотой этой ночи. Тепло костра больше не доходило до меня, и я свернулась калачиком, как младенец, чтобы хоть немного согреться.
Хотя Шон был рядом с другими мужчинами всего в нескольких метрах от меня, у меня не было ни единой возможности поговорить с ним. Как он может мне помочь – при условии, что он вообще поверит моей абсурдной истории, – если не знает, что на самом деле происходит? Измученная и отчаявшаяся, я закрыла глаза, хотя даже и не думала о сне.
Я испуганно вздрогнула, когда что-то влажное коснулось моей щеки. Барра подняла свою морду и свернулась у моих ног в теплый пушистый клубок. Росс тихо хихикнул и сел рядом со мной. Он открыл свою кожаную сумку и вытащил сверток, обмотанный тканью.
– Вот, это для тебя. Приятного аппетита.
Я поспешно взяла сверток и поразилась содержимому: холодная кроличья ножка, толстый ломоть хлеба и, ко всему прочему, сочный кусок ветчины. Рот наполнился слюной. И хотя это был не бургер с картошкой фри, ощущение счастья казалось таким же. Я одарила его благодарной улыбкой, прежде чем жадно набросилась на еду. Он снова хихикнул, а собака положила свою тяжелую голову мне на бедро. Как толстое пуховое одеяло, она согревала меня теплом своего тела.
Когда я съела все до последней крошки, Росс подал мне винный бурдюк, в котором не было вина, зато нашлась чистая вода. Поскольку я почти никогда не пила спиртного, в моем голодном состоянии, наверное, даже малейший глоток вина заставил бы меня опьянеть. Я с жадностью напилась воды и почувствовала себя словно заново рожденной. Я вытерла воду с подбородка и, немного смущаясь, посмотрела на мокрые пятна на моем платье, когда возвращала бурдюк Россу.
Росс понимающе улыбнулся мне, поднялся и отступил на шаг.
– Теперь спать.
Я кивнула и, прежде чем он успел отвернуться, собрала в кулак все свое мужество.
– Спасибо, Росс. Я…
– Хорошо, – он посмотрел мне в глаза. – Не
