Пейтон с недоумением посмотрел на меня и небрежно бросил поводья своей лошади. Подошел ко мне так близко, что наши тела почти соприкасались.
– Эй, – прошептал он, пытаясь встретиться со мной взглядом. – Ну ладно тебе, это всего лишь шутка.
Я тяжело сглотнула, потому что его близость была так приятна. После всего, что я пережила, мне просто хотелось почувствовать его руки вокруг себя. Рассказать ему все и дать утешить меня.
– Почему ты надо мной издеваешься? – спросила я. – Ты так ненавидишь меня, что сидеть в седле позади меня – такое мучение? Почему ты так говоришь? Я не понимаю!
Он приподнял мой подбородок, и снова я увидела едва скрытое желание в его взгляде. Как это связать с его словами?
– Ты хочешь знать, почему я это говорю? – Он сильнее сжал мой подбородок, а другой рукой обхватил меня за талию и притянул к себе. – Потому что это правда. Поездка с тобой была испытанием. Ад на земле. Чистейшая пытка. Одна только мысль о том, чтобы согреть тебя ночью, твое тело так близко от моего, доводит меня до исступления. – Его хватка была твердой и непреклонной. Его слова словно хлестали кнутом, хотя он шептал их. – Ты Кэмерон, я тебе не доверяю. Хотя я бы с удовольствием сделал это. Но хочешь знать, что ты вызываешь во мне? О чем я думаю всякий раз, когда вижу тебя?
Его рука скользнула по моей шее, притянув меня к себе, и, несмотря на мое первоначальное противодействие, он страстно прижал свои губы к моим. Украл у меня поцелуй, который заставил дрожать мои колени и забыть, где и в какое время я нахожусь. Его руки, к счастью, крепко прижимали меня к своей груди, потому что мои ноги после этого напора были не в состоянии стоять. Я молилась, чтобы этот момент никогда не закончился.
Слишком быстро Пейтон отпустил меня, оттолкнул от себя и отступил на шаг, как будто ему нужно было какое-то расстояние между нами. Юноша взволнованно провел руками по волосам.
– Извини, Сэм. Клянусь, тебе не надо бояться меня. – Он отвернулся и покачал головой, словно сам был удивлен своим неожиданным порывом.
Я с трудом восстановила ясность мысли после поцелуя. Ведь теперь я знала, что, хотя он и не доверял мне полностью, его неловкость рядом со мной не имела ничего общего с неприязнью. Теперь я подавила усмешку, представив, как неудобно он себя чувствовал во время верховой езды. Теперь и странное поведение Шона и Кайла приобрело смысл: они подняли его на смех из-за меня. Облегчение, которое я почувствовала, надежда на то, что теперь все каким-то образом наладится, вызвали у меня улыбку. Пейтон Маклин почувствовал, что его тянет ко мне. Сейчас – и всегда. Это было самое прекрасное чувство на свете!
– Не знаю, что на меня нашло. Мне очень жаль, – заверил меня Пейтон.
Я подняла руку к губам, все еще чувствуя его поцелуй. Более страстный и дикий, чем все поцелуи, которые он когда-либо дарил мне. И все же такой знакомый, что у меня чуть не навернулись слезы на глаза.
– Ты часто так делаешь? – тихо спросила я.
– Как?
– Целуешь девушек, которые являются твоими врагами?
Теперь я была благодарна за то, что уже почти стемнело, потому что это напомнило мне другой разговор с Пейтоном – с другим Пейтоном, в другое время. Мое внутреннее смятение явно было заметно.
– Нет. Вообще-то я рассудительный и сознательный – Пейтон остановился и посмотрел на меня.
– Ты считаешь рассудительным целовать Кэмерона? – спросила я тихо, почти шепотом.
– Нет. Вообще-то это самое безрассудное, что я когда-либо делал, – признался он.
Я искала его взгляд, но он отвернулся. Чтобы разрядить обстановку, я пошутила:
– Не думаю, что ты в опасности. У тебя мой кинжал, поэтому не похоже, что в ближайшее время я буду убивать много людей.
Раздался его беззаботный смех:
– Да, ты права. В ближайшее время – нет.
Дежавю другой прогулки с Пейтоном, во время которой у нас состоялся похожий разговор, было таким сильным, что я хихикнула. Я схватила поводья лошади и пошла дальше.
У меня болела каждая мышца в теле, и я промокла до нитки. Мне хотелось наконец приехать куда-нибудь, вне зависимости от того, что там ждало меня.
И, возможно, там я найду способ спасти Пейтона. Потому что становилось ясно, что мне не так-то просто вернуться в свое время, поскольку мы все больше и больше удалялись от камня. Впрочем, об этом я могу подумать позже. Зато с каждым километром, который мы проходили, я приближалась к ведьме Ваноре. Мне нужно было успеть встретиться с ней и как-то добраться до ее крови. Пока это было еще далеко, а мне не мешало бы и дальше узнавать Пейтона, которым он когда-то был.
– Мне не жаль, – сказал Пейтон спустя некоторое время, когда мы молча шли рядом. Он взял у меня из рук поводья и остановился. – Давай, поднимайся.
– Я думала, лошади нужна передышка?
– Это было вранье. Передышка нужна была мне, но искушение, и ты… оставим это.
Я поднялась по его скрещенным рукам в седло.
Когда он сел позади меня, мне показалось, что я услышала, как он пробормотал молитву, прежде чем пришпорить лошадь. Теперь я прислонилась к его груди, потому что действительно была измотана. Кроме того, я наслаждалась теплом его тела.
– Мне тоже не жаль, – прошептала я в темноту, и только рука вокруг моей талии, которая притянула меня еще немного ближе к нему, позволила мне предположить, что он услышал мои слова.
Глава 19
Лица мужчин и женщин светились в ярком сиянии огня. На деревенской площади по кругу у пылающего пламени были расставлены скамьи, а в амбаре стояли столы, украшенные гирляндами листьев. Смеющиеся люди танцевали, а молодоженов поздравляли со всех сторон.
Пейтон прислонился спиной к балке и вытянул ноги под столом. Поднос перед ним был пуст, за исключением нескольких крошек, а с его кружки еще стекала пивная пена. Он сделал глоток.
Празднующие в Килераке быстро отреагировали, разделив свой праздничный ужин с неожиданными гостями, и освободили место в конюшне для волов и лошадей.
Едва Пейтон спустил Сэм с лошади, ее позвали, чтобы она позаботилась о Фингале. Молодожены любезно уступили раненому лорду свою комнату, и поэтому Фингаль лежал в одной из хижин в украшенной цветами постели на свежем белом белье.
Больше всего на свете Пейтону хотелось уступить настойчивому желанию тоже отправиться в хижину. Но не только из-за заботы об отце. Он подтянул кружку поближе к себе.
