Но Луис, вместо того, чтобы испугаться и запаниковать, банально удивился:
— Ты не сможешь убить Эмиля, это нереально. Это он придумал тебя, а не наоборот, и полностью подавить его личность не получится.
— Это ты так думаешь, — с уверенностью ответил Филипп, противно ухмыляясь. — Все твои знания, которые ты почерпнул из интернета или узнал от Майера, ничтожны. Психика человека очень гибкая, всякое может случиться.
Луис фыркнул:
— В данном вопросе я предпочитаю доверять мнению специалиста, а не придуманной личности, — усмехнулся он, раскладывая по тарелкам готовую еду.
С одного края тарелки парень положил сочный кусок мясной вырезки, с другой — рыбное филе, а посередине разместил гарнир из зелени и овощей. Необычное сочетание, но Лу нравится рецепт. К блюду полагались два соуса в специальных плошках и бокал легкого вина, но непьющий Луис заменил его гранатовым соком.
— Я — отдельная личность, — выдавил из себя Филипп. — Мы с Эмилем совершенно разные. И ни черта ты не понимаешь. Никто не понимает, пока не оказывается в шкуре того, у кого проблемы.
— Я понимаю только то, что Эмиль создал тебя, когда ему было очень плохо, — вздохнул Кронви, жестом приглашая Филиппа за стол. — Ты был нужен ему. Но сейчас Джонсу хорошо, однако ты никак не угомонишься. Только, теперь все поменялось, и это он нужен тебе, чтобы ты жил. Убьешь Эмиля — убьешь себя, — пожал он плечами и уселся на стул.
— Думай, что хочешь, мальчик, — оскалился Моррис. — Без Эмиля я проживу, у меня есть собственное сознание. И кто знает, может, удача будет на моей стороне.
Филипп не двинулся с места, пронзительно и насмешливо всматриваясь в Луиса.
Тот молча пожал плечами и принялся за еду, не обращая внимания на эти взгляды. В конце концов, если Моррис в теле Эмиля попытается сделать что-то нехорошее, всегда можно вырубить его ударом кулака. Несмотря на практически одинаковый рост, Кронви был крепче и сильнее худощавого малоежки Джонса, да и спортом занимался небезуспешно, с самого детства, очень стараясь быть похожим на отца.
Филипп неторопливо сел за стол. С сомнением он взглянул на стоящую перед ним тарелку с приготовленной пищей. Однако есть все-таки хотелось, так что он в нерешительности попробовал сначала чуть-чуть, но в целом остался доволен. Разве что не так сладковато-кисло, как Фил любил.
Подперев щеку рукой, Моррис лениво ел, поглядывая на Кронви. Все же, док каким-то чудом поставил мозги на место, подтолкнул в нужную сторону. Филиппа этот парень, Кронви, бесил по-прежнему, но он, как-никак, поддерживал Эмиля и явно любил.
Прищурившись, Фил вдруг спросил:
— А если я вдруг решу помочь Эмилю?
Лу кинул на него косой, чуть удивленный взгляд:
— Чем ты можешь ему помочь?
— Хотя бы тем, что активно не стану сопротивляться врачу, — хмыкнул Филипп, дернув плечом.
Кронви с минуту безмолвствовал, уничтожая еду на тарелке, затем коротко проговорил:
— Лично я буду только рад этому.
Глубоко внутри Моррис ждал некий подвох, глубокой и одновременно пустой полемики, которая могла бы сорваться с губ Луиса, тем самым развязав спор, в итоге которого он, Филипп, откажется помогать, пошлет всех на три веселых буквы и продолжит жить так, как жил до сего момента. Но Кронви проявил чудеса сдержанности, и Моррис готов был даже поаплодировать способности Луиса гасить свои эмоции.
Филипп выдохнул, дернув плечами, словно опуская данную тему. Вместо того чтобы выспрашивать Кронви, интересны ли ему подходы «помощи», Моррис произнес:
— Тебе совсем не любопытно, где я все это время был? — не праздный вопрос, а самый настоящий, острый.
Кронви немного помрачнел.
— Нет, — процедил он. — Если ты не совершал ничего противозаконного, то не интересно.
— Я-я-ясно, — медленно протянул Филипп, с интересом склонив голову на бок. — То есть, наличие у меня любовника тебя не смущает? И что тело, которое ты так любишь, занимается сексом с другим?
Лу отодвинул опустевшую посуду и резко встал.
— Дожевывай и убирайся, — отрывисто приказал он. — Я тебя сюда не приглашал, можешь катиться на все четыре.
Внутри кипела ярость, и Кронви не мог обуздать эмоции, как ни старался. Просто невозможно было продолжать убеждать себя, что это говорит не Эмиль, и надо быть терпеливее. К сожалению, Луис не имел настолько мощных ресурсов держать себя в руках, ведь он не робот же, в конце концов!
Филипп цокнул языком — он и не планировал задерживаться надолго, ему еще необходимо было вернуться домой. Мужчина спокойно, не торопясь, доел, встал, сладко потянувшись, и зевнул. Усмехнувшись в сторону пышущего злостью Луиса, он, обронил:
— Передавай Эмилю привет, — и ушёл, громко захлопнув за собой дверь.
Луис, который как раз принялся мыть тарелки, чтобы хоть немного остыть, даже не обернулся. В данный момент его совершенно не заботило, куда отправится Филипп и что он будет делать. Альтер-эго Джонса имеет достаточно опыта, чтобы не ввязываться в неприятности, а на прочее у Лу влияния все равно не было, так какая разница? Лучше сберечь нервы и подождать появления Эмиля.
За любимого ныло сердце, но Луис сцепил зубы и велел себе не думать ни о чем. Нужно просто ждать.
«Ждать и надеяться — верный способ скоропостижно рехнуться» — некстати мелькнула мысль, и Кронви невесело вздохнул.
========== Глава 24. ==========
Когда Эмиль открыл глаза, то ощутил, как к горлу подступает спазм тревоги и отчаяния — он снова потерял свое драгоценное время. Юноша помнил лишь, как засыпал в объятиях Луиса, а теперь очередной провал в памяти. Опять.
Он лежал в своей постели, свернувшись калачиком, как ребенок, и совершенно не знал, как мог очутиться столь внезапно в доме, где появляться в ближайшее время не хотел. Ведь здесь все окружающее пространство говорило ему о том, что он не один, что Филипп существует и сейчас где-то внутри. И от этого становилось страшно… Страшно, потому что управлять им Эмиль не мог. Он не знал, что способен сотворить Филипп, пока Джонс находится в самом тайном и самом наиглубочайшем месте своего подсознания.
Медленно встав с кровати, Эмиль осмотрелся в поисках сотового, но не нашел, хотя имел привычку всегда оставлять на тумбочке возле постели. Волосы, завязанные в высокий хвост, неприятно стягивали кожу, причиняя головную боль, и Эмиль по привычке распустил их, со слабым вздохом взъерошив. Ему надоедала такая двойственная жизнь.
В гостиной Эмиль обнаружил свой телефон на том самом пресловутом столе, который
