Ужас пронзил Джонса с головы до ног. Одна единственная родственница, приютившая его, знала о проблемах внука, догадывалась, что психика того совсем не в порядке, но ничего не предприняла, чтобы помочь. Почему?!
Парень присел возле стола, коснулся кончиками пальцем едва ощутимых бороздок на столе — руку словно обожгло кипятком, и Эмиль охнул, зажмурившись. Что-то в голове зудело, пульсируя в висках, и Джонс громко выдохнул, отскочив в сторону, завалился назад и рухнул на пол.
Телефон из рук чуть не выпал, но Эмиль вцепился в кусок пластика, как в единственную соломинку, способную удержать его на плаву. Анна обо всем догадывалась, понимала, но предпочла закрыть глаза — не потому ли, что ее и так уже обсуждали за спиной из-за сына и снохи?.. Да, Эмиль был прав, и эта мысль, пришедшая в голову только что, оказалась больше похожа на наплыв воспоминаний.
Может быть, Анне нравился Филипп? Если он начал появляться уже очень давно, то вполне вероятно, что у него с Анной образовались тесные семейные узы… В конечном счете, Филиппа и Анна чем-то напоминали характерами друг друга.
Выдохнув сквозь зубы и зажмурившись, Эмиль быстро набрал номер Луиса.
Сколько времени прошло? Сутки, двое? Что делал Филипп? Встретился ли Луис с ним? Вопросы терзали, жалили, как укусы ос. И Джонс с тревогой ожидал ответов. Когда в трубке раздалось запыхавшееся: «Алло», Эмиль, прочистив горло, пробормотал:
— Лу, я… Это странно прозвучит, но… Я снова в сознании, — да, ужасно глупо, но только это пришло на ум потерянному и крайне встревоженному парню, который сделал новые открытия для себя относительно знаний о бабке Анне.
— Эмиль?! — воскликнул Кронви, едва не обезумев от радости. — Любимый, где ты?!
Звонок застал парня врасплох, поскольку Луис, чтобы не думать о больном, выудил из шкафа гантели и принялся за физические упражнения с ними. В наушниках звучала громкая музыка, которая внезапно сменилась знакомым рингтоном, но Лу не успел отреагировать должным образом, хоть и знал прекрасно, на чей дозвон поставил одну из самых любимых мелодий.
— Дома, — тихо ответил Эмиль, невольно кинув беглый взгляд в сторону стола, смотреть на который ему специально, совершенно не хотелось. — Долго меня не было?
— Пару дней, — сказал Лу и торопливо добавил: — Эмиль, можно тебя увидеть?
— Да, — сразу же последовал ответ. — Я бы хотел тебе кое-что показать, — пробормотал Джонс.
— Я сейчас приеду, — пообещал Кронви, лихорадочно вытаскивая из шкафа чистую одежду и полотенце для душа. — Только, пожалуйста… Не засыпай, — умоляюще проговорил он.
— Не стану, — едва слышно пробормотал Эмиль, которому самому было страшно закрывать глаза дольше, чем на пять минут.
Луис нажал «отбой» и помчался в ванную, приводить себя в порядок. Внутри все дрожало от нетерпения увидеть Джонса, вперемешку со страхом вновь наткнуться на холодно-насмешливый взгляд Филиппа.
Дом Эмиля находился не особенно далеко, и уже через двадцать минут Лу звонил в старенький дребезжащий дверной звонок. Эмиль открыл дверь быстро, словно стоял рядом, поджидая своего гостя. Он выглядел потерянным, встревоженным и растрепанным. Его взгляд скользнул вниз, будто боясь встретиться с укором или бесконечной усталостью на лице Луиса. Любой на его месту уже бы сдался.
Но Луис и не думал винить Джонса, в чем бы то ни было. Он шагнул внутрь, захлопнул дверную створку и тут же притянул к себе блондина, обхватывая его обеими руками. Пальцы лихорадочно поглаживали торс, теребили тонкую ткань футболки; носом Лу зарывался в волосы Эмиля и беспорядочно шептал:
— Я так рад, что ты опять со мной, любимый… Я скучал, очень скучал по тебе.
— Прости, — тихо ответил Эмиль, прикрыв глаза.
Отсутствие в несколько дней все еще казалось Джонсу чем-то нереальным. Ведь он помнил, как закрывал глаза, окружённый ароматом шампуня, одеколона и тела Луиса, а проснулся уже в собственном доме, мгновенно осознавая, что Филипп брал управление в свои руки. Это хоть и не пугало столь сильно, как раньше, но все же нервировало.
— Что делал Филипп эти дни? — блондин отстранился, чтобы взглянуть в лицо Кронви.
Луис замялся. Он не представлял, как Джонс отреагирует на наличие у Морриса любовника, и беспокоился о последствиях. Лгать возлюбленному не хотелось, но Лу поступал так во благо Эмиля, поэтому неопределенно пожал плечами и сказал:
— Он к кому-то ходил, но имен не называл. Забегал только перекусить, сказал, что не хочет тратить на кафе твои деньги, — Кронви скептически фыркнул.
— Филипп не грубил? — несколько настороженно поинтересовался Эмиль. — По словам доктора Майера, он весьма вспыльчивый.
Разумеется, ничего серьёзного в осторожно подобранных словах Кронви Эмиль не заметил. Он лишь выдохнул с облегчением от того, что, вроде бы, страшного его альтер-эго не натворило.
— Скажем так, твое второе «я» не было особо приветливым, — усмехнулся Лу. — Однако с ним вполне можно поладить. Но давай не будем говорить о Филиппе прямо сейчас, — он не сводил глаз с губ Эмиля. — Поцелуй меня, пожалуйста…
Эмиль с удовольствием коснулся мягких и чуть влажных губ Луиса, больше не задавая никаких вопросов. Руки сами собой обхватили чужую шею, прижимая к себе.
И Кронви тут же растворился в сладостных ощущениях, мгновенно выбрасывая из головы события последних двух дней и неприятности, связанные с Филиппом Моррисом.
Где-то, глубоко в душе, он осознавал, что эти нежные губы, вероятно, целовали кого-то другого, но гнал эти мысли прочь, потому что по-настоящему важно было лишь то, что происходило здесь и сейчас. Луис твердо вознамерился научиться разделять Эмиля и Филиппа — можно относиться к ним, как к близнецам, нужно заставить себя так думать. Потому что, Джонс ни в чем не виноват, его жизнь и психика и так достаточно истерзаны, чтобы теперь заставлять его мучиться угрызениями совести.
Они долго не могли оторваться друг от друга, но вскоре Эмиль вспомнил, что хотел сделать. Он разорвал поцелуй и, переведя дыхание, серьезно сказал:
— Я должен тебе кое-что показать, — и взяв Кронви за руку, подвёл к злосчастному столу, в углу которого было нацарапано имя Филиппа.
Луис заинтриговано оглядел пустую столешницу, но ничего не понял и недоуменно уставился на Джонса. Эмиль присел возле стола, понукая Луиса сделать то же самое. Он потянул его за рукав и, склонившись над столешницей, ткнул в надпись, привлекая тем самым внимание Кронви
