Поймав себя на мысли, что ведет себя, как девушка, которая, познакомившись с парнем, примеряет к себе его фамилию и обдумывает, как назовет их общих детей, Матвей ужаснулся и изо всех сил понадавал себе оплеух. Пора прийти в чувства, и начать жить так, как ему хочется. Понравилось с парнем – попробуй с ним помутить. Возможно, они с Яковлевым скоро разойдутся. И тогда все возможные проблемы испарятся сами собой, и не придется думать о том, что будет дальше. По крайней мере, то, что Яковлев его привлекает и магнитит, Матвей понял однозначно.
- Глупостей не говори, - Яковлев коснулся кончиками пальцев лица парня, тем самым прервав чужой глубокий мыслительный процесс. – Ты мне не мешаешь.
- Тогда с чего такой траурный вид? – Матвей смешно склонил голову на бок.
- Я беспокоюсь, - спустя минуту молчания ответил мужчина.
- Дай угадаю, - Шестерняков приложил палец к губам, сделав вид, что очень сильно задумался. – Размышляешь, не хочу ли я сбежать и не жалею ли я о вчерашнем?
- Умник, - поморщился Михаил Александрович, больше ничего не сказав.
- Честно признаюсь, мужик мне вчера отсасывал впервые, - Матвей отвел взгляд от внимательных глаз. – Но я не могу сказать, что мне не понравилось. И вообще, перестань делать такой страдальческий вид. Я не переживаю о том, что занялся «сексом», - Шестерняков пальцами в воздухе изобразил иронические кавычки, - с представителем своего же пола. Признаюсь, как-то непривычно думать о том, что я стал геем.
- Геем не становятся, - закатил глаза Яковлев, едва заметно облегченно выдохнув. В серых глазах появилась теплота и нежность, которыми вчера искрился его взгляд. – Ты не можешь выбрать, быть ли тебе геем или нет. В голове не загорается лампочка: «Ой, что-то девушки мне осточертели. Побуду-ка я геем!» Это ведь не сказка, Шестерняков. Если ты спокойно отнесся к прикосновениям мужчины, если они тебя возбудили, значит, у тебя была предрасположенность, которую ты не замечал или подавлял. Вот и все. И геем я назвать тебя не могу. Бисексуал, возможно, но не гей. У меня вообще изначально на девушек не стояло и…
- О, Боги, заткнись, пожалуйста! – Матвей дернул Яковлева на себя, схватив того за плечо. Михаил Александрович, к счастью, успел сгруппироваться, нависнув над парнем, отображая на красивом лице все виды удивления. – Я уже все понял, - Шестерняков ткнулся носом в шею мужчины, вдыхая аромат того изумительно лакомства, которое мужчина готовил несколькими минутами ранее. – Обожаю блинчики, - пробормотал парень.
Яковлев напрягся на секунду, после чего в голос засмеялся, вновь очаровывая Матвея донесшимся до его ушей прекрасного звука, полного настоящих эмоций.
- Ты похож на собачку, учуявшую лакомство, - мужчина приподнялся, чтобы заглянуть в лицо Матвея.
- Не называя меня псом, - строго произнес Шестерняков.
- Поэтому я и сказал, ты – собачка, - понизив голос, прошептал мужчина, потянувшись к губам Матвея.
Но мужчина был наглым образом остановлен. Матвей прикрыл чужой рот ладонью, строго посмотрев на Яковлева.
- Никаких поцелуев, пока я не почистил зубы, Михаил Александрович, - в серебристых глазах забегали настоящие чертята. Эти бесята что, уже костры победы развели на глубине черных зрачков? – Да и губа у меня еще побаливает.
- Не так все плохо, как ты думаешь, - пробубнил мужчина, отнимая чужую ладонь от себя. – Иди умываться и за стол.
Яковлев встал, больше не прикасаясь к Матвею, и вернулся на кухню. Через секунду раздался шум воды. Хозяин квартиры занялся помывкой посуды. Шестерняков выдохнул, прикрыл глаза. Смирение с настоящим далось ему не то чтобы с легкостью, но значительно проще, чем он думал. Может, потому что Яковлев ему по-настоящему понравился? Какая разница, какого пола твой любовник, если вам хорошо вместе. Правда, речь про серьезные отношения еще не заводилась.
Матвей быстро умылся, надел штаны, перестав щеголять в трусах, и вернулся на кухню. Софа сияла полным отсутствием постельного белья. Вместо него на диване сидел Яковлев, читая какую-то документацию. Мужчина надел очки, чем поразил Матвея. Он сглотнул. Так, кажется, у Шестернякова появился фетиш.
Подкравшись к Михаилу Александровичу, Матвей возник перед ним. Яковлев поднял взгляд, посмотрев на гостя.
- Ты носишь очки? – задал закономерный вопрос парень.
- Иногда, когда читаю, - признался мужчина.
Матвей сделал себе пометку в мысленном блокнотике, который завел, отмечая какие-то новые факты, узнаваемые о преподавателе. Шестерняков отправился вкушать приготовленную сладость, а Яковлев, не усидев за документами, откинул их, отправившись за парнем. На столе, как и ранее до этого, стояла пиала с малиновым вареньем. Перед Матвеем предстала тарелка с горкой аппетитных золотистых блинчиков.
- А ты здорово готовишь, - похвалил Матвей. – Не думал, что Ваши руки, Михаил Александрович, созданы не только для того, чтобы трупы разделывать, - с хитринкой в голосе произнес парень.
- Не ёрничай, - закатил глаза мужчина, ухмыльнувшись. – А готовить я научился из-за потребности. Не буду же я постоянно сидеть на фаст-фудах и полуфабрикатах. Попробовал когда-то приготовить что-нибудь. Получилось очень хорошо. С тех пор стал вводить в рацион разнообразие.
- Это ты сейчас пытаешься похвастаться передо мной? – скептически приподнял бровь Матвей.
- Нет, всего лишь говорю о действительности, - хмыкнул мужчина.
Шестерняков фыркнул. Он искренне радовался, что не было неловкости и напряжения, которые можно было ожидать после первого свидания и непредвиденного минета. Все оказалось проще и легче, чем могло бы быть.
Матвей, сложив треугольником первый блин, с удовольствием откусил от него кусок, обмакнув
