Элиас с ледяной снисходительностью отреагировал на взгляд повара.
– Мне с трудом верится, что такие решения входят в твои обязанности.
Я знала очень мало людей, которым бы хватило смелости противостоять такому впечатляющему заявлению. А сейчас познакомилась с еще одним.
– Ну, тут-то вы правы, господин демон, – с издевкой протянул повар. – Это не я решил.
Он отворил холодильник и нашему взору открылась бетонная шахта квадратной формы, стены которой вдоль и поперек были исчерчены светящимся Ангельским шрифтом. Тут даже не надо было утруждаться и объединять символы в печати. Сам проход был целиковой печатью.
– Идите себе спокойненько, коль сможете. – Бесстыдно осклабился повар, глядя на Элиаса, а Райан поймал меня за рукав.
– Знал бы, что ты приведешь его, сразу бы сказал.
– Что сказал? – неуверенно переспросила я.
Ответил мне Элиас, скорчив недовольную гримасу:
– Ни один праймус или ведьма, не важно, насколько они сильны, не смогут пройти по этой шахте.
Хрюкающий смех заставил меня повернуться к повару, который самонадеянно пожал плечами.
– Ну, по крайней мере, пока не напялят специальные кандалы. Но я, чесслово, не знаю, пройдет ли девочка. Это не она та самая девчушка-полубрахион? – Он в ожидании покосился на Райана. Охотник наморщил лоб, положил мне руку на спину и с силой толкнул меня вперед. Я ввалилась в шахту.
И ничего не произошло.
Меня не оттолкнул невидимый барьер, магический фокус-покус не сжег меня дотла.
– Нет, это не она, – ухмыльнувшись, соврал Райан, после чего обратился к Элиасу: – Прости, приятель. Мы туда и обратно. Ты тут пока развлекайся с Дирком. И постарайся его не убить.
С этими словами он протопал мимо меня в глубь шахты. Я замешкалась.
«Ты как? Ничего?» – спросила я у Элиаса.
Я хорошо относилась к брату Люциана, и он столько раз прикрывал нам спины, что меня мучила совесть, что я бросала его вот так.
Он казался не особенно счастливым. Глаза с золотыми крапинками критически осмотрели шахту, прежде чем он кивнул.
«Передавай от меня пламенный привет Танатосу», – произнес он наконец.
Он опять сложил дважды два и тем не менее все равно добавил очки в свою пользу. Без понятия, как кто-то мог быть таким самоуверенным и таким самоотверженным одновременно.
«Передам», – ответила я. Потом Дирк, повар-охотник, закрыл дверь и оставил нас одних в полутьме шахты. Свет исходил лишь от сияющих знаков на стенах. Я никогда не страдала боязнью замкнутого пространства, но давящая энергия букв Ангельского алфавита в комбинации с темнотой и узкими стенами пробудили во мне приступ паники.
– Ты не струсила, Моррисон? – с широкой улыбкой полюбопытствовал Райан.
– Размечтался, – пробубнила я и взяла себя в руки. Доводи всё до конца!
Во всем этом был как минимум один плюс. С такой тюрьмой не справился бы даже Тристан. Что, по всей вероятности, и стало причиной, по которой он еще не вызволил Танатоса. Он просто не мог.
Я пошла за Райаном в темноту. Шахта оказалась достаточно длинной. И если вестибулярный аппарат меня не обманывал, она к тому же уходила вниз. Мы проходили многочисленные перекрестки. На третьем Райан свернул налево. Похоже, он тут, внизу, прекрасно ориентировался. И внезапно мы очутились перед дверью, которая была защищена наряду с магическими еще и механическими, и электронными средствами безопасности.
Райан приложил ладонь к сканеру, прежде чем отпереть дверь старомодным ключом.
– Внутри есть камеры? – тихо уточнила я.
– Нет. Эта магия перекрывает видео- и аудиосигналы. Было и без того довольно сложно запустить тут остальную техническую начинку. Поэтому… можешь свободно беситься, – прошептал он мне почти радостно.
Я сделала глубокий вздох.
Этого момента я боялась со времен Амстердама. Я даже намеренно его избегала, потому что говорили, что Танатос часто просил меня привести.
Теперь с этим покончено.
Я кивнула Райану. Он потянул на себя тяжелую дверь, и я впервые увидела камеру своего отца. Она была поразительно маленькой. Едва ли шире шахты, по которой мы спустились. И здесь тоже сверкали символы письма ангелов. Но еще на потолке была зарешеченная неоновая лампа. Посередине темницы стоял крошечный стол с двумя стульями. У задней стены размещалась проржавевшая кровать и спартанского вида туалет.
На кровати лежал мой отец. Сложив руки под головой, он пялился в потолок, словно это было прекрасное звездное небо.
– Здравствуй, Ари.
От его голоса у меня на спине выступил холодный пот. Всё во мне сопротивлялось и не хотело здесь находиться.
– А я уже задавался вопросом, когда же у тебя хватит духа увидеться со своим стареньким папочкой.
Он свесил ноги с края кровати и впился в меня своими льдисто-голубыми глазами.
– Привет, Танатос.
Он заулыбался:
– Как же я скучал по этому имени…
Несмотря на то что он был пленником, подбородок был гладко выбрит. Светлые волосы отросли по сравнению с тем, как он стригся раньше. Они непривычно спадали ему на лоб, где красовался порез с кровоподтеком. За исключением серого тюремного комбинезона, он выглядел точно таким же, каким я запомнила своего отца: холодным, расчетливым и властным. Только казался более усталым и чуть постаревшим.
– Смертность тебе к лицу, – уколола его я.
Ноль реакции. Лишь опасный блеск его ледяных глаз.
– Делаю, что могу.
Я сцепила трясущиеся руки за спиной. Мне было понятно, что это не будет просто. Но я не предполагала, что одно его присутствие вызовет у меня такую тревогу.
Железной волей я отогнала свои детские воспоминания на задний план и нашла спасение в сарказме.
– А, кстати говоря… – глухо сказала я. – Я была на оглашении твоего завещания.
Улыбка отца стала немного шире.
– А… Надеюсь, мой подарок тебе понравился.
Подарок? Наверно, он говорил о шкатулке Цантума, которая поглотила бедного секретаря вместо меня. Но об этом я точно не буду ему рассказывать. Такого удовольствия я Танатосу не доставлю.
– Я продала ее на блошином рынке. Не в моем вкусе.
Мой отец огорченно щелкнул языком.
– В следующий раз постараюсь получше, – пошутил он. Но угроза между строк заставила меня вздрогнуть. Пришло время слегка на него надавить.
– Тогда тебе стоит поторопиться. Потому что Лига настаивает на твоей казни.
Тишина, потом движение плечом.
– Этого следовало ожидать.
– Она состоится завтра утром.
А теперь отец весело расхохотался.
– Правда? – То, как ему удавалось поддерживать видимость внешнего дружелюбия и вместе с тем одним взглядом обещать мне смертельные муки, поистине пугало. – Так ты пришла, чтобы со мной попрощаться? Тебя загрызла совесть?
Я проигнорировала его иронию.
– И твои черные ациамы будут уничтожены вместе с тобой. Все, – солгала я. – Дело всей твоей жизни канет в Лету.
Налет жестокости осел на чертах его лица, но нервирующая застывшая улыбка никуда не делась.
– Похоже, вы прилежно поработали, – лаконично высказался он. – Как дела у Полины?
– Ты можешь и сам спросить при первой возможности. Она теперь твоя соседка.
На секунду я подумала, что у меня получилось его подловить. Его льдисто-голубые глаза сузились от удивления. Но затем он вернулся к своему высокомерию.
– Итак, Ари… – Он придал своему голосу
