— Кстати, ты же пойдёшь на зимний бал?
— Да. Возможно. Ну, вообще хочу. Когда-то же надо приобщаться к мероприятиям. Да и программа, говорят, интересная будет.
— Да, я тоже пойду чисто из-за программы. Я первый раз вообще пойду.
Про себя же они думают о иных причинах похода на бал, известных лишь им самим.
Навстречу двоим идёт Джостар.
— Заговорились, голубчики? — интересуется мужчина, — Вижу, что Иккинг более-менее оклемался.
— Даже если и так, я не вернусь в столовую. Без меня справятся, — отмахивается Иккинг.
— Как хочешь… Я слышал, вы оба идёте всё же на бал, да? — сидящие кивают, мельком переглядываются между собой, — О как… Ну хорошо. Я слышал, что завтра будет репетиция, можете поглядеть со стороны на спектакль.
— Посмотрим, мистер Джостар. — говорит Иккинг, глядя на учителя и немного щурясь.
— А, ну да, ты же после четвёртого в больницу идёшь, точно… Тогда Астрид одна посмотрит. — улыбается мужчина, скрещивая при этом руки.
Спустя минут двадцать Иккинг и Джостар вновь остаются в кабинете, чтобы поговорить.
— Ну что, поздравляю тебя. Ты как-то умудрился посадить её на свою скамейку, — ёрничает химик, доставая из коробки бумажные фигурки, что надо приклеить на окно.
— Она сама села на неё, — словно оправдывается Иккинг.
— Меня больше радует, что вы двое всё же пойдёте на бал.
— Вам пора прекращать заниматься шипперством. — цокает Хэддок, опять вскидывая левой бровью.
— Ой, да ну тебя! Ты ж мне как сын родной, переживаю я за тебя! — Джостар достаёт из коробки двое ангелочков: мальчика и девочку; у фигурок в ручках рожки, в которые они якобы дуют, — И ваши эти переглядки, разговоры тет-а-тет… Ах, прям как смотрю спектакль в театре. — томно помаргивает мужчина, следом коротко смеясь.
— Мы говорили о моей натуре аутсайдера. И моей жизни.
Мужчина тут же приглушает свой хороший и несколько игривый настрой, лицо его мрачнеет.
— Она пытается понять тебя? Это уже что-то, знаешь… — делает вывод руководитель, — Позволь скажу своё мнение: если бы ты был ей безразличен, она бы просто привела тебя ко мне, а не стала бы расспрашивать тебя, тем более присаживаться на эту скамейку…
— Она из тех, что докапывается до всего. И вряд ли я ей интересен в том плане, котором хочу я.
— Опять ты за своё, Хэддок?! — резко восклицает Джостар, бросая ангелочков на пол, — Твоё самобичевание доведёт меня до ручки! Прекращай это дерьмо, и соберись наконец! Я тебе заявляю, что у неё есть к тебе интерес, и даже не смей оспаривать это, слышишь меня, упрямый ты баран?!
Иккинг молчит, лишь опускает голову; смотрит на упавшие фигурки.
Пол в кабинете вечно грязный, и белые ангелочки тут же стали тёмными от пыли. Мальчик и девочка были обращены лицом друг к другу, лежали почти на одном уровне.
— Вы оба равны, — успокаивается Джостар, тоже смотря на брошенные им фигурки, — оба сильны духом. И вы летите навстречу друг другу. — он поднимает глаза на ученика, серьёзно смотрит на него. — Не смей улетать от неё, Иккинг… Сейчас нельзя идти назад или давать слабину. Либо всё, либо ничего…
Джостар демонстративно уходит из кабинета, оставляя Иккинга один на один со своими мыслями. Парень поднимает с пола ангелочков, отряхивает их от пыли. Глаза его предательски слезятся, тело словно немеет.
Находит скотч и ножницы, клеит мальчика и девочку с краю одного из окон, куда обычно никто не смотрит и ничего не вешают. С минуту стоит столбом, после тянется к маркеру, что лежал на столе… Что-то пишет, громко шмыгает носом; он берёт рюкзак и уходит прочь.
На краю платьица девочки было нарисовано маленькое сердечко. Внутри написано: «А+И»
Его ждут пустой дом, темнота и мелодичная музыка, размышления в кровати перед сном, очередное обращение к ней, мессии его жизни.
Такова жизнь Иккинга Хэддока. И вновь ничего не поменялось.
***
В день перед зимним балом Иккинг не пришёл в школу. Астрид словно предчувствовала это, даже спросила Джостара о его ученике. Ответил утвердительно: «Врач Иккинга перенёс сеанс на сегодня».
— Вы у меня седьмым уроком стоите, — невзначай добавляет мужчина.
— Я помню, спасибо. — кивает девушка, уходя прочь.
Кое-как пережив шесть уроков, половина класса гуманитариев приходит на урок химии. Астрид принципиально не прогуливает уроки, ибо если она уходит, уходит весь класс. Но это не мешает половине всё же уйти до последнего урока домой.
— Ой, какие кислые мины у вас, ребятки! — ёрничает Джостар по привычке, — Ладно, так и быть, не будет урока… Но! Вы поможете мне украсить кабинет. Делимся на три группы, украшаем каждое окно. Та группа, что закончит быстрее и сделает работу качественней, даже получит хорошую оценку.
Астрид сразу подошла к дальнему окну, ибо оно было ближе к её месту. К ней в группу самовольно записались все парни, коих в «А» классе было пятеро.
— Опять будете мне всё портить своими руками из одного места? — цокает она, закатывая при этом глаза. Парни лишь смеются на это, предпочитают не отвечать.
Это же очевидно, что она им нравится; причём настолько, что они готовы пойти за ней в огонь и в воду. И этот момент не был исключением — ради неё они даже не пропускают уроки, хотя могли уйти как другие; отбивают у двух остальных групп самые красивые фигурки, несут ей, слушаются её.
— Заклинательница змей… — тихо комментирует вслух Джостар, отмечая в журнале отсутствующих. Внимательней приглядывается к крайнему окну и видит в углу те самые фигурки ангелочков. Мужчина опускает глаза, слабо хмыкает, думая про себя: «Похоже услышал…»
Астрид не сразу замечает ангелочков на краю окна. Но заметив, лишний раз напрягается.
— Кто сюда ангелов приклеил? — спрашивает она, хмуря брови. — И какого чёрта тут нарисовано сердце?
— О-о-о, так тут в сердечке буквы! Как ми-и-ило! — тянет Джей.
— Итан, это ты написал, дебила кусок? — обращается девушка к одному из парней, что возился со снежинками.
— Я сам впервые вижу их, Ас. Это не я. — отвечает тот, тут же краснея.
— Врун, это точно ты! — вклинивается в разговор Уэлш, — Ты же по нашей подружке давно сохнешь!
— Начнём с того, что мы сами все по Астрид сохнем… — закатывает глаза Итан, кладя снежинки на парту.
У парней начинается словесная
