Слуги сбивались с ног, лавируя с тяжелыми подносами на каждой смене блюд. Нежнейший суп из рябчиков со сливочным сыром и белыми грибами; холодный студень из стерляди; жареные в меду цыплята; перепела по-мирстеновски, запеченные со спаржей; копченый угорь; шейки раков, запеченные в сметане; ребрышки ягненка в сырном соусе и травах; отборные рулеты из десяти сортов мяса; устрицы в винном соусе… И это только половина того, что было подано к столу. Мои соседи чавкали и обжирались, а мне кусок в горло не лез. Рыбальски обхаживал бургомистра, не теряя надежд устроить брак Сигизмунда с его дочерью, Шарлотта поддерживала светскую беседу с какой-то жирной старухой, чей дряблый бюст царил над скатертью, сверкая бриллиантами и изумрудами, а Сигизмунд испарился, едва улучив момент. Зато Кысей во всю ухаживал за странной незабудкой, трогательно отбирая у нее бокал с вином со словами:
— Тебе нельзя пить, дорогая…
Я похолодела. Почему это ей нельзя пить? Неужели этот прохиндей успел не только покувыркаться с этой шлюхой, но еще и обрюхатить ее? Хрупкий бокал с водой хрустнул у меня в руке, и я заревела во весь голос, да так, что ухитрилась перекрыть музыку. На меня стали оглядываться. Ладонь была вся в крови, зато Кысей наконец соизволил обратить на меня внимание.
— Лука, надо быть осторожней, — усовестил он меня и, перегнувшись через стол, платком вытер мне ладонь. — Ну не реви, ты же не девчонка…
Я заголосила еще громче, но тут от стола императора отделился надменный аристократ из свиты и приблизился к нам.
— Фрон Тиффано, вас просят к столу императора… — почтительно поклонился он, однако его тон больше напоминал приказ, чем приглашение.
Кысей заколебался, неуверенно покосившись на незабудку. Господи, да как он успел попасть к ней под каблук? Уже и шагу без ее позволения ступить боится.
— Хорошо, — наконец ответил инквизитор. — Но моя спутница пойдет со мной. Я не могу ее оставить.
Обида жестокой удавкой захлестнула горло. Все, кроме меня, были при деле. Шарлотта блистала и купалась в лучах короткой славы хозяйки вечера, Рыбальски истекал самодовольством, любуясь Луиджией и при любом удобном случае напоминая гостям, что та тонкая серебряная розочка рядом с императором — его дочурка. Сама девчонка смущенно улыбалась Фердинанду Второму, прислуживала ему за столом и собирала восхищенно-завистливые взгляды светских дам. И даже мой нежный цветочек оказался в центре внимания, с непроницаемым лицом ведя беседу с императором. Я сжала кулаки и насупилась. Это я должна была стать звездой вечера!
Меж тем объявили танцы. Бал открывал император, и по заведенному порядку он должен был открыть его вместе с хозяйкой дома, однако Фердинанд Второй предложил руку Луиджии, что вызвало удивленный шепоток среди гостей. Впрочем, никто выбор императора не посмел оспорить, а Шарлотта лишь удивленно выгнула бровь, однако смолчала и даже нашла в себе силы улыбнуться. Статная фигура императора в алом церемониальном мундире и тонкая фигурка Лу в снежной пене кружев закружились в медленном танце. И казалось, что это ледяная метель играет с пламенем и кружит его под бездонным майским небом, повинуясь колдовскому очарованию музыки.
Я стиснула в руке вилку и царапнула нею скатерть, потом взяла бокал вина и двинулась к незабудке. Проходя мимо, деланно споткнулась, взмахнула руками и выплеснула содержимое бокала на платье соперницы. Она охнула и заголосила противным скрипучим голосом, но Кысей быстро шикнул на нее и поймал меня за ухо.
— Лука! — процедил он. — Прекрати безобразничать. Будешь хорошо себя вести, и я… Я с тобой потанцую. Хочешь?
Мысль о том, как я буду кружиться и прижиматься к цветочку, завладела мною мгновенно, и я против воли радостно заулыбалась, невзирая на боль в ухе. Но Кысей уже отпустил меня, удивленно уставившись вместе с остальными гостями на появившуюся незнакомку в образе шикарной золотой хризантемы. Он даже забыл про незабудку, нахмурившись и что-то шепча себе под нос. А я воспользовалась моментом и подозвала слугу с подносом, откуда цапнула еще один бокал и сунула его в руки соперницы. К моему изумлению, та и не подумала отвергнуть дар, напротив, жадно схватила бокал и украдкой сделала глоток, отвернувшись от Кысея. Я нахмурилась. Что-то было не так. Кого он с собой привел?
Хризантема ступала медленно и осторожно. Ее тяжелое платье было на жестком каркасе, который поддерживал три слоя пышных юбок: короткие лепестки из червленой парчи, расшитые золотой нитью и жемчугом, атласная струящаяся зелень и черная бархатная основа. Шляпка была не менее роскошна и объемна, брызгая позолоченными перьями и уравновешивая фигуру с тонкой талией, безжалостно затянутой в корсет. Блистающая на свету незнакомка вышла и остановилась, довольная произведенным впечатлением, церемонно поклонилась императору, а затем высоко подняла голову, открывая лицо, до этого спрятанное за веером. Перед высшим светом Виндена стояла Алиса. Она обернулась к своему спутнику, который появился рядом с ней, с вызовом глядя на родителей. Благородный ирис и роскошная хризантема. Красивая пара. Я довольно улыбнулась.
Шарлотта и бровью не повела, а вот Джеймс мгновенно побагровел, едва понял, кого под руку ведет к нему его сын.
— Что здесь делает эта девица? — напустился он на Сигизмунда.
— Это моя невеста, — с вызовом ответил тот, задрав подбородок.
— Чтоб духу ее здесь не было! — завелся Рыбальски, но его придержала за локоть Шарлотта, и он понизил тон. — Уведи ее туда, откуда притащил. Живо! Не позорь нас!
— И не подумаю!
— Тише, — вмешался Лешуа, лучезарно улыбаясь всем четверым. — Сейчас вынесут розу с мороженым. Давайте не будем портить момент.
Кысей, стоявший поодаль, недовольно скривился и отобрал у незабудки бокал, потом стал оглядываться по сторонам. Но я уже благополучно затерялась среди танцующих, наблюдая за инквизитором издалека.
Появление ледяной розы вызвало бурный восторг гостей. Корзинки тоже были сделаны изо льда, из-за чего казались стеклянными вазочками. Мороженое исходило холодным дымком и пахло так, что можно было захлебнуться голодной слюной. По заведенному порядку угощение сначала пробовали хозяева и только потом предлагали гостям, однако порядок опять был нарушен. Джасалы императора отведали мороженое первыми, как и всю остальную еду, подаваемую Фердинанду Второму на балу. Это вызвало у меня ядовитую усмешку.
Мороженое открыло парад сладостей. Смородиновая наливка на вишневых листьях в кубках причудливой формы цветов и животных, гаяшимские пьяные персики по-кардинальски на серебряных блюдах, громадный пирог
