– Сломалась!
Ручка на двери у Форстада горела красным цветом. Без колебаний я постучалась… ногой. Грохот стоял такой, словно дверь выламывают. С другой стороны, почему «словно»? Не пустит – вломлюсь и устрою генеральную уборку белобрысых придурков, считающих себя остроумными. Но ждать не заставили, открыли. Илай оказался полностью одетым и почему-то страшно довольным.
– Одна? – быстро спросил он.
– С метлой!
Секундой позже я оказалась затащенной в комнату.
– Молись, Форстад! – процедила сквозь зубы. – Я придушу тебя красной ленточкой и похороню вместе с этим орудием труда!
– Чем я провинился?
– Идиотским чувством юмора!
И тут на столе я обнаружила знакомый стаканчик с торчащим и трясущимся цветочком. Ярость мигом утихла.
– Что это? – почему-то зашептала, а не сказала в голос.
Волоча за собой дурацкую метлу, я приблизилась к столу и проверила кустик. Он сидел, скрюченный и очень несчастный. Поперек горла вдруг встал комок… Я оглянулась к Илаю. Скрестив руки на груди, он следил за мной, и казалось, будто в его глазах танцевали звезды.
– Я просто подумал, метла у тебя уже есть, а фамильяра еще нет. Несправедливо как-то. Магистр со мной согласился и отпустил твой зубастый куст на все четыре стороны.
– Дорого заплатил? – догадалась я.
– Тебе до конца учебы придется писать за меня доклады, – согласно кивнул он.
– Нет.
– Не сомневался, что ты откажешься, но предложить альтернативу стоило. Просто отдашь деньгами.
– Я просто заберу кустик, и тебе не придется за ним присматривать, – выдвинула я встречное предложение. Мол, пожалей и себя, и кусаку.
– Договорились.
Наши взгляды встретились. Я не знала названий странных, незнакомых чувств, больно теснящих грудь. Казалось, что меня сжимало горячим кольцом и в животе завязывались крепкие узлы. А я всегда была толстокожей: ни на кого не рассчитывала, ни у кого ничего не просила, ничего не принимала.
Академия Дартмурт заставляла меня меняться. Наверное, в лучшую сторону.
Глава 8
Свет на дне кроличьей норы
В день проверочного испытания небо над замком Дартмурт прояснилось, и выглянуло бледное, удивленное, что его допустили до земли, солнце. Оно проникло в мою комнату через окошко, рисовало на полу квадраты и окутывало фигуру Илая, сидящего на подоконнике и угощающего согревающей растиркой жадный кустик. Сама не знаю отчего, но лишь усилием воли я не позволяла себе следить за лицом парня, выразительным и спокойным.
От нетерпения маграция полностью выкопалась из земли и тянула к флакону корешки, которые я условно считала лапками – кхм – ручками. Угощать фамильяр «вкусняшкой» Бади считал личной привилегией, право провести ритуал отдал с большой неохотой и теперь ревностно следил, чтобы конкурент не перестарался, иначе нежный кустик впадал в ажитацию и начинал зверски кусаться.
– Ну посидели на удачу, пора на каторгу, – скомандовал Флемминг.
Все поднялись. Когда мы выходили, кустик выскочил из ведра и галопом бросился за нами. Я успела прикрыть дверь прежде, чем он мигрировал в коридор, спасаясь от гипотетической засухи или наводнения. Бедняга высунул из щели под дверью пушистый цветочек и попытался выяснить, что происходит «в большом мире».
– Ну-ка, спрячься, пока цветок не отдавили! – присев, щелкнула я пальцем по лепесткам.
– Превратили растение в демон знает что, – ворчал Ботаник, пока мы направлялись к лестнице.
– Теперь не отобьешься, – фыркнула Тильда.
– Где-то я это уже слышала, – задумчиво пробормотала я, и тут меня осенило: – У пифии! Смотри-ка, не обманула, а казалось, что несла ересь.
– Когда вы успели к предсказательнице сгонять? – сморщился Флемм. Перед испытанием умник сильно нервничал и брюзжал активнее, чем обычно.
– Еще до распределения, – охотно поделилась Тильда. – Она предупреждала, что нельзя кусты поить растиркой. Еще говорила, что я попаду в команду победителей, поэтому не трясись, Ботаник, сегодня нас точно не отчислят.
– Или отчислят всех, кроме тебя, – мрачно предрек он.
– Ужасный настрой, – поцокала она языком. – Предложила бы сходить на сеанс, но корабль уже отчалил.
– Пифия бросила предсказания и занялась вязанием? – сыронизировал Илай.
– Выгнали из академии, – пожала плечами Тильда. – Смотрю как-то, дверь нараспашку. Заглянула, а в комнате ни одной вещи. Поспрашивала соседей, говорят, что она уехала тихонечко, ни с кем не попрощалась. Между прочим, народ к ней до зимы был записан.
– Какая трагедия, – ехидно хмыкнул Илай.
В круглом зале подземелья царила напряженная атмосфера. Вились нервные шепотки, кое-кто пытался предсказать, какого демона нам подсунут в этот раз. Из уст в уста передавалась страшная байка, будто у хранителей второго потока исчезла целая команда, но так и не появилась. В общем, адепты боялись провалиться.
– Перед тем как начнутся проверочные испытания, проведем инструктаж, – объявил Армас, заставляя всех замолчать. – Наблюдателей – не бить, комнаты испытаний – не крушить, даже если очень хочется вырвать какую-нибудь палку! Все услышали? Внимательно следить, чтобы все участники вышли из лабиринта. На этом все.
Впятером мы коллективно сделали вид, будто не понимаем, в чей огород летели камни. Пальцем-то не показывал. Может, в прошлый раз кто-то еще отличился.
Сегодня тринадцатый номер в шаре натрясла Тильда. Нас встретила знакомая комната с дощатым полом и каменными стенами.
– Переворачивай, – скомандовал Илай, когда мы обступили песочные часы.
– Считать до трех? – обратилась я к Флемму.
– Да не тяни уже, – буркнул он.
Помещение затопила непроглядная темнота, а следом раздался короткий нарочитый визг. Секундой позже свет вновь вспыхнул. Мы по-прежнему стояли в комнате номер тринадцать, а Тильда крепко-накрепко прижималась к Бади, обшаривая его руками. Надо отдать должное здоровяку, он оказался не промах и с большим удовольствием обнимал девушку сильной рукой за талию, видимо, благородно не позволяя этой руке опуститься чуть пониже. Хотя не уверена, что подруга порядочность оценила.
– Матильда? – вкрадчиво проговорила я.
– Ботанику можно, а мне нельзя? – Она отцепилась от парня и поправила скособоченные очки. – Как понимаю, далеко мы не перенеслись. Что делать будем?
Песок в светящихся часах бодро отсчитывал время испытания.
– Может, квест на смекалку? – предположил Флемм.
– Придумать, как попасть в лабиринт? – подколол Илай.
– И как выйти, – вполне серьезно согласился умник, совершенно не настроенный на юмор.
– По-моему, в комнате просто магия не пробудилась, – вздохнула я и добавила: – Скажу Армасу, что у нас тут… заминка.
– Любят они унижать, – ругнулся Илай.
Я толкнула дверь комнаты, перешагнула через порог… На меня немедленно нахлынуло почти непреодолимое желание завизжать и, зажмурившись, повиснуть на Бади. По другую сторону было вовсе не подземелье академии, а гостиная, утопавшая в неестественной, мертвой тишине.
Эта комната над маленькой артефакторной лавкой служила хозяевам еще и кухней, и столовой. Угол занимал очаг, на крюках висели старые чугунные сковородки. Стояли диванчик и большое кресло с аккуратно приколотой к спинке салфеткой, добротный стол с широкими лавками вместо стульев, застеленный вышитой скатертью. Ее я помнила очень четко, эту скатерть… Парадокс, но мамино лицо размылось, превратилось в пятно, а вышивки, какими она любила украшать вещи в нашем доме, засели в памяти. Преданные забвению воспоминания никого и никогда не терзали. Не знаю, чего добивались
