– Ты же сама понимаешь, что те стерв… милые дурочки были обречены, как только заперли в уборной дверь.
– Ну хорошо. – Я выразительно закатила глаза. – Если выигрываю я, ты списываешь несуществующий долг, а если ты…
– То тебе покупать нам обоим содовую воду.
– Содовая вода? – с иронией уточнила я.
– Все, что крепче, обязан покупать мужчина, – развел он руками.
– Ты имеешь в виду кофе?
– Особенно кофе, – подмигнул он.
Глядя на парня, расслабленно сидящего на высоком стуле, я, к собственному ужасу, начинала понимать, почему девчонки рядом с ним сначала дурели, а потом, отлученные от тела, зверели. Он умел завлекать: лукаво смотрел из-под длинной челки, ухмылялся уголком рта, закидывал за голову руки, язвил, подтрунивал и вдруг резко, буквально на пустом месте, возвращал раздражающе высокомерный вид столичного сноба. Другими словами, Илай Форстад выглядел неприступной горой, которую хотелось всенепременно покорить.
– Согласна, – кивнула я и отвела взгляд. От греха подальше, а то, знаете, думается всякая чушь.
Ставки были сделаны, сделка заключена. Первый бой начался!
Мы выбросили волчки одновременно, но если у Илая конус провернулся буравчиком и, оставляя в воздухе светящийся след, разноцветным мерцающим вихрем легко заскользил по арене, то мой еще в полете развалился и рассыпался по дну частями. Противник остановил игру, заставив волчок застыть в воздухе, и с ироничной улыбкой развел руками:
– Эден, я восхищен.
А я чувствовала себя полной дурой. Совершенно не ожидала, что подло растеряла навыки. Как же мышечная память?! Как же это их хваленое: голова забыла, а руки помнят? Ничегошеньки они не помнят. Предатели!
– Схожу за напитками, – вздохнула я и сбежала к стойке, за которой маячил хозяин игрового заведения.
Содовая вода в кружках булькала и исходила белесым дымком. На вкус она была чуть кисловатой и ужасно, просто катастрофично колючей, царапала горло мелкими пузырьками. В восточных долинах напиток не особенно любили, даже на ярмарках, где, казалось бы, пили и ели абсолютно все, в том числе то, что не стоило пробовать, к палаткам с содовой никто не приближался. Простой народ не принимал столичных изысков и уважал традиции: предпочитал питье послаще и покрепче. То самое, за которое, если верить Форстаду, обязательно платили мужчины.
– Держи. Мое тоже. – Я поставила обе кружки на бортик арены рядом с Илаем (в тайной надежде, что он толкнет угощение локтем, когда будет бросать волчок, и тоже проиграет бой еще до его начала).
– Все мне? – удивился он.
– Не люблю содовую воду.
– Зачем купила две?
– Чтобы ты упился и лопнул, – съязвила я, хотя просто не хотела ставить парня в идиотское положение, что напиток ему покупала девушка.
Не притронувшись к угощению, Илай с любопытством следил, как я споро собирала игровой конус, прилаживала кольца, закрепляла снизу острие.
– Может, тебе дать парочку уроков? – принялся подтрунивать он. – Клянусь, абсолютно безвозмездно.
– Это был не проигрыш, а досадная случайность! – начала злиться. – Я даже деньги раньше выигрывала!
– Не очень-то верится, учитывая, что ты, Эден, не донесла волчок до арены.
– Пф-ф! – насмешливо фыркнула я. – Поднимем ставки?
– Ты сама предложила! – моментально уцепился он за брошенные в сердцах слова. – Делай ставку.
Вдруг стало очевидным, что Форстад очередной раз меня провоцировал, а я, глупая золотая рыбка, вытаращила глаза, схватила наживку и попалась на крючок. Опять!
– Если я выиграю, то ты поставишь у заклинателя печать от курения, – выдвинула совершенно невообразимое требование. Хотела предложить подстричься и превратиться в порядочного ботаника по крайней мере внешне, но ставка показалась не особенно притесняющей мужские слабости.
– Ла-а-адно. Принимаю. – Илай уперся ладонями в бортик арены, состроил вид, будто сильно задумался над ставкой, некоторое время разглядывал меня, словно что-то просчитывая в уме, но наверняка давно все решил. – Если выиграю я, то ты меня поцелуешь.
У меня вспыхнули щеки.
– Нет.
– Струсила, Эден?
– Можно подумать, я никогда ни с кем не целовалась.
Дура, ты действительно никогда и ни с кем не целовалась, кроме Илая Форстада!
– Признайся, ты боишься, что тебе понравится.
– Не испытываю желания за один раз поцеловать всю академию Дартмурт.
– Спасибо, мне польстило, – ни капли не обиделся он. – Сыграем на деньги?
– Хорошо, я согласна на ставку! – воскликнула, чтобы остановить поток дурацких шуточек.
– На деньги? – Он издевался.
– На этот твой поцелуй.
– На твой поцелуй, – с преувеличенным педантизмом поправил Илай. – Начинаем бой?
Гудящие от магии волчки, расплескивая вспышки света, подлетели в воздух и коснулись арены. Управлять моим было тяжело, как неповоротливой повозкой. Непослушный и тяжеловесный, он не хотел приноравливаться и слышать приказов, однако теснил противника. Неожиданно сверкающий смерч пошел юзом и от сильного удара разлетелся на части. Собрать волчок с помощью магии удалось в последний момент. Детали сошлись неровно, образовав кривую фигуру, но верчение продолжилось.
– Это против правил! – возмутился Форстад.
– Покажи, где написаны правила игры в волчки? – справедливо заметила я.
– Ты жульничаешь.
– У тебя научилась.
Удар! Волчок Илая разлетелся, части прыснули в разные стороны. Потухшее кольцо вылетело за пределы арены, и парень ловко его поймал. Я остановила конус. Тускло мерцая, он медленно вращался вокруг своей оси, изредка злобно вспыхивал и желал продолжить бой.
– Я что, выиграла?
Резким жестом я ослабила силу магии и волчок сорвался на дно.
– Признаю, ты мастер, – развел руками Илай, соглашаясь с победой. – Ты доказала, что когда-то действительно обдирала детишек как липки.
Только почему-то этот мастер в обтягивающих штанах, специально надетых, чтобы подчеркнуть стройные ноги, неожиданно ощутил разочарование из-за собственного триумфального выигрыша.
Через полчаса мы стояли на крыльце местного заклинателя и стучали медным молотком во входную дверь. На окне шевельнулась занавеска, потом нам открыли. На пороге появился невысокий сухопарый старичок с лысиной, прикрытой легким седым пухом волос, и с круглыми очками в тонкой оправе на длинном носу.
– Добрый вечер, – бодро поздоровался Илай. Признаться, он вел себя так, словно давным-давно мечтал бросить дурную привычку, но не хватало силы воли, и вдруг подвернулся удобный случай.
Старый маг осмотрел нас от макушки до пяток, задержал взгляд на переплетенных замком пальцах. Мы стояли под жестяным козырьком и по-прежнему держались за руки, хотя водонепроницаемый магический щит был давно погашен.
– Храмовник живет тремя домами ниже, – принял он нас за влюбленных, желающих немедленного благословения.
– К храмовнику в следующий раз, – не очень-то умно пошутил Илай и покрепче сжал мою руку, не давая расцепиться. – Сегодня мы к вам, господин заклинатель. Моя девушка…
– Я тебе не девушка! – шикнула.
– Моя женщина, – немедленно поправил он, едва не заставив меня зарычать, – выиграла спор и требует печать от курения. Немедленно.
– В начале девятого вечера? – удивился заклинатель. Согласна, нормальные люди в разгар вечера дурными привычками наслаждаются, а не избавляются от них.
– По горячим следам, – подтвердил Илай.
– Девушка, приходите завтра утром, – устало посоветовал маг.
– Я?
– Вы-вы. Зачем прятаться в потемках? Стесняться нечего, дело-то житейское. Поставим мы вам печать от неожиданностей, а если настаиваете, то и от курения.
– Каких еще неожиданностей? – искренне заинтересовалась я, покосившись на Илая, будто задавала вопрос именно ему. В ответ
