Что ж…
Владыка невесело усмехнулся.
Покосился на неделю не разбиравшуюся корреспонденцию. Особо отметил два черных конверта, запечатанных липкой мастикой — единственным веществом в Седьмом мире, которое могло склеить бумагу.
Будем надеяться, Дьявол не в обиде.
Но чтобы ответить на его послания…
Ему нужен его эмиссар.
Пожалуй, стоит все-таки поговорить с Аркаиром.
Владыка быстро просмотрел письма, привел себя в порядок и вышел из апартаментов, собираясь отдать распоряжение о подготовке к поездке в родовое поместье Латоров.
Быстрым шагом идя по коридору, он вдруг вздрогнул и остановился.
Наэлели сидела на мягкой скамье у окна, опустив голову, безучастная ко всему, бледная, с покрасневшими глазами. Казалось, яркий цвет бирюзы внезапно потускнел. Тоже плакала?..
Неужели она действительно так сильно переживает из-за него?
Дэмиан неслышно подошел к ней.
Положил руки ей на плечи. Почувствовал, как она вздрогнула, напряглась…
Молча обнял ее, прижав спиной к себе. Удивился, когда на его руки осторожно легли дрожащие пальцы.
Что-то надломилось в нем самом за последнее время. Злости по отношению к Наэлели он не испытывал ни малейшей. Он даже на Аркаира теперь толком злиться не мог.
Что, интересно, вынудило ее признаться? Ей действительно было так тяжело смотреть на то, что с ним происходит?
Одно осталось неизменным. Она снова оказалась рядом с ним тогда, когда была нужна. Пусть даже он сам этого вчера не понимал. И может, это было глупо, но ему показалось, что между ними появилось какое-то новое чувство близости.
— Спасибо, Наэ.
Дэмиан резко разжал руки и ушел, не дожидаясь ответа.
Вот теперь можно заняться делами.
Тем более что в своем последнем письме Дьявол высказал прелюбопытную гипотезу насчет странных катаклизмов, сотрясающих миры. Будет интересно ее проверить.
ГЛАВА двадцать третья
Через два месяца после моего возвращения в войне неожиданно наступило затишье. Эту новость принес паренек лет шестнадцати, сумевший отыскать наш поселок в песках. Войско, осаждавшее Антелу, неожиданно отступило на несколько лиг, и, хотя чужие солдаты никуда не ушли, обстрелы прекратились. Поползли слухи, что вмешались какие-то весьма высокопоставленные иномирцы, идут переговоры, суть которых пока скрывается… Но кому из иномирцев могло быть дело до наших проблем? Наше королевство и в Пятом-то мире особой роли не играло…
Разве что федераты, так и не нашедшие союзников в демонах, решили обратиться еще к кому-нибудь…
Мы не знали, что и думать. Парнишка оставил нам, как обычно, несколько мешочков кукурузной крупы, получил в обмен плоды кактусов и быстрым шагом направился к Антеле, оставив нас в тревожном недоумении. Поселок бурлил еще три дня…
Было принято решение задержаться на месте этой стоянки, хотя запасы провизии стали довольно скудными, и каждый раз на охоте приходилось забредать все дальше в поисках хоть какой-то добычи. Но новостей больше не было. Вздохнув, старейшина Дайс отдал распоряжение о новом переходе — на всякий случай, подальше от Антелы, вглубь материка. Мы не возражали. По крайней мере, мы будем оставаться под защитой города, пока его не возьмут.
А если учесть невероятные новости — возможно, и не возьмут…
Из любопытства я совершила вылазку к Антеле — из нового лагеря. Хотела взглянуть своими глазами.
Масштаб разрушений поражал. Меня не было здесь полгода. За эти полгода город, который я называла домом всю свою жизнь, изменился до неузнаваемости. Было больно смотреть на трещины в еще держащихся, покрытых следами от снарядов стенах. Что происходит за ними, каков масштаб разрушений внутри — этого я бы разглядеть не смогла. Если только с соседней скалы… но влезть на нее смогла бы разве что муха.
А на обратном пути я вспомнила, как меня после такой же вылазки сцапал Дэмиан… и снова расплакалась, поняв, что глупо вглядываюсь в каждую тень на песке, надеясь увидеть знакомый строгий, подтянутый силуэт…
А говорят — время лечит.
Как бы то ни было, вести о временном прекращении огня оказались правдой, и это вдохнуло в нас новую надежду.
Через пару недель к нашему шатру пришли сваты — старший и младший братья Дирриты, просили за своего среднего брата Картена… Мамочка бросила на меня один-единственный взгляд, все поняла и с сожалением отказала. Меня не упрекала, только обняла крепко, вздохнув. Я и сама знала, что ей было бы легче, свяжи я свою жизнь с хорошим человеком, и Картен был отличной парой, и пригож, и умен, и добр… Один из лучших законников в нашем городе, справедливый, честный… Заботился обо мне, пока я сидела овощем в палатке, то и дело срываясь в бессмысленные рыдания. Но при одной мысли о том, чтобы позволить ему обнять или поцеловать меня, в душе поднялась волна протеста.
Да и вообще замуж я больше не хотела.
Однако у окружающих было иное мнение. Еще через неделю заявились новые сваты, и мое терпение лопнуло.
— Ма, — решительно сказала я, когда расстроенные родители Мэя Ванси покинули наш шатер, — я хочу надеть белый платок.
Мамочка в отчаянии всплеснула руками.
— Рэлли, да дело ли?! Тебе всего двадцать один, дело ли говорить о вдовьем платке, не побывав замужем?
— Сердце болит, ма, не могу так… они ходят, им больно, мне больно… пусть уж лучше знают, что душа моя в трауре. Заживет сердце — сниму.
— Вдовий платок снять не так просто, доченька… не меньше трех лет пройдет, пока вновь свататься начнут, понимаешь ведь?
— Ну и пусть… — я вздохнула. — Я… я вряд ли вообще его забуду. Он ради меня повелителя обманул, рискнул всем, наверняка должность потерял. Все для того, чтобы я домой вернулась. Как такое забыть?
Лира приткнулась мне под бок, играя с амулетом.
— Лиру тоже… защитил… тогда спас, когда владыка создал иллюзию на стыке наших миров, и я увидела, что на нее пустынные волки из Шестого мира напали… амулет для нее дал…
Мама схватилась за сердце, потрясенно глядя на сестру. Та сжалась и одарила меня сердитым взглядом. Я почувствовала себя виноватой. Но вот же мелкая паршивка — ушла втихомолку, ничего даже матери не сказав! И хоть бы предупредила! Я бы и дальше не поднимала эту тему! Раньше молчала, потому что говорить было больно — слишком тесно эти события были связаны с нашим расставанием… А потом стало не до того.
Сестренка виновато съежилась, заслуженно получив по шее. А потом, когда мама отругалась, спросила:
— Так тогда собак он убил? Такой бледный, с красными глазами?
Я кивнула.
— Видела его? — с интересом спросила мамочка, мигом забыв о том, что сердилась.
— Как не видеть? — поежилась сестра. — Он когда их расшвырял, меня на ноги за шкирку поставил, лицо обхватил и в глаза посмотрел, так тяжело, пристально… а после отпустил и велел
