— Конечно. С языка ведь сняла. Придется заткнуть тебе рот, чтобы ты больше так не делала. — И он с угрожающей усмешкой склонился ко мне. Красные глаза зловеще блеснули.
К лицезрению звезд мы вернулись не скоро.
* * *На подготовку к заседанию пресветлой (чтоб им чихалось) комиссии в условиях переселения и попыток восстановить хоть сколь-нибудь адекватный уровень жизни в городе, ушла куча времени и нервов. Началось все даже не с бумажек и инстанций, а со знакомства с грозной будущей свекровью. Я нервничала больше, чем перед выпускными экзаменами в пансионе, но, как оказалось, совершенно напрасно. Высокородная леди Аэра Латор не имела абсолютно ничего против меня, и даже больше того — красные глаза загадочно поблескивали, когда она доверительно призналась в первую же нашу встречу, что уже отчаялась дождаться внуков от сына-лоботряса, а потому ей безразлично, кто именно будет их рожать и чью кровь они унаследуют, лишь бы он был счастлив, а ей позволили их понянчить.
Услышав такое, я залилась краской, а Аркаир усмехнулся, но говорить мы ничего не стали.
Не хватало еще признаться, что, кхм, начали работу в этом направлении в одну из первых ночей после возвращения в город.
Мы этого не планировали, так получилось. Я зашла в гостиничный номер, где жил Аркаир, чтобы сообщить ему о том, что нашим делом официально занялся Картен Диррит и уже назначена дата предварительного слушания. Как он на меня орал… Орал, потрясал кулаками, в сердцах обозвал меня идиоткой и интриганкой… но не поднял на меня руки, несмотря на то, что в красных глазах от ярости вспыхнуло пламя. Зато высказался от души. В свою очередь психанув, я заявила, что не уйду отсюда до тех пор, пока он не успокоится и не признает мою правоту, и уселась на кровать, непримиримо скрестив руки на груди.
Аркаир смерил меня взглядом… а затем, дернув за шкирку, увлек на постель. Сначала хотел просто напугать, но с первым же болезненно-сладким поцелуем мы как-то подзабыли, с чего все началось…
От воспоминаний меня оторвал голос мамочки, спросившей, хорошо ли я себя чувствую, нет ли жара, все-таки завтра заседание… Аркаир ехидно хмыкнул, но, к счастью, обошелся без комментариев, а я покраснела гуще прежнего.
Между собой, кстати, будущие родственницы спелись просто замечательно, что пугало вдвойне, и скоро обивали пороги различных институтов на пару… Хотя, возможно, дело было в том, что в присутствии леди Аэры все клерки поголовно внезапно становились шелковыми, учтивыми и расторопными.
В день решающего заседания я проснулась с дурным предчувствием и никак не могла его отогнать. Упорно мучило ощущение, что произойдет какая-то неожиданность, которая спутает наши планы, хотя Картен, зашедший вчера, говорил, что уверен в успехе. Аркаир уверял, что сюрпризов быть не должно. Леди Аэра так вообще отмахнулась от моих тревог, заявив, что о ее сыне ни один здравомыслящий субъект не сможет подумать ничего плохого, а значит, нечего и переживать.
Сообщать о том, что она только что причислила будущую невестку к нездравомыслящим субъектам, я постеснялась. Но настроение наконец немного улучшилось.
На заседании все шло хорошо, насколько я могла судить. На меня постоянно косились — родовая печать высокородного демона на лбу человечки явно не давала собравшимся покоя. С Аркаиром мне почти не удалось перемолвиться, но это было и не нужно. Его глаза то и дело обращались ко мне. Выслушали речь Картена, обращение Аркаира, показания моей сестры, моей матери, затем меня должны были вызвать для опроса как свидетеля, чьи показания наиболее важны для комиссии. Я спокойно ждала своей очереди…
Но вдруг, в нарушение протокола и всех правил заседания, распахнулись двойные двери, ведущие в зал.
А потом я невольно вскочила на ноги, на миг забыв, где нахожусь.
Суровой, уверенной походкой, чеканя шаг, в зал вошел владыка Шестого мира со свитой из представителей четырех знатнейших родов. Наследник еще одного сидел в это время в кресле просителя и ничего не выражающим взглядом смотрел на своего повелителя.
Когда их взгляды встретились, в зале словно ударила молния. Воцарилась нехорошая, предгрозовая тишина.
А я поняла, что предчувствие, похоже, было верным.
Члены комиссии как один поднялись и склонились перед владыкой — несмотря на то, что среди них был наследник Второго мира, двое высокопоставленных советников из Первого и коллегия, в данный момент управлявшая нашим. Она переизбиралась каждые шесть лет, представляла Пятый мир в случае сбора Совета Вселенной и включала в себя по одному представителю от каждого государства.
Дэмиан коротко, но уважительно поклонился в ответ.
— Владыка Шеннтар, позвольте узнать… — растерянно начал председатель — довольно упитанный, лысеющий мужчина, в котором было сложно узнать правителя крупнейшего государства на нашем континенте после Федерации.
Но его довольно бесцеремонно прервали.
— Я пришел как свидетель, — раздался хорошо знакомый мне низкий, рычащий голос. — Полагаю, без меня картина будет неполной.
Нехорошее предчувствие, которое усиливалось с каждым шагом владыки, постепенно перерастало в панику.
Он прошел к месту, с которого только что сошла моя мамочка, спокойно расположился в кресле и произнес слова, которых я больше всего боялась:
— Эта женщина принадлежит мне. Она не может стать женой другого.
На меня он так ни разу и не взглянул.
Сказанное Дэмианом всколыхнуло море шепотков, даже среди членов комиссии.
Я в ужасе посмотрела на Аркаира, но тот неожиданно усмехнулся и переглянулся с Картеном.
— Эта женщина, как вы изволили выразиться, по законам вашего мира свободна.
— Контракт ограниченного действия. Он может быть разорван досрочно при определенных обстоятельствах. В этом случае ко мне должна вернуться моя собственность. Если же она станет чьей-то женой, возврат автоматически становится невозможным, следовательно, произошло посягательство на мои права как изначального владельца.
Комиссия дружно устремила взгляд на холодно улыбнувшегося Картена.
Светлые трусы. Им явно не хотелось вмешиваться, чтобы не портить едва-едва налаженные отношения с владыкой Шестого мира, и теперь они притихли, надеясь, что люди и демоны как-нибудь разберутся без них.
— Вы забываете то том, что в нашем мире ваши права являются чистой воды фикцией, — сообщил Картен.
Все в зале задержали дыхание. Воцарилась гнетущая тишина. Но молодого законника это не смутило.
— У нас не в ходу рабство, — продолжил он. — Нашими людьми на территории Пятого мира владеть нельзя. Если бы госпожа Сайрано родилась и с детства проживала в вашем мире — тогда, конечно, ваши права никто не стал бы оспаривать. Однако… — Картен извлек из папки с документами нечто, что я с удивлением опознала как собственное свидетельство о рождении. — Можете взглянуть. В нашем мире при рождении каждому даруются неотъемлемые права, такие как право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, равенство. Право на свободу, владыка Шеннтар, было
