Тихонько вдыхаю, уткнувшись носом ему в грудь в вырезе рубашки. Слышу, как на миг сбивается его дыхание. От него хорошо пахнет. Чем-то терпковатым, с легкой горчинкой, солоноватая нотка… Он ведь только что из душа… Запах мыла — или его кожи?
Аркаир склоняется ниже, зарываясь лицом мне в волосы и утыкаясь в шею.
По телу пробегает невольная дрожь.
…Интересно, а как он целуется?..
Да какого демона я об этом думаю?!
Он замер. Затем медленно выпрямился, положил руки мне на плечи, заглянул в глаза, видимо, неверно истолковав мою, надо признать, странную и для меня самой реакцию.
— Не нужно меня бояться, маленькая. Ты принадлежишь владыке. Тебе ничто не грозит с моей стороны.
Лучше бы он дал мне оплеуху. Лучше бы он огрел меня элтаром. Да что угодно лучше!
— Не обижайся, — правильно истолковал он мой взгляд. — Мне действительно стало легче, когда ты пришла. Ты единственная решилась просто поговорить со мной. Я не сделаю ничего лишнего, поверь мне, просто… мне сейчас нужно чувствовать тебя рядом. — И хриплый шепот: — Позволь мне.
Позволяю, чувствуя горечь. Сгодилась бы любая. Демонам, видимо, проще переносить последствия битвы в женском обществе, возможно, из-за того, что мы от природы мягче них, даже демоницы. Так что кто бы ни зашел, он бы одинаково обрадовался. А мне и подавно — я же человечка. Бесхребетная и безотказная.
Но несмотря на все эти неприятные мысли, не могу сдержать дрожь, когда меня снова обхватывают сильные руки, медленно и осторожно прижимая к твердому, сильному, горячему телу.
Я не знаю, что именно чувствую, но это совершенно точно не страх.
Зачем ты так со мной, Аркаир? Я чужая игрушка, зачем ты тянешь меня к себе? Ты же должен знать, какое воздействие оказываешь на женщин, должен понимать, что раз даже твоя жестокость притягательна, то перед твоей мягкостью устоять совершенно невозможно…
— Что не так, маленькая?
Удивленно поднимаю голову.
Как он понял?..
Красивое лицо с высокими скулами и прямым носом заново завораживает, взгляд красных глаз гипнотизирует. До чего же они красиво очерчены… и эти чуть изогнутые брови…
На то, чтобы осмыслить простой вопрос, требуется усилие воли.
Но сформулировать ответ мне мешает внезапная мрачность, проступающая в его чертах.
Он убирает руки.
— Надо было не разрешать. Я же спросил позволения.
Но…
— Я что, правда могла отказать?!
— А ты еще не поняла, что я не бросаю слов на ветер, в отличие от Дэмиана? Если я задаю вопрос, я хочу услышать ответ. Если я угрожаю — я готов исполнить угрозу.
— Да… я просто…
Я просто горю от твоих прикосновений, как в лихорадке, и не могу понять, почему! Почему у меня дыхание сбивается, стоит посмотреть тебе в глаза! Почему руки чешутся прикоснуться к твоим неровно постриженным волосам, которые сейчас влажные и рассыпаются по плечам. А на твои плечи мне вообще лучше не смотреть!
Вот ведь наваждение. Повелитель-то сложен не хуже и тоже красив. И действительно хочет быть со мной… на своих условиях и выдвигая кучу требований. И регулярно угрожая изнасилованием. Но ведь хочет! А я тут пускаю слюни на безразличного дворецкого?! Я?!
Хорошо, что Аркаир не знает, о чем я думаю. Иначе убил бы.
В красных глазах вспыхивает злой огонек, из которого быстро разгорается кровавое пламя.
Наэ предупреждала ведь о том, что после жатвы демоны неадекватны… ой, что-то сейчас будет…
— Дэмиан сказал правду, да? — зловещим тоном спрашивает Аркаир. — Ему удалось тебя приручить? Ты сейчас думала о нем, позволяя себя обнимать?
Что сказал Дэмиан?! Приручить меня?!
— Что за вопросы, Аркаир?! — в шоке смотрю на него, вообще переставая понимать, какого демона происходит.
— Вопросы, на которые я очень хочу получить ответ! — рявкает он в ответ.
В голове словно щелкает переключатель. Быстро вспоминаю, с кем имею дело. Проклятье, если промолчу — он же меня накажет. Это вам не повелитель (о нем и его трогательной уверенности в моей благонадежности подумаю позже), это Аркаир… А значит, спрашивая, он может преследовать любую из двух целей: либо доложит повелителю об ответе, либо интересуется по каким-то своим соображениям. Осторожно признаю:
— Ну… отчасти ты прав. Я действительно вспомнила о нем.
Проклятье, неудачно сформулировала! Вспомнила. Признала, что Аркаир на время заставил меня забыть о владыке… Это его порадует или еще больше разозлит?
Я его не понимаю совершенно, и это пугает, демон бы его побрал!
Лицо Аркаира каменеет, превращаясь в привычную безукоризненную маску, под которой прячется дикая, бешеная ярость. На меня. Но эту ярость он старается скрыть. Значит, скорее всего, спрашивал он по какой-то другой причине. Торопливо добавляю:
— Ты напомнил мне о том, что я, по законам вашего мира, принадлежу другому мужчине, Аркаир. Вряд ли правильно с моей стороны позволять…
Не успеваю договорить, как демон притягивает меня к себе и стискивает в объятиях, снова утыкается лицом в волосы.
— Только поэтому?
Я могла промолчать. Надо было промолчать. Да я собиралась промолчать!
— Еще потому, что, как выяснилось, на моем месте могла бы быть любая, и тебе не было бы особой разницы, с кем успокаиваться…
Осеклась.
Какого демона я все-таки это ляпнула?!!!
Аркаир вздрогнул всем телом. Чуть отстранился, стискивая при этом меня в объятиях, крепче прижимая к себе, с какой-то странной жаждой вгляделся в мои глаза.
— С чего ты взяла, маленькая?
Проклятье, да не называй ты меня так… Я ведь могу снова забыться, не слыша своего унизительного прозвища…
— Ты сам сказал…
— Этого я совершенно точно не говорил! — прорычал он.
Кажется, мне полагалось испугаться…
— Я неверно тебя поняла?
— В корне!
Недоверчиво смотрю на него. Гнев угас, огонь в красных глазах пошел на убыль. И Аркаир, вздохнув, пояснил:
— В таком состоянии лично мне нужен прежде всего покой. Я не привык срываться на женщинах и после некоторых… осложнений… не позволяю себе напиваться до безобразного состояния. Остается один путь — успокаиваться самому. Обычно я провожу вечер в одиночестве, пытаясь унять вспышки ярости и кровавую прострацию, естественные последствия битвы. Но сегодня… Пришла ты, и я, — прерывистый вздох, — я был действительно рад тебя видеть. Мне сразу стало легче, я смог отвлечься. Я знал, что ты не будешь чего-то у меня требовать, куда-то тащить, капризно кривить губы, словом, раздражать, усугубляя мое состояние. Что до других… Маленькая, ты видела много женщин в этом замке, готовых просто быть рядом с мужчиной, ничего не пытаясь добиться от него?
Я не верила своим ушам. Просто не верила.
— И если так хочешь знать, — тяжело добавляет Аркаир, — сюда до тебя заходила одна леди. Я сообщил, что она не может остаться. Надеюсь, это тебя наконец убедит.
—
