– Статейка из Volshebstva e Kolduni? Русский язык… Как претенциозно! Можно подумать, что английское название не устраивает. Если напихать сюда побольше слов, журнальчик все равно не обретет солидность. Не знал, что ты читаешь такой вздор.
– А я и не читаю. Статью мне дал один знакомый.
– Магия – изменчива, но люди, публикующие подобную чепуху, ничегошеньки не понимают. В их писаниях – ошибка на ошибке.
Очередной старый, но вечно актуальный спор. Люди влияют на магию в той же степени, в какой сила влияет на них. Если достаточное количество народа во что-то верит, случается, что колдовство оправдывает их ожидания, воплощая их веру в реальность.
Сайман пробежал глазами по строчкам.
– Сведения обрывочны, и, по обыкновению, это куча чепухи. Они классифицируют упырей, как нежить и трупоедов. Вот тут написано, что кровосос отличается неуемным сексуальным аппетитом. Верно. Но дальше начинаются противоречия: у нежити нет желания спариваться, следовательно, вампир не является нежитью. Еще они пишут, что тварь пытается овладеть всяким млекопитающим, с которым способна достичь оргазма. Но они забыли упомянуть, что плод подобного соития обычно становится рабом упыря, – Сайман с отвращением отбросил вырезку. – В общем, если тебе понадобятся правдивые сведения, дай мне знать.
– Не премину.
– Что привело тебя в мою скромную обитель?
– Мне требуется расшифровка результатов м-сканирования.
Он вновь выгнул бровь. Пожалуй, если постараться, я смогла бы его возненавидеть.
– Хорошо. Оплата почасовая. Скидка начнется… – он покосился на часы, – …прямо сейчас. Желаешь полную детализацию?
– Нет-нет, только основы. Детализация мне не по карману.
– Клиент скупердяй?
– Работаю задарма.
– Кейт, это отвратительная привычка, – Сайман поморщился.
– Угу.
Его длинные пальцы аккуратно подняли диаграмму.
– Что именно тебя интересует?
– Желтенький пунктир внизу.
– Ясно.
– Что отмечают желтым цветом? И, кстати, во сколько мне обойдется ответ?
– Отличный вопрос. Давай для начала убедимся, что пунктир – не следствие поломки техники.
Мы проследовали в лабораторию. Оборудование, находящееся на черных огнеупорных столах и стойках, привело бы в восторг персонал среднестатистического университета. Сайман надел зеленый непромокаемый фартук и натянул плотные перчатки, залез под стол и достал керамическую кювету. Точным, отработанным движением поднес ее к большому прозрачному кубу.
– Что ты собираешься делать?
– Отсканировать м-скан и проверить на частички магии. В закрытой камере. Хочу избежать малейших загрязнений.
– Слушай, я не потяну.
– Услуга бесплатна, Кейт. Твой альтруизм меня заразил. Но время, разумеется, ты оплатишь.
Он взялся за рычаг, и куб пополз вверх на металлической цепи. Сайман достал кювету, поставил на нее куб и водрузил всю конструкцию на керамическую платформу.
Тонкие пальцы заплясали по клавиатуре, по стеклу куба поплыли всполохи зеленого пламени. Когда, вспыхнув напоследок, огонь погас, принтер, находившийся на соседнем столе, затарахтел и выплюнул лист бумаги.
Сайман подхватил его на лету и протянул мне.
Он оказался совершенно чист. Значит, следы магии отсутствовали.
Положив в кювету лист с результатами м-сканирования, Сайман поместил объект исследования в куб и повторил свой сложный технодэнс.
На сей раз принтер произвел на свет точную копию моего м-скана.
Сайман склонился над столом и задумался, держа лист в руке.
– Проблема в том, что м-сканеры не идеальны.
– То есть это все-таки поломка? – Мое сердце екнуло.
– В некотором роде. Итак, современные сканеры несовершенны. Людей они регистрируют в различном спектре, от синего до серебристого, но частенько сбоят при определении тонких оттенков магии. От них не ускользает только резкое изменение цвета, вроде фиолетового – у вампиров или зеленого – у оборотней. Однако равных по силе ясновидца и прорицателя сканер обозначит одинаковым оттенком, даже если магические наклонности субъектов разнятся. Между прочим, ферамагия обозначается белым, – тонкие губы Саймана тронула улыбка.
– «Фера» в смысле дикая? Звериная?[2]
– У каждого вида животных она своя. Обычные м-сканеры отмечают ее белым, поэтому мы даже не замечаем линий. Недавно светлые головы из Киото проанализировали животных с помощью сверхчувствительной техники и доказали, что у разных зверюг есть свой собственный колер. Очень слабенький, вполне различимый. Причем всегда желтоватый.
– Получается, желтый пунктир характеризует животное?
– На мощном сканере, – да. Но у нас – явная рухлядь, которая наверняка пометила бы зверя белым. Чтобы такой сканер заметил следы, фера-магия должна была подвергнуться какому-либо постороннему воздействию.
– Боюсь, я потеряла нить.
– Взгляни на линии. Они бледно-персиковые, да? Цвет блеклый, но не будь этого оттенка, мы бы твоего пунктира вообще не увидели. Следовательно, белая фера-магия подкрасилась чем-то иным.
В моей голове воцарился хаос.
– О’кей. Попробую резюмировать. Звериная магия записывается белым, хотя в действительности она – светло-желтая. Настолько бледная, что легко перекрывается прочими цветами. Увидеть ее мы можем лишь в том случае, когда наш «исходник» смешивается с другим оттенком. Кстати, желтый волчий и синий человечий дает зеленый ликантропий. Поэтому вервольф, то есть зверь, оборачивающийся человеком, будет отмечен на диаграмме зеленым. Я права?
Сайман кивнул.
– На диаграмме мы видим желтые линии, и это означает, что сканер зарегистрировал присутствие мощной звериной магии с налетом чего-то иного. Поскольку пунктир имеет персиковый оттенок, то вероятный подозреваемый будет… оранжевым.
Я едва не поперхнулась. Оранжевый – производный от красного, а красный буквально вопит о некромантии.
Сайман подтвердил мою догадку:
– Да, зверек, связанный с некромантской магией. Кто такой, понятия не имею. Но могу сказать точно, что не животное-зомби. Такие экземпляры на диаграмме отмечаются бордовым. Короче, желаю всячески повеселиться.
Я застонала.
– Время – деньги. Советую тебе отложить раздумья на потом. Еще что-нибудь?
– Нет.
Сайман посмотрел на часы.
– Тридцать семь минут.
Я выписала чек на девятьсот шестьдесят два доллара. Теперь на счету – четыре сотни и девять центов. Еще у меня припрятана заначка на пятьсот. Если в ближайшие дни мне не удастся что-нибудь нарыть, придется подумать о смене обстановки. Я протянула чек Сайману. Тот даже не потрудился на него взглянуть.
– Дай знать, чем все закончится, – произнес он с обычной своей усмешкой.
– Ты будешь первым.
– И еще. Кейт, если передумаешь насчет моего последнего прототипа, учти, предложение в силе.
Перед моим мысленным взором вздыбилась гора мышц. Сверкнули синие глаза.
А тут водятся драконы.
– Спасибо, но это маловероятно.
Покинув квартиру Саймана, я пришла к выводу, что мне не нравится лукавая улыбка на его губах.
4
Я проснулась в квартире Грега около семи и сразу же потянулась к телефону. Набрала номер Джима. Прозвучали три гудка, затем, безо всякого предварительного сообщения, пискнул автоответчик.
– Перезвони, – лаконично произнесла я и повесила трубку.
Вряд ли Джим обрадуется. Утро после ночной охоты – время безмятежной созерцательности, столь же священное для перевертышей, как медитация для шаолиньских монахов. Оказавшись меж человеком и зверем, оборотни стремятся к полному контролю обеих ипостасей, поэтому встречают рассвет, всецело погрузившись в себя. Когда подробный самоанализ заканчивается, они мирно засыпают.
Я ни капли не сомневалась, что Джим охотился на Юникорн-лейн. Скорее всего, сейчас он находится в полной отключке, и писк автоответчика доведет его до белого каления.
