Силы оставили меня. Я медленно сползла по стене и уселась на пол. Ну и ладно. Хочет стоять надо мной столбом, пусть стоит.
– Я была в Мозес-Крик, когда гильдия накрыла пыточную Сэма Бьюкенена.
Подобно угодливому слуге, мой разум услужливо подсунул мне воспоминания. Передний двор на ранчо Бьюкенена, канавы и грязная стена, из-за которой свихнувшаяся свора обстреливала нас из дробовиков. Жухлая трава, тела мертвых люпусов, синий с желтыми утятами детский надувной бассейн, полный крови и клубков синеватых внутренностей. Голая окровавленная женщина с черными дырами вместо глаз. Вытянув перед собой руки, она слепо бредет, спотыкаясь о трупы, хватается за ствол сосны и едва слышно зовет: «Меган, Меган…»
А мы, два десятка наемников в полном боевом снаряжении, не в силах сказать ей о маленьком темноволосом трупике, свисающем в петле с дерева, о которое она держится.
Я сжала зубы.
– Дурные воспоминания? – осведомился Кэрран.
– Ты не представляешь, насколько, – тихо ответила я, затем до меня дошло, с кем говорю. – Но, вероятно, все же представляешь.
Встряхнула, точно мокрая собака, головой, отгоняя мысли. Тот случай оказался моим третьим заданием в гильдии. Мне только что исполнилось девятнадцать, и ночные кошмары были еще живы.
Бьюкенен удрал в лес, пока мы делали из бешеных люпусов кровавую кашу. Мы не поймали его.
Вот что хуже любого кошмара.
Вожак пристально смотрел на меня. Я уже открыла рот, чтобы спросить, почему он не разделался с тем гадом, но вспомнила, что Джексон Каунти запретил Стае вмешиваться.
Минуло шесть лет. Теперь бы они не осмелились.
Поскольку мой рот уже был открыт, я произнесла:
– А как к вам попал Дерек?
– Родители парня были баптистами-сепаратистами с юга. Он – старший сын, поэтому ему разрешили посещать школу. По крайней мере, некоторое время, пока папаша окончательно не ударился в религию. Дерек помнит, как во дворе горел костер из детских книжек. Доктор Сьюз, Морис Сендак… самые любимые авторы…
Я кивнула. Люди нередко «ударяются в религию». Половина захолустных городков – еще до того, как проповедники из «Проживи жизнь с Господом» облагодетельствовали их новой догмой.
Кэрран поскреб шею. Под рукавом рубашки перекатывались мускулы.
– Когда мальчишке стукнуло четырнадцать, семейство отправилось в какую-то глухомань на собрание верующих, и папаша притащил домой вирус Lyc-V, – Царь Зверей присел на пол рядом со мной. – Он не понимал, что это такое и как ему справиться с самим собой. Ему не хватило ума даже за помощью обратиться, он в несколько дней превратился в настоящего люпуса. Конечно, к тому моменту он уже заразил остальных. Мать, заболев, покончила с собой, оставив бешеного мужа с семью детьми. Пятеро из них – девочки.
Я с трудом сглотнула ком в горле.
– И как долго это продолжалось?
– Два года, – лицо его помрачнело. – Примерно через шесть месяцев они случайно убили ликантропа, и Дерек обнаружил у того в кармане «Кодекс», который вкупе с голодом сохранил ему разум.
– И как закончилась печальная история?
– Банально. Подросток сделался конкурентом в борьбе за самок, и отец попытался его убить. У мальчишки хорошая, стабильная звероформа.
Это боевая форма оборотней, существенно превышающая возможности и человека, и зверя. Обычно перевертыши в первом поколении в состоянии поддерживать ее лишь несколько секунд. Постепенно дело улучшается, но нужны годы проб и ошибок.
– Парень убил собственного отца?
– И сжег дом.
– А другие дети?
– Мертвы. Двое умерли от голода, трое – от папочкиной любви, последний погиб в пламени. Мы разгребли пожарище и похоронили останки, точнее, закопали кости.
– А теперь ты навязываешь Дерека мне. Зачем, Кэрран? Я не в состоянии нести за него ответственность. Я и за себя-то отвечаю с грехом пополам.
Презрение в его взгляде припечатало меня к полу.
– Дерек и сам справится. Я не терплю потери самоконтроля. Его часто проверяли, он не взбесился при запахе крови. На твоем месте я бы подумал о собственной шкуре.
– Ну, пока ты не на моем месте. – Я поднялась на ноги.
Пора. Мы вернулись в комнату. Кэрран сказал что-то Мэхону и удалился.
Ну а Мэхон приблизился ко мне:
– Я вас провожу. Дерек будет ждать нас у выхода.
– Пожалуйста, проследите, чтобы он принял душ. И не жалейте мыла. Не хватало еще, чтобы в Племени почуяли кровь или волка.
Оборотень повел меня другим путем. Лабиринт темных коридоров и ветвящихся туннелей закончился у деревянной двери.
Мужчина толкнул ее ладонью, и она открылась.
– Кэрран желает повидать вас напоследок.
В очередной комнате на простом металлическом столе под стеклянным колпаком, зачарованном консервирующими заклинаниями, лежала голова Сэма Бьюкенена.
5
«Бетси» не завелась. Механик-крыс (разумеется, оборотень) заглянул под капот и, буркнув что-то насчет генератора, кивнул на гараж.
Прежде чем уйти, я с грохотом открыла багажник: там было кое-что завернутое в промасленную кожу. Я развернула сверток. В лунном свете блеснули серебристые клинки.
– Ух ты! – воскликнул Дерек.
Мечи и мужчины.
Как говаривал отец, оставьте любого парня в комнате с мечом и манекеном, и даже самый миролюбивый рано или поздно искрошит последнего. Такова человеческая природа.
Да и волчонок – не исключение.
– Выбирай оружие.
– Любое? Какое захочу?
– Ага.
Он задумчиво обозрел мой арсенал. Я полагала, мальчишка выберет что-нибудь с листовидным лезвием, но он потянулся к «Бору». Что ж, неплохо, особенно для новичка: лезвие в тридцать два дюйма, ясеневая рукоять длиной чуть меньше восьми. Прямая стальная гарда с загнутыми вниз заостренными концами, солидных размеров стальное навершие.
Меч, как и прочее мое оружие, был отменно сбалансирован.
Дерек поднял клинок.
– А он легкий! Я однажды посещал оружейную выставку, там мечи были куда тяжелее.
– Есть железяки, которым придали форму клинка. То, что видел ты, являлось в лучшем случае сносной имитацией. Они красивые, тяжелые, но в бою ты будешь двигаться медленнее толстяка на пляже. Мой весит два фунта.
Дерек на пробу взмахнул мечом.
– Это моя рабочая лошадка, – продолжила я. – Он не сломается, вибрация при ударах не отдает в руку.
– Мне он нравится.
– Теперь он твой.
– Спасибо.
Я повесила на плечо армейскую сумку со всякими нужными вещами. Можно идти.
Дерек принюхался.
– Чую запах бензина.
– Правильно.
Не объяснять же ему, что ношу с собой жестянку с бензином на случай, если пролью собственную кровь.
Стая одолжила мне смирную кобылку по кличке Фрау. Конюх клялся и божился, что она, может, и не самая быстроногая, зато послушная и крепкая, точно скала Гибралтара. Пока у меня не было причин усомниться в его словах.
Мерин Дерека с превеликим удовольствием позволил Фрау идти вперед. Парнишка сидел в седле скованно, как наскоро обученный всадник, но не слишком доверяющий непарнокопытным.
Надо сказать, что некоторых оборотней, скачущих на лошадях, можно запросто перепутать с кентаврами. Дерек – явно не из их числа.
Минул почти час после того, как мы покинули крепость. Мы оба не проронили ни слова. Если мне придется с ним
