Силы и власти Племени не занимать. Эти типы, и без того опасные до чертиков, подняли некромантию на уровень искусства. Меня восхищал исключительный профессионализм погонщиков, что, впрочем, не мешало их презирать.
«Казино», конечно, открыто для всех. Оставив лошадей у коновязи, мы поднялись по ступеням к двери, миновав двух приветственно взмахнувших ятаганами часовых-близнецов в одинаковых черных плащах поверх кольчуг. Клинки их были покрыты царапинами, какие получаются от частой заточки после того, как лезвие затупилось о нечто твердое.
Ненавижу казино в принципе. Соблазн легких денег пробуждает в людях худшие инстинкты. В воздухе пахло жадностью, разочарованием и безысходностью.
Мы с Дереком прошествовали мимо игровых автоматов, переделанных для запуска вручную. Мужчины и женщины, забывшие обо всем на свете, сосредоточившиеся только на скармливании «одноруким бандитам» очередной порции денег, сами выглядели нежитью, двигаясь с механической монотонностью.
Какая-то особа истерически завизжала и запрыгала под звон монет, водопадом посыпавшихся в лоток. Ее лучившееся счастьем лицо выглядело диким, едва ли не безумным.
Обогнув карточные столы, мы направились к служебному входу, за которым открылся лестничный проем. Там торчали еще два охранника, тощих и одетых точь-в-точь как те, у главного входа. Едва мы появились, как нам навстречу кинулась миниатюрная женщина.
Ее рост чуть-чуть превышал пять футов, и она казалась на добрых полфута ниже меня. Изумрудное платье не оставляло простора для воображения. Такую не назовешь щуплой тростинкой. Когда писаки сентиментальных романчиков воспевают «великолепные изгибы, переходящие в тонкую талию» и «мягкую плоть, которая так и просится, чтобы ее изучили», нечто подобное они и имеют в виду. Короче, мне до нее далеко. Ну и пусть. Зато мое тело прекрасно выполняет свое предназначение: сильное, выносливое, с отличными рефлексами, позволяющими убивать врагов прежде, чем они убьют меня.
Вот чему я завидовала, так это волосам. Огненно-рыжие кудри, расплавленное красное золото до самых бедер. На лице Дерека проступила похотливая ухмылка. Ровена улыбнулась ему, как будто он только что прочитал ей вдохновенную поэму.
– Кейт! Как же я счастлива вновь увидеть тебя!
Теперь ее улыбка могла запустить ракету в космос – а мягкое контральто и легкий польский акцент довершали картину. Тут любой мужчина потеряет последние остатки самоуважения.
Я покосилась на Дерека. Волчок-вундеркинд еще не растекся липкой лужицей, но его взгляд был прочно прикован к декольте Ровены. В глаза ей он старался не смотреть. Умный мальчик.
– Извини, мы немного припозднились.
– Ничего страшного. Следуйте за мной.
Мы начали подниматься по лестнице. Впереди нас ждал длинный коридор.
– Ты уже здесь бывала? – спросил парень, не сводя взор с обтянутой зеленым шелком попки Ровены, покачивающейся перед его носом.
– Вертихвостка, – проворчала я.
Он удивленно моргнул и недоуменно повторил:
– Вертихвостка?
– Четырнадцати футов, сизая чешуя, треугольная башка…
Парнишка захлопал глазами.
– Змеюка Натараджи, – сжалилась я над ним. – Несколько недель назад она дала деру, и я по заданию гильдии ее искала.
Упоминать о том, что четыре дня просидела в торфяном болоте, по уши в тине и без сменной одежды, я не стала. Это уронило бы мой престиж.
Внезапно я похолодела. Волоски на шее встали дыбом. Мы свернули за угол. Нам навстречу по потолку полз вампир. Под туго натянутой кожей, при жизни, вероятно, темной, а теперь – голубовато-фиолетовой, прекрасно просматривались переплетения мышц. Наша спутница кинула на него равнодушный взгляд и махнула рукой. Так прежде, в высокотехнологическом обществе, люди, должно быть, приветствовали камеры видеонаблюдения. Я уловила исходящую от женщины слабую магическую волну. Желудок сжался. Я сглотнула, сдерживая тошноту.
Тварь застыла в неестественной позе. Желание убить нежить едва не одолело меня. Рука так и чесалась выхватить «Погибель» из ножен на спине. Мои глаза встретились с пустым взглядом мертвеца. Интересно, что будет, если вонзить клинок прямо в глазное яблоко и проткнуть мозг? Убить погонщика мне хотелось даже больше, чем саму нежить.
Тварь вздрогнула и поползла дальше по своим делам.
– Сюда, будьте любезны, – произнесла Ровена, одарив нас очередной ослепительной улыбкой.
Ничего не поделаешь, потопала за ней.
Упырь тем временем скрылся за углом.
Коридор закончился внушительной арочной дверью, створки которой распахнулись при нашем приближении. За ней находился пятиугольный тронный зал Натараджи. Такое зрелище, наверное, могло пригрезиться автору «Тысячи и одной ночи», если бы он задремал на солнцепеке. Изящные статуэтки купались в сиянии колдоламп, усиленном бликами от золотого трона местного владыки. Пол, отделанный итальянской плиткой, устилали бархатные подушки. Бесценные произведения искусства безуспешно пытались привнести хотя бы нотку изысканности в море пошлой роскоши.
Натараджа восседал на троне, будто сказочный султан.
Поганец, конечно, щеголял во всем белом. На его наряд, кажется, потратили сумму, равную моим доходам за полгода. Да, неплохо он устроился.
Трон был золотым. Вероятно, он таковым и являлся, но мой разум отказывался воспринимать идею, что несметное состояние пошло под чье-то седалище.
Формой шестифутовый трон напоминал половинку яйца, поставленную вертикально. И снаружи, и изнутри его покрывали пиктограммы животных, прежде считавшихся мифическими, а теперь просто очень опасными. Глаза-самоцветы искрились и переливались всеми цветами радуги.
Натараджа полулежал, облокотившись о плюшевую белую подушку. Возраст его, казалось, сложно определить. Судя по угловатому лицу, чуть за сорок, но зрительное впечатление ничего не значило. Прямо-таки чувствовалось, что он старик. Много старше меня. Две сотни лет? Три? Еще больше? Раньше я бы заявила, что подобное невозможно, пусть даже век назад наука развивалась весьма стремительно. Однако годы работы наемницей приучили меня осмотрительно употреблять слова «никогда» и «невозможно».
Натараджа взглянул на нас слегка удивленно, точно на незваных гостей. От него веяло властью, как от некоторых мужчин – силой. Смуглый, худощавый, с прямыми черными волосами, высоким лбом, резко очерченными скулами и безвольным подбородком, скрытым аккуратно подстриженной бородкой. Глаза слишком темные, взгляд пронзительный, магнетический. Казалось, он заглядывает тебе прямо в душу, выведывая твои тайные мысли и идеи. Ему почти невозможно было солгать, но мне это удалось.
Мы приблизились к трону. Вертихвостка зашипела, глядя на меня бессмысленно-ненавидящими глазенками, принюхалась. В щели безгубого рта задергался длиннющий язык. Я тоже рада видеть тебя, дорогуша. Вспомнила мой электрошокер, да?
Подойдя к змее, Ровена положила ладонь на ее треугольную головку. Вертихвостку, весившую добрых двести фунтов, нельзя было просто так поднять и унести, а дрессировать рептилий – напрасная трата времени. Люди для них – теплые ходячие деревья. Однако Вертихвостка
