Вампир забился в агонии. Я отпихнула его от себя.
А на меня уже несся другой. Отскочила в сторону. Выпад! Кончик лезвия по касательной задел шею кровососа. Тварь крутанулась, полоснула меня когтями по бедру. Я еще раз ударила упыря по шее, перерезав артерии. Клинок увяз в шейных позвонках. Нежить раззявила пасть, и оттуда хлынула кровь. Я двинула противника ногой в живот. Кости с хрустом сломались, я высвободила «Погибель» и огляделась в поисках Олейте.
В воздухе рассеялась последняя искра вампирской магии.
Но тут на меня прыгнул, мерзко скалясь, еще один «клиент». Клинок вошел ему точно между ребер, пропоров разбухшее сердце. Я выдернула саблю еще до того, как изломанное тело упыря грохнулось об пол, и опять осмотрелась.
Зал буквально тонул в крови. Перевертыши дрались парами, их движения отличались отменной слаженностью и боевой выучкой. В углу лежали две мохнатые туши. Над ними возвышался Кэрран, окруженный сразу тремя кровопийцами.
Дженнифер и кто-то вроде леопарда сражались спина к спине. На них напирали целых четыре упыря. Волчица сбила одного с ног, когтями вспорола ему бок, выдрав клок мяса с костью. Ее товарищ вцепился в горло второго. Но на них уже наседали другие.
На меня никто не обращал внимания. В этой битве чудовищ я была обыкновенным человечком. Поэтому могла идти дальше.
Восточная стена рухнула. Взметнулась туча пыли. По полу разлетелись куски штукатурки. В образовавшейся дыре возникло нечто громадное, рычащее, оно, как торнадо, разметало вампиров в разные стороны. Один кровосос отлетел к стене, шмякнулся об нее, извернулся, вскочил на ноги, напоминающие лапы рептилии, и помчался обратно. Медвежья лапища сбила упыря, переломив хребет, точно сухой сучок.
Прибыл легендарный медведь Атланты.
Передо мной пылала кровавая стена Олейте. Повелительница мертвых стояла за барьером и наблюдала за схваткой. Кровь из раны, стекая по пальцам, марала платье. Женщина смотрела на меня и улыбалась. Чему она так радуется, гадина?
Ее лицо лучилось каким-то нездоровым ликованием.
– Тебе нравится, значит? Ладно, да будет кровь, – прорычала я и лезвием «Погибели» резанула себя по руке.
Вампиры замерли, как загипнотизированные. Они знали, чья кровь сейчас пролилась. Чуяли, какая сила течет в моих венах. Постояв какое-то время неподвижно, будто отдавая дань уважения, они вновь кинулись на своих жертв.
Я сунула рассеченную руку в пламя. Опалив кожу, оно сразу же затвердело и пошло трещинами, как разбитое лобовое стекло. Улыбочка сползла с физиономии Олейте. Карминный огонь опал мириадами искорок к моим ногам. Я прыгнула в разорванный круг и замахнулась саблей.
Олейте даже не попыталась увернуться от удара. Лезвие, влажно чавкнув, вошло в ее плоть. Я провернула его, рассекая кишечник и печень. Женщина повисла на клинке, и в ее глазах появилось удовлетворение: она тоже узнала мою кровь.
Я выдернула «Погибель», и Олейте навзничь повалилась на грязный пол, судорожно и хрипло дыша. По платью, прямо над пупком расплывалось темное пятно. Какой бы невероятно живучей ни была повелительница мертвых, магия, ее поддерживающая, иссякала, покидая тело с каждым натужным выдохом.
Я смотрела на растекающуюся алую лужу. Гнев испарился, накатила усталость. Бедро саднило, в боку кто-то словно шуровал раскаленными вилами.
Огненная пелена возродилась, стоило мне войти в круг.
Я понимала, что огонь будет гореть до тех пор, пока не испарится последняя капля крови Олейте. Стены зала мерцали красным за полупрозрачной стеной рубинового пламени.
Почти все было кончено.
Но, запрокинув голову, я сообразила, чему радовалась Олейте. Наверху устроились вампиры. Дюжины голых, непристойно извивающихся уродов сидели плотно, как сардины в банке. Они покрыли практически весь потолок. Будто ожила средневековая фреска, изображающая ад. Причем твари все прибывали и прибывали, выбираясь из темной дыры в углу.
Сколько же их? Сорок? Пятьдесят? Сто? И сколько их появилось в домагическую эпоху, еще до последнего Сдвига? Я сосредоточилась, и меня захлестнуло ледяной волной.
Нет, не сотня, но как минимум два десятка.
Нежить шевелилась, точно живой ковер. Приятный сюрприз, заготовленный Олейте, заключался в том, чтобы напустить на нас всю эту пакость в тот момент, когда мы бы вообразили, что победа за нами. Проблема в том, что с ее смертью исчезнет и контроль над ними. Упыри будут жаждать лишь одного: крови.
Толпа оголодавшей нечисти, брошенная на произвол судьбы.
А ведь мы можем погибнуть на поле боя. Кэрран, Мэхон, Дженнифер… Я.
Смерть расползется по городу. Вампиры, прикончив нас, вырвутся на улицы Атланты.
На том конце зала Кэрран разорвал очередную тварь пополам, отшвырнул куски в сторону.
Горожане сладко спят и не подозревают о грозящей им опасности. А вскоре они будут безвольно наблюдать, как рвут пополам их кричащих детей.
Рухнув на колени, я взрезала грудь Олейте.
Мясо и хрящи легко разошлись под лезвием. Вскрыла грудную клетку, как медвежий капкан. Повелительница мертвых зашипела. Я сжала ее сердце, устанавливая с ней связь. И через ее кровь почувствовала множество вампирских разумов, охваченных безумием.
«Это неверный путь, – всплыл в памяти голос отца. – Не поддавайся соблазну».
Верного пути нет, папа.
Я опять полоснула себя по руке. Кровь – моя и Олейте – смешались, и я смогла постепенно перехватывать контроль.
Женщина затряслась, забила пятками по полу. Если я позволю ей умереть, орда вампиров вырвется на свободу прежде, чем я их подчиню. Мне не хватало подготовки в «пилотировании» нежити. Единственный шанс, – объединить наши силы через кровную связь так, чтобы когда Олейте умрет, исчезнув из их сознания, там уже находилась бы я.
Она понимала, что я делаю, и дико скалилась, но противостоять не могла. Магия моей крови была сильнее. Моя сила разрасталась, заполняя разумы нежити. Стиснув челюсти, я сжала ладонь, давя ее сердце. Сила взорвалась в моем кулаке, заставив вскочить на ноги.
Олейте дернулась. Ее глаза остекленели. Вампирская орда повисла в моем сознании мельничным жерновом.
Зал заходил ходуном.
Как же их много! Чересчур много.
Грудь сжало огненным обручем, горло и голову сдавило, жернов плющил меня. Я пошатнулась. Колени дрожали, рот открылся, дух перехватило, воздуха не хватало. Я знала, что, несмотря на связь, всех мне не удержать.
Сквозь муть разобрала отдельные мысленные вопли. Похоже, какие-то твари так и корчились от жажды крови! Я, образно говоря, размахнулась и бросила на них остальных собратьев. На потолке завязалась драка. Отвалился и бесшумно грохнулся на пол в двух футах от меня кусок лепнины, брызнув осколками.
Звуки огненный круг не пропускал.
Раскинув для равновесия руки, я посмотрела глазами вампиров и обнаружила здоровенную трещину в штукатурке. Слава Тебе, Господи!
Потолок задрожал, когда в него вонзились дюжины когтей.
Поймав сквозь огненную
