Мы ждали чего-то, чего я была не способна ни видеть, ни слышать.
Нестерпимо смердело смертью.
Мы находились в бывшем – прежде роскошном – холле. Плиточный пол покрывал слой пыли и щебня. Грязные стены в трещинах, временами расширявшихся до темных зазубренных провалов. Повсюду зияли опасные разломы. Широкие лестницы заваливал мусор.
Здание «Кока-колы» доживало свои последние дни.
Откуда-то слева донесся скрежет когтей по камню, и в темноте вспыхнули два глаза-уголька. Из щели, расположенной на уровне моего плеча, вылезла мохнатая крыса с лоснящейся физиономией. Перевертыш мгновенно спрыгнул на пол. Если вервольфы напоминали выходцев из ада, то оборотни-грызуны вызывали отвращение.
Тощий, поросший шерстью, за исключением острой скошенной морды, предплечий и лодыжек. Голая розовая кожа выглядела мягкой и почти человеческой. Кисти и ступни казались непропорционально большими из-за когтистых пальцев с крупными выпирающими костяшками.
Перевертыш ощерился, показав неровные желтоватые зубы.
Двигался он нервно, дергано, взгляд человеческих глазок шнырял туда-сюда.
Крысюк короткими прыжками, поднимая облачка пыли, приблизился к Кэррану.
– Внис-с-су, – деформированные челюсти плохо выговаривали слова. – Борс-с-сая комнатс-са.
Он протянул Царю Зверей что-то белое. Тот взял предмет, утонувший в его лапище, и перебросил мне. Я поймала.
Человеческая бедренная кость. Чьи-то острые клыки обглодали хрящи с обоих концов, оставив узкие продольные царапины. В двух местах я заметила ошметки более гладкой соединительной ткани: вирус Lyc-V залечил переломы.
Я держала кость оборотня.
Крысюк уже метнулся к щели в полу. Мы – за ним. Пролом достигал десяти футов в длину и трех – в ширину. Я перегнулась через край и заглянула вниз.
В шестнадцати футах подо мной находился пол.
Медведь глухо зарычал. Кэрран кивнул, и кадьяк покорно отошел. Он бы здесь точно застрял.
Оборотни по очереди ныряли в провал. Наконец, на краю осталась одна я. Уселась, поболтала ногами, сползла как можно ниже, сокращая расстояние, и прыгнула.
Удар от приземления на каменный пол больно отдался в ноги.
Меня, как выяснилось, никто не ждал. Оборотни свалили.
Мило.
Впереди темнел узкий туннель, вдалеке я различила пятнышко света. За моей спиной находился разрушенный подземный гараж. Я рысцой затрусила по туннелю, аккуратно перепрыгивая через бетонные обломки, усеивающие пол.
Через некоторое время я очутилась в просторном помещении. Разглядеть что-нибудь за мощными мохнатыми спинами моих спутников толком не удалось. Свет исходил от факелов, укрепленных на стенах. Они горели белым бездымным магическим пламенем. Высоченный потолок отделан лепниной. Пол, вероятно, раньше был паркетным.
Банкетный зал, что ли?
Внезапно тишину прорезал женский голос с металлическими нотками:
– Поздравляю с завершением путешествия, полукровки. Здесь вы и подохнете. Впрочем, туда вам всем и дорога.
Какое любопытное определение оборотней! Я выглянула из-за плеча Дженнифер и обнаружила повелителя мертвых. Вернее, повелительницу, стоящую в центре комнаты. Сама – прямая, как палка, в струящемся платье, цвет которого плавно менялся. Белоснежное на плечах, синее – на талии, а затем – темно-фиолетовое, ну а на подоле уже вспыхивающее кроваво-красным.
Агатовые волосы женщины были убраны в замысловатую косу, переплетенную грубой бечевкой, с которой свисали пластмассовые бусины.
Хотя нет. Вовсе они не пластмассовые. Мало кому взбредет в голову делать аксессуары в форме фаланг человеческих пальцев.
Я не почувствовала в ней силы. Ни тени, ни намека. Вот разве что возраст.
Женщина казалась постарше Натараджи.
– Я – Олейте, повелительница мертвых, – вымолвила она с той торжественностью, с какой греческие боги представлялись своим смертным отпрыскам. – Любимая наложница Роланда, Отца Племени.
Вот и славно.
– Нельзя ли повторить? – рокочуще, но с отменной дикцией произнес Кэрран. – Я, к сожалению, прослушал ту самую часть, которая должна была потрясти меня до глубины души.
Олейте посмотрела на него сверху вниз. Непростая задача, учитывая, что вожак оказался фута на два выше. Если она и впрямь являлась наложницей Роланда, это недешево ей обошлось.
Она смахивала на дряхлый облезлый манекен. Роланд высосал из нее всю радость жизни, потушил искру. Лишь глаза еще жили на пустом лице: огромные, гордые, одержимые.
За спиной Олейте, в сумраке у дальней стены, что-то шевельнулось. Один перекошенный силуэт, второй, третий… Я потянулась за своей магией, но тотчас ретировалась, наткнувшись на холодную защитную стену повелительницы мертвых. Не стоит провоцировать ее раньше времени. Пусть Кэрран подготовится.
– И долго он тебя трахал? – Царь Зверей двинулся вперед, переставляя огромные лапы. Оборотни последовали за ним. – Сколько ты выдержала? Полгода? Год?
– Тринадцать лет.
– Тринадцать лет… – повторил он. – А затем ты ему осточертела, и он нашел кого-нибудь помоложе, покрасивее и посвежее. А ты сидишь в сточной канаве, позабытая, позаброшенная – прямо использованный презерватив. И что же ты высидела за эти долгие годы?
Разговаривая, Кэрран продолжал подбираться к женщине все ближе и ближе. Похоже, он специально старался оскорбить Олейте.
Хотя, положа руку на сердце, в его случае особенного старания не требовалось.
Она дернулась, точно от пощечины.
– Мое тело приняло его плоть: ведь я ее отведала, и он благословил меня своею силой.
Технически это вполне осуществимо: если они обменялись биологическими жидкостями, Олейте могла передаться часть силы Роланда.
– Неужто? – воскликнул Кэрран, расхохотавшись, и эхо рокочущего смеха заметалось по залу. – А как насчет благословения ребенком?
Она промолчала.
– Ах да, я и забыл. – Он сделал многозначительную паузу. – Отец Племени как огня боится делать детишек. Или он счел тебя бессильной?
Теперь уже рассмеялась Олейте. Казалось, гулкий звук, отражаясь от стен, идет сразу отовсюду.
– О нет, полукровка! Сила – это отнюдь не то, чего мне не хватает.
Ее защитная пелена пала. Я почувствовала, что фантомы позади женщины – просто-напросто оголодавшие разъяренные вампиры. Помоложе того самого, обезглавленного, но тоже крайне опасные.
Злая магия накрывала их подобно сопревшей плащанице, разжигая безумие.
Повелительница мертвых произнесла короткое резкое слово, и жаждущая крови нежить отделилась от стены, распространяя вонь.
Оборотни выстроились свободным боевым порядком так, что я вдруг оказалась одна посреди зала. Кэрран уболтал Олейте: у нас появилось преимущество примерно в двадцать футов.
Однако кровососы атаковали с невероятной скоростью.
Я распласталась на полу, и первая тварь пролетела у меня над головой. Я перекатилась на спину. Прыгнул второй вампир, но моя «Погибель» вспорола его запавшее брюхо.
Струйка черной крови едва не брызнула мне в лицо. Вампир, игнорируя рану, нацелился на Кэррана. Царь Зверей взревел. Доброй охоты.
Вскочив на ноги, я метнулась к Олейте. У той в руке появился маленький нож с серповидным лезвием. Женщина полоснула себя по предплечью. Сила ее крови обрушилась на меня, словно девятый вал. Я отпрянула назад, голова закружилась.
Повелительница мертвых бешено завертелась, волосы разметались, глаза выпучились и сделались дикими. Кровь из пореза разлеталась широкой дугой.
Красные капли вспыхнули, и вверх взметнулась стена карминного пламени, заключив Олейте в защитный магический круг. Охранное заклинание на крови.
Прорваться сквозь барьер можно либо с помощью крови ее родича, либо более сильной магии.
Вот ведь зараза!
В тот же миг очередной упырь подкрался ко мне с левого фланга, вцепился
