Я его понимала. Он пытался описать момент, когда чувствуешь, как ты одинок. Живешь себе, вроде все хорошо, даже не представляешь, что может быть иначе, а потом встречаешь кого-то и внезапно остро осознаешь собственную неприкаянность.
Становится больно, ты ощущаешь себя обделенным и злым. Обделенным, – потому что хочешь быть с этим человеком, а злишься из-за того, что страдаешь в дни его отсутствия. Странное чувство. Сродни отчаянию, заставляющему маяться у телефона. Ты ведь понимаешь, что до условленного звонка еще целый час, но мучаешься.
Но я не собиралась терять душевное равновесие. Пока, во всяком случае.
Пододвинулась к доку, прижалась к его плечу. Мы оба понимали, что о сексе не может быть и речи.
– Не возражаешь, если я все равно останусь? – спросил он.
– Не возражаю.
Я так и уснула, прижавшись к нему.
6
Я проснулась от пристального взгляда.
– Тебя не учили, что подглядывать неприлично? А, вундеркинд?
Дерек глумливо покосился на дока. На парне был спортивный костюм, который я видела впервые. У Грега такого точно не завалялось.
Значит, перевертыш отлучался. Вопрос: куда?
Ночью мы с Крестом завалились набок, и теперь моя голова покоилась на его груди.
Я села.
– Не одобряешь?
– Меня это не касается, – оборотень помотал головой.
– Однако тебе он не нравится.
– Вы с ним… – Дерек растопырил пальцы, будто хотел сцепить ладони, но в итоге развел их в стороны. – Короче, не подходите друг другу.
– Интересно знать, почему?
– Ты сильнее.
– И что?
– Сильным должен быть мужчина. Чтобы защищать.
– Полагаешь, мне требуется телохранитель? – В моем голосе невольно прозвучали угрожающие нотки.
– Он никогда не сможет сказать тебе «нет».
Я смотрела на парня в упор, пока он не опустил взгляд.
– Таких людей, вундеркинд, вообще немного.
– Догадываюсь.
– Как твоя нога?
– В порядке.
– Ты выходил из дома, пока я спала?
– Просто на пробежку.
– Советую тебе пробежаться еще раз.
Дерек убрался восвояси, не сказав ни слова. Я принялась будить Креста.
– Пора вставать.
– Я проспал? – Он потер глаза.
– Сейчас половина седьмого.
– Значит, успею смотаться домой и переодеться. Когда мы увидимся вновь?
Я подумала о полузасыпанном щебенкой логотипе «Кока-колы» и о двухсотлетнем вампире. Возможно, никогда.
– Как насчет пятницы? Пара деньков, чтобы немного остыть, нам не повредит.
– Договорились.
Он ушел. Не поцеловав меня на прощание.
Приоткрыв картонную коробку с «Курицей генерала Цзо», я дотронулась до мяса кончиком пальца.
Курятина была комнатной температуры.
Мысль о том, чтобы подогреть еду из китайской забегаловки на плите, меня вовсе не радовала: тогда овощи превратились бы в кашу. Ни за что – я это просто ненавижу.
Отец, свято веривший в питательность отварных овощей и мясного бульона, исправно готовил сытные супы, а затем с грустью наблюдал, как я давлюсь размазней из капусты и лука.
Его лицо встало перед моим внутренним взором. Улыбнувшись иероглифам на картонке, я достала вилку из ящика буфета. В любом случае достоинства горячей еды чрезмерно переоценены.
Аккуратно отодвинув ломтик зеленого перца, я подцепила кусочек курятины и поняла, что ужасно проголодалась.
В дверь постучали.
Я уставилась на створку, так и не донеся кусок до рта. Стук повторился. Дерек? Нет, он бы стучал тихонько, деликатно. Этот же сукин сын барабанил, будто делал мне одолжение своим визитом. Перевела взгляд с курятины на дверь, сунула кусок в рот и отправилась смотреть, кого принесла нелегкая.
Дверь распахнулась. За ней стоял Кэрран в старых джинсах, зеленом свитшоте и с коричневым бумажным пакетом в руке. Приподняв голову, он принюхался, раздувая ноздри, как делают все оборотни, и сказал:
– Курятина по-китайски, отличные морепродукты и жареный рис. Поделишься?
Я привалилась к стене. Замок оказался не заперт, но охранные заклинания по-прежнему преграждали вход. Можно и не дергаться. Лениво поковырялась вилкой в коробке.
– А, это ты. Я думала, кто-то важный.
Кэрран шагнул вперед и напоролся на заклинания. По магическому барьеру пробежала карминная рябь. Царь Зверей отшатнулся.
– Страж, – пробормотал он.
– И очень хороший.
Вожак прижал ладонь к барьеру, надавил. От пальцев разошлись круги, точно от камешков, брошенных в спокойной пруд.
– Я могу его взломать.
– Милости прошу, – иронично ответила я и выгнула бровь.
У перевертышей естественная резистентность к охранным заклинаниям, поэтому царское заявление не являлось голословным. Однако я дополнительно укрепила защиту. Если Кэрран ее взломает, резонанс обеспечит мне мучительный приступ мигрени. Впрочем, я сомневалась, что он сумеет.
Это был действительно крутой страж.
По глазам оборотня я видела, он взвешивает все за и против. На миг показалось, что он попытается. Но Кэрран только пожал плечами и произнес:
– Или я сломаю барьер, или мы будем вести себя как цивилизованные люди, и ты меня впустишь.
Утомились от демонстрации власти, Ваше Величество? Я сняла защиту. По дверному проему сверху вниз пробежала серебристая рябь.
– Ладно, входи.
Он направился в кухню, но на полпути застыл. Его лицо перекосилось:
– Что, черт возьми, ты держишь в кладовке? Протухшего вампира?
– Нет. Только башку упыря.
Я замотала голову твари в два пакета и хорошо завязала, а Кэрран все равно учуял.
Присев на край стола, кивнула на груду белых коробочек.
– Не стесняйся. Налегай на жареный рис.
Поставив свой пакет на пол, он уверенно выбрал одну из коробочек, ничем не отличающуюся от прочих, взял протянутую ему ложку, открыл и наморщил нос:
– Какого дьявола они всегда кладут сюда горошек?
– Итак, что привело тебя сюда ни свет ни заря?
Кэрран методично выбирал из риса горошины и выкидывал их в мусорное ведро.
– Слышал, ты угодила в переделку.
– Твой вундеркинд донес?
– Он самый.
– Когда? Утром?
– Да, – Царь Зверей кивнул. – Это все кровная клятва. Например, если его ногу раздерут в клочья, долг Дерека предупредить Стаю, что он не может в полную силу исполнять обязанности телохранителя. Кому-то надо прийти и оценить обстановку.
– С каких пор этот «кто-то» – ты? И у тебя хватает прихвостней на посылках.
– Я считаю нужным приглядывать за щенком.
– Прошлой ночью его нога выглядела так, словно ее пропустили через шредер. Осмотреть себя он не дал, но, кажется, кость не пострадала.
Поверхностные раны организм оборотня излечивает за два-три дня. Сращивание костей занимает гораздо больше времени.
Кэрран набил полный рот риса, проглотил и проворчал:
– Велика беда. Он еще молод. Юнцы должны быть стойкими. Надеюсь, ты не принялась квохтать над ним?
– Еще чего. Кстати, он скоро сюда приковыляет.
– Покажешь, кто погрыз ему лапку?
– После еды.
– Слабый желудок?
– Нет. Просто возиться с перевязочными материалами – настоящий геморрой.
Наш разговор прервал осторожный, сдержанный стук в дверь. Я впустила Дерека. Увидев Кэррана, мальчишка оторопел. Не вытянулся в струнку, но был близок к тому.
Тот ему покровительственно махнул, и парень присел поодаль от нас.
– Там еще рис остался? – спросила я у вожака.
Он выбрал коробку и отдал мне. Я открыла и поставила перед Дереком.
– Ешь.
Тот медлил.
Мальчишка, несомненно, проголодался. Сейчас волчонок восстанавливался, и его тело сожгло такое количество калорий, что при одном взгляде на еду рот у него должен был наполниться слюной.
– Давай, Дерек, не стесняйся.
Он продолжал неподвижно сидеть и улыбаться. Что-то здесь не так. Я посмотрела на Царя Зверей
