– Тут мой дом.
Оба уставились на меня с таким терпеливым выражением на физиономиях, которое, наверное, появляется у японцев, когда очередной глупый приезжий гайдзин спрашивает, зачем им вся эта свистопляска, чтобы выпить чашечку чая.
– Он не притронется к пище, пока я не разрешу ему или сам не закончу есть, – заявил Кэрран. – И не важно, где он находится.
Отставив коробку с курятиной, я скрестила руки на груди. Можно спорить до посинения, но ни один из них точно не уступил бы. Волки низкого ранга кормятся только после вожака. Так гласит Кодекс. Оборотни следуют своим законам, иначе теряют человечность.
Кэрран отправил в рот ложку риса и принялся неторопливо жевать. Время шло. Дерек сохранял неподвижность.
Как же мне захотелось дать Царю Зверей оплеуху!
Кэрран выскреб коробку, облизал ложку, потянулся через стол, забрал у волчонка рис и сунул ему коричневый пакет, который принес с собой.
Дерек заглянул туда, достал сверток из вощеной бумаги, разорвал шпагат и развернул. Внутри оказалась пятифунтовая говяжья лопатка.
Вожак мотнул головой в сторону коридора:
– Только не у нас на глазах.
Парнишка поднялся и тотчас исчез в глубине квартиры.
Я посмотрела на Кэррана.
– Люблю рис. – Он пожал плечами.
Черенком ложки вскрыл вторую коробочку и принялся выбирать горошины. До нас донеслось низкое утробное рычание.
– Эй, потише, – произнес Кэрран, не повышая голоса.
Рык стих.
– И что у вас произошло?
Я коротко пересказала наши приключения, напоследок продемонстрировав башку кровососа. За ночь плоть нежити превратилась в протухшую черную слизь. Зловоние стало столь сильным, что к тому времени, когда я развязала второй мешок, мы с Царем Зверей самым позорным образом зажимали себе рты.
Глянув на деформированный череп, Кэрран быстро завязал мешок.
– Лучше было бы посмотреть до еды, – заметил он, вздохнув.
– Ага. – Я открыла окно, впуская в кухню холодный ветер.
– Собираешься расхлебывать все сама? Без подстраховки?
– Нет.
– Копов уведомлять будешь?
Я поморщилась. Мысль о полицейских не давала мне покоя с момента пробуждения. Уведомлять их означало обратиться в Отдел паранормальной активности. Те же обязаны будут отослать рапорт ребятам из Военного подразделения сверхъестественной обороны, кратко – ВПСО. Военные сразу же вмешаются и наложат лапу на дело. Паранормальщики начнут вопить о разграничении юрисдикции, и тягомотина затянется на несколько дней. Тогда мой коварный недруг либо исчезнет, либо, что еще хуже, – встанет во главе Племени. Тот факт, что я придумала кучу гипотез и раздобыла странную черепушку, отнюдь не побудит «больших боссов» отказаться ради меня от межведомственного соперничества и взять ситуацию под контроль.
Помощи от гильдии тоже ждать нечего, денег на этом не заработаешь. А стоит мне пискнуть ордену, что какой-то урод пытается развязать войну между Стаей и Племенем, собрав для данной цели табун двухсотлетних вампиров, Тед отстранит меня, не успею и глазом моргнуть. С другой стороны, попытка в одиночку противостоять ренегату-погонщику – чистейшей воды самоубийство.
Склонности к разрушению мне не занимать, но глупостью я не страдала.
Кэрран между тем выжидающе глазел на меня.
– Не знаю, – честно призналась я.
– Могу помочь.
Он предлагал поддержку Стаи. Я была бы полной дурой, если бы отказалась.
– Зачем тебе это? – Я прищурилась.
– У меня – шестьдесят три крысы, похоронившие своего альфу три дня назад. Они требуют крови, а я сижу и ковыряю пальцем в носу.
– Немалый риск, и все только для вида?
– А разве бывает по-другому? Такова власть, – Кэрран пожал плечами. – Впрочем, однажды мне довелось увидеть снег в мае… Всякое случается. В общем, тебе решать.
– А если скажу «нет»? – не удержалась я от шпильки.
– Я буду знать, что хотя бы попытался.
Как ни странно, в его словах имелся определенный смысл.
– Кто пойдет?
– Несколько наших.
– Джим?
– Нет.
– Почему?
– В случае моей смерти должен остаться хоть кто-нибудь из Совета и не допустить распада Стаи. Альфа-волк покалечился, Мэхон уже отошел от дел. Да и новый альфа-крыса совсем неопытен.
– Что случилось с вашим волчарой?
– «Лего».
– Что?
Я заморгала.
«Лего» прозвучало по-гречески, но я не могла вспомнить ничего мифологического, связанного с этим названием. Может, есть такой остров… или нет?
– Нес в подвал охапку грязного белья и наступил на детали конструктора «Лего», которые его детишки разбросали на ступеньках. Сломал два ребра и лодыжку. Теперь валяется в постели. – Вожак покачал головой. – Чертовски некстати. Придушил бы парня своими лапами, не будь он мне так нужен.
До здания, принадлежащего «Кока-коле», я добралась без приключений. Спряталась в полутемной телефонной будке в полуквартале от обрушившегося небоскреба.
Знаменитый логотип едва виднелся из-под развалин некогда величественного архитектурного сооружения: обломки усыпали целый квартал. Небоскребу было всего-то десять лет, когда мощный магический прилив смыл его с лица земли.
Оборотней я не учуяла.
На противоположной стороне улицы торчало пустое здание, окруженное высокими, по пояс, кучами битого стекла. Отличное убежище. Через минуту я различила пролом в осыпающейся стене. Заглянула внутрь и отпрянула – на меня пялились горящие глазищи.
Оборотни, похоже, мечтали о битве. Розовые и черные языки облизывали массивные челюсти. Поблескивали острые клыки. Длинные когти скребли бетонный пол.
Восемь пар глаз жадно шарили в поисках добычи.
Первобытный дикарь, сидящий в моем подсознании, в ужасе заверещал.
– Вот и ты, – тихо произнес Кэрран. – А я-то думал, – слон.
– Не обращай на него внимания, – произнес кто-то стройный, стоящий слева. – Он родился невежей.
Волчица в стадии химеры: полузверь-получеловек.
Ее реплика граничила с хамством. Либо, – верная подружка Кэррана, либо – альфа-самка волков.
Рядом с ней возвышался огромный косматый кадьяк, настоящая гора меха и мускулов. Морду испещряли шрамы.
Итак, Мэхон обратился – целиком и полностью. Возле него топтался на мохнатых ножищах-колоннах кто-то высоченный, почти восьми футов ростом и лишь отдаленно напоминающий человека. Толстые канаты мускулов и спутанная серая грива, покрывавшая голову и мощную шею. Грудь пересекали еле заметные полосы, похожие на палевые отметины на шкуре пантеры.
Я посмотрела на оборотня в упор, и взгляд золотистых глаз буквально прибил меня к полу.
Мышцы превратились в кисель. Я не смела шевельнуться. Если чудовище набросится на меня, я ничего не смогу поделать. Жилы на бычьей шее вздулись: он наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, после чего от души потянулся. Двойная верхняя губа приподнялась, выставив на всеобщее обозрение трехдюймовые клыки. Монстр облизнулся, при этом его длинные усы заходили ходуном, и прорычал:
– Хорош, да?
Кэрран. В промежуточной стадии.
Я наконец-то отвела взгляд.
– Да ты очаровашка.
Чудовище благосклонно кивнуло.
Внезапно по полу молниеносно прошмыгнула здоровенная крыса (разумеется, оборотень). Гладкий серый перевертыш подпрыгнул, лихо взобрался вверх по отвесной стене и юркнул в пролом на высоте двенадцати футов. Лазутчик отправился на разведку.
Кэрран направился к трещине, расколовшей здание пополам. Мохнатая когтистая лапа ударила по бетону. В разные стороны брызнуло каменное крошево.
Царь Зверей шагнул в образовавшийся проход. Мы гуськом последовали за ним.
Вожак замер.
Громадный медведь тут же с ворчанием застыл. Альфа-волчица Дженнифер опустила голову и словно окаменела. Мы хранили молчание: ни дать ни взять – причудливые
