– Может, и жаль, что дьявола нет… – пробормотала Рут, упаковывая рюкзак. – Меньше неопределенности было бы. Что уж говорить про бога.
– Дьявол – это ты, – раздраженно ответил он и первый вышел из квартиры.
Когда она в первый раз провернула этот трюк с черными глазами и забором крови, он визжал как свинья. Данила никогда не был сильным. Он был умен, нагл, но боялся всего и вся, особенно паранормальной жути, потому что, с разумной точки зрения, эти процессы неуправляемы.
Но потом привык. Хотя тошнотное ощущение не оставляло, а хваленая интуиция орала, что кровь у людей никогда не забирают для благих намерений.
Часто он спрашивал себя: будь он на месте их жертв, повелся бы на такое? Ведь если представить: в квартиру вламывается какая-то озверевшая баба и чего-то очень от тебя хочет, но никогда не объясняет, чего.
Вдруг гостья без переходов начинает сыпать чужими секретами. Она не только про перекресток и странные галлюцинации угадывает, но и знает, когда был первый поцелуй, сколько стоила тачка, дату смерти дедушки или какое порно жертва качает из Интернета. Особо наивным (например, первому ребенку в их списке) надо наплести про защиту и спасение мира. С другими – сыграть на чувстве вины, тайнах, индивидуальных комплексах. Все ради десяти миллилитров крови.
Свою руку он тоже прикладывал, помогая манипулировать людьми, когда фантазия Рут иссякала. Лишь бы они добровольно подставили вены: в этом заключался ключевой момент поручения. От этого становилось еще противнее.
А все Кларисса и ее заказы. Как наяву встало стареющее, хитрое лицо с извечно чадящим бычком в уголке накрашенных губ. Он и представить не мог, как давно бабка этим промышляет. Вероятно, еще до Рут. Теперь же впрягла их обоих…
Рут вышла за ним. Он слышал, как хрустит гравий под ее ногами. Что там с Томом? Что произошло с ним в тот момент, когда она коснулась его руки? А с его внутренним миром, когда она забрала часть его тела и души с собой? Кто знает.
Они довольно долго шли молча. Оба знали, что не будет погони. Даже если их кто-то увидит… Хотя что за глупости, никто из обычных людей их не видел. Они вне жизни, и это была данность, с которой ему пока не удавалось примириться.
– Почему ты это делаешь? – снова начал он. – Зачем помогаешь ей?
Рут откинула назад волосы и ответила:
– Мне нужно завершить одно важное дело. Пришлось пойти в услужение ведьме. Другого способа нет.
Она была немногословна, любую информацию из нее приходилось вытягивать клещами. Все время, что они жили вместе, как брат и сестра, Данила постоянно наблюдал за ней, отслеживал мрачные перекуры на балконе, грустные взгляды и понимал, что она испытывает глубокую боль и тоску. По чему – это был уже другой вопрос. Возможно, по своей прошлой жизни.
«Хотел бы я знать, что ты видела после смерти…» – часто думал он.
И вот сегодня она любезно поделилась тайным знанием.
«Там вообще ничего нет».
И то верно. Зачем нужен загробный мир и резервуары в виде рая и ада, когда они все крутятся между жизнями, как белье в стиральной машине?… Бытие оказалось бесконечным циклом перерождений, и человек разгребал свои причины и следствия в каждом новом воплощении. Буддисты не ошибались насчет колеса обусловленного существования, да только об исключениях они ничего не знали, а они были. Например, Рут. Мертвая, которая не перешла в новый цикл, и встряла, словно камень между шестернями экзистенциального механизма. Ни назад, ни вперед. Живые ее не видят, но она все еще среди них. Поэтому ей и пришлось податься к Клариссе. Данила понимал без ее объяснений, ведь только экстрасенсы видят привидений и, вероятно, могут им чем-то помочь…
А что делал он? При чем тут вообще он?
Этого они пока не знали.
Данила просто жил рядом с Рут, имея статус странного иждивенца или прислуги – как посмотреть. Когда они приходили в их просторную темную квартиру в мансарде одного из старых жилых домов, оба были просто людьми. Смеялись, вместе готовили, пару раз даже напивались, хотя к себе Рут его не подпускала. Жили мелким воровством из супермаркета, но угрызениями совести не мучились. Раз их вышвырнули из жизни, то правила и законы больше не для них.
Часто Рут уходила к ведьме: иногда по каким-то их магическим делам, а порой выполняя бытовую работу по дому. Временами уезжала надолго и никогда не рассказывала, куда и зачем. Данила готовил, сам же съедал свою стряпню, смотрел телевизор, убирал, стирал и гладил. Больше в одиночку делать было решительно нечего. Писать тоже не хотелось. Все, что его раньше влекло в жизни, вдруг поблекло.
Изредка он выбирался в город, но бродить по улицам, зная, что тебя все равно никто не заметит, не имело смысла. А наблюдение за жизнью, частью которой он сам недавно был, лишь вгоняло его в депрессию. Но потом приезжала Рут, и он взбадривался. Данила не очень любил грустить, даже если обстоятельства складывались паршивым образом.
Так, их совместная жизнь отдавала подобием дружбы и немного печалью. Потому что бывали моменты, когда во внезапно воцарившейся тишине они понимали, что оба здесь от отсутствия выбора, а не по собственному желанию.
Все менялось, когда звонила Кларисса и называла им имя. Рут шла по адресу, а Данила должен был быть рядом и чему-то таким образом учиться. Честно говоря, оба подозревали, что Клариссе просто не до него. Потому что формально его обучать должна была она, а не Рут.
«Что я вообще должен буду делать? – недоумевал он. – Жечь шалфей и говорить с духами?»
«Насколько я понимаю, она работает с энергией. Так и получаются все эти порчи и привороты…»
«Нет, я о другом. Она сказала, что выполняет какую-то очень тонкую работу. И я должен буду заниматьсяею тоже. Раз вы меня похитили и лишили возможности самореализоваться по-иному», – не без ехидства добавил он.
«А, это… Она… работает с Господами. Так она их называет, – взгляд Рут стал настороженным. – Не знаю, кто они, но с ними может говорить не каждый. Это они привели меня к ней после смерти. Не уверена вообще, хорошие они или плохие. Скорее всего, нейтральные, но имеющие свои интересы».
«И кровь мы для них собираем?»
«Подозреваю, что да. Я не спрашиваю, Данила, я выполняю».
После той первой встречи они ходили к Клариссе вместе только раз. Большую часть времени он просидел на кухне вместе с ее жирным котом, а Рут и ведьма закрылись в комнате и что-то бурно обсуждали. Иногда он вслушивался и понимал, что с ними был кто-то еще, но не мог разобрать третий голос.
«Странно это, – поделился он как-то с Рут. – Иногда
