Комната померкла и растворилась, и пространство вокруг стало приобретать странные очертания. Появилась тусклая земля, присыпанная золотой пылью, а в слух проник гул, походивший на рой насекомых. Издалека… из глубин… к нему направлялась армия.
Время сдвинулось, но тяжело. Он снова мог шевелиться, правда, как-то вязко, и обнаружил, что стоит на перекрестке. Откуда тот взялся или как Хаблов на нем оказался, было загадкой. Но отчетливо ощущалась странная сакральность этого места: в воздухе, тонкой туманной дымке, золотой пыли под ногами и дрейфующем вокруг полумраке.
Это была точка, где встречались координаты, которые никогда не пересеклись бы в реальности. Траектории смешались, и пространство надломилось.
Гул стал таким громким, как будто невидимый рой был уже везде. Но никого не было видно.
А что это?
Посередине перекрестка стоял камень, метра три высотой. Его можно было назвать грубой колонной или обелиском. По шершавой поверхности бежали странные символы и рисунки. Он обогнул камень и замер в легком ужасе. С другой стороны на него уставилось лицо. Он подавил крик и присмотрелся.
Лицо было высечено прямо на поверхности камня. Открытый рот, намек на нос и провалы глазниц. Казалось, оно втягивает в себя все вокруг, и пространство утекает сквозь этот рот-тоннель куда-то… в иные миры.
Внезапно он спиной ощутил, как некто пришел на зов его крови, наполнившей пчелиные соты. И стало вдруг тихо. Невидимые насекомые замолкли.
Данила боязливо обернулся. Контуры фигуры колебались и рябили, как изображение в плохо настроенном телевизоре. Истинный облик пришедшего был защищен вуалью.
– Ты позвал, и мы пришли, – раздалось отовсюду, как многоголосый хор.
– Так это вы… Господа? – настороженно поинтересовался Данила, все еще сомневаясь, что с ним говорит кто-то реальный.
Все в этом месте казалось слегка призрачным, припорошенным золотой пыльцой, туманившей видение. Собственный голос звучал как дорожка чужого эха…
– Можешь звать нас так. Мы ждали тебя.
– И что вам от меня нужно?
– Служение, – незамедлительно последовал ответ. – Ты выполнишь для нас ритуал.
Данила сощурился, разглядывая «клиента». Показалось, что из-под накидки рассеивается слабый свет, но он не ручался, что ему не привиделось.
– Вот это самый важный момент наших переговоров, – нахально начал он. – Я должен знать, во что ввязываюсь.
Ему показалось, что Господа усмехнулись. Тональность жужжания дрогнула…
– Еще рано. Ты должен пройти путь учения, чтобы постигнуть смысл будущей работы. Пока же нам необходимо согласие. Мы не можем посвящать тебя в детали работы, если ты не отдашь себя в служение.
– Да что за служение, черт возьми? – начал он раздражаться мутной формулировкой.
– Все слуги, даже наемные, – исполнители чужой воли. Ты будешь выполнять нашу. Ты легко нас призвал, значит, равен Клариссе по силе и встанешь на ее место. Однажды ты будешь говорить с нами вместо нее.
Данила сглотнул. Происходящее начинало отдавать жутью. Он провел какой-то ритуал по наводке этой грымзы, назначения которого даже не знал. Его забросило куда-то за пределы человеческого мира, на перекресток с жуткой статуей, и затем к нему пришли… они, оно, скорее, все же они.
– Это договор? – понял он. – Вы хотите состряпать со мной контракт?
Жужжание стало синхронным. Это было явным «да».
– Ты же на Перекрестке. Здесь заключаются все сделки.
– А вы в курсе, что меня втащили в это дело против моей воли? – предпринял он последнюю попытку прояснить положение. – Я – по сути, раб. Так зачем мое согласие?
Аморфная фигура вдруг превратилась в одну бесконечную горизонталь, подпрыгивавшую в воздухе, как чья-то испуганная кардиограмма.
– Нам неважно, как ты пришел к Клариссе. Наши с тобой отношения регулируются другим законом. Мы не из вашего мира. Значит, полагается договор перед Стражем.
И они колыхнулись в сторону жуткого каменного истукана. Голова Данилы варила как бешеная, пытаясь восполнить информационные пробелы логикой. Итак, Господа не могут юзать его без его согласия, таковы какие-то метафизические законы этой золотой реальности. Если он не даст согласия, то и сделки не будет, и ритуал сорвется. Значит, Кларисса убьет его за ненадобностью и будет искать нового протеже. Плохой вариант. Но если согласится и вытерпит, тогда идет сценарий (м)ученичества, а в конце – свобода, и он сам себе Гарри Поттер.
Остался еще один вопрос.
– Какие условия, отклонения, штрафы?
– Ты не можешь служить другим. Если нарушишь нашу волю, мы разорвем контракт и больше в тебе не будем нуждаться. Нельзя быть дланью нескольких господ. В этом смысл истинной службы.
Данила все еще колебался. В их фразе, что они больше не будут в нем нуждаться, скрывался океан других смыслов.
– Оки-доки, где подписывать?
– Дай нам руку.
Из складок накидки высунулась золотая ладонь, и Данила распахнул глаза. Такого он еще в природе не видал.
– Обещай служить нам верой и правдой, Данила Хаблов.
– Обещаю.
– Ты выполнишь любой наш приказ.
– Выполню.
– Срок твоей службы определяется свершением нашего ритуала. Затем ты свободен. Ни Кларисса, ни мы не имеем права удерживать тебя после.
– Круто.
Между ними вспыхнул свет, а из обелиска понесся странный вой. У Данилы тряслись поджилки, но он держался. Надо было это сделать, раз уж события так сложились и другого выхода нет…
Что-то происходило вокруг. Золотая пыль завихрялась, а Господа перестали сохранять форму. Их рассеивало…
– Если захочешь встретиться с нами, вызови на кровь снова. И мы придем.
«Придем-придем-придем» – прогремело вокруг.
Силуэт Господ превратился в черный смерч. С надрывным гулом он разнесся во все стороны. Данилу ударил в грудь порыв ветра, и он с трудом удержался на ногах.
Наступила тишина.
Остались только он и пугающая статуя на перекрестке.
У него потемнело в глазах.
* * *– Ну что ты как барышня… ей-богу… – ворчливо проник в сознание голос Клариссы.
Барышня. Сто лет он этого слова не слышал.
Данила открыл глаза и поднялся в кресле. Кажется, у него был обморок. Перед ним на столике лежали покрасневшие соты, но они были уже пустые. Кровь исчезла. Все вокруг пошатывалось или же это его голова. Кларисса сидела напротив него с хитроватой ухмылочкой. Видать, интересно было наблюдать за его злоключениями.
– Поздравляю. Твой первый выход к Перекрестку. Недурно.
Ему хотелось блевануть, просто ударить в нее мощной струей черт знает чего, так ему было плохо после этого трипа в запределье. В ушах все еще тонко звенело.
Соты и кровь – какая мерзость.
– Воды дай, – только хрипло сказал он.
Кларисса проворно встала и ушла на кухню. Минут пять Данила сидел с закрытыми глазами и открыл их, как только услышал шлепки ее тапочек. Он выдул стакан залпом и накинулся с вопросами:
– Так, объясняй сейчас же, кто эти Господа? Что им надо?
На «вы» обращаться он к ней перестал: она не заслужила вежливого обхождения.
– Господа – из другого мира. Но их дело связано с нашим. Поэтому они нашли медиума, который может их видеть и работать с энергией, и заключили с ним контракт. Я служу им, не просто так, разумеется. Все остальные договоренности налагаются на мой с ними
