«Ну, работать на этих Господ – вполне себе быть в мафии, но не совсем обычной».
* * *Они вернулись домой, все так же не разговаривая. Рут разогрела пиццу из морозильника, но сама к ней не притронулась. Данила не мог долго на нее дуться, поэтому пришел на балкон, где она коротала вечер. Перед ними расстилалась панорама широкой дороги и ряда частных домов. В этом районе царила умиротворенность благополучного пригорода.
Данила посмотрел на нее с ласковым прищуром, как обычно любил глядеть на приятных ему девушек. Рут была симпатичной, но сразу этого было не разглядеть. Ему нравился момент этого открытия: вглядываться в ее неприветливое, самую малость грубоватое лицо, чтобы начать замечать скрывающуюся в нем красоту. Она же словно никогда не замечала его взглядов.
Он присел рядом с ней на выступ в стене и тоже положил ноги на перила балкона. Солнце заходило, и их городок постепенно погружался во тьму.
– Ты не подумай. Я тебя не осуждаю, – начал он. – У тебя свои причины, и я их уважаю. Просто… и ты меня пойми. Мне-то вообще ни хрена непонятно.
Рут кивнула, но ни слова не проронила. Ох и умеет она вести беседу.
– Кровь, рукопожатия, брехня, чтобы получить их согласие… Очень похоже на сделку по продаже души. Вот я и беспокоюсь, в верный ли я бизнес попал.
– Ну, если я и приобрела что-то вроде души, то не чувствую себя богаче ни в каком смысле, – чуть севшим голосом проворчала она.
– Так не ты покупатель, – фыркнул Данила. – Покупатель – Кларисса. А может, даже ретейлер. Это сложная цепочка.
– Я просто делаю свою работу, – в сотый раз повторила она свою любимую фразу. – Другой у меня нет. Чего-то получше, чем Кларисса, – тоже.
Носок ступни Данилы укоризненно покачался из стороны в сторону.
– Что у тебя произошло в жизни такого, что ты пошла к гадалке? – снова попробовал он развести ее на откровенность. – Я на своем опыте понял, что к таким обращаются, когда ничего другого не остается.
Рут закинула сигарету в пепельницу и пожала плечами.
– Теперь я понимаю, что ничего особенного.
– Но что именно? – не унимался Данила. – Порча? В любви не везло?
– Что-то типа, – поморщилась она. – Сейчас ясно, что мои проблемы и яйца выеденного не стоили. Но тогда это полнилось смыслом. Да во всем было больше смысла, чем сейчас…
Последнее прозвучало как-то уж совсем безрадостно.
– Хочешь знать правду? Я просто… глупо и нелепо умерла, будучи дико расстроенной ее предсказанием. Думаю, поэтому и не увидела ту машину. Я всегда ей говорю: осторожней со словами. Она любит говорить гадости… – и Рут усмехнулась с каким-то мрачным огоньком в глазах. – Но я до сих пор не понимаю, что было после смерти… Я была нигде. Кларисса говорит, так бывает, когда по случайности прерывается неотработанная жизнь, но вместо перерождения человек вылетает неизвестно куда… Черт разберет, почему я умудрилась вернуться.
Девушка помолчала, ненадолго погрузившись в свои мысли, а затем продолжила:
– И мы должны менять форму при перерождении. Так работает Вселенная. Потому что какие-то причины отмирают, и в каждой жизни накапливается новый потенциал, который выражает себя в последующей. Души – как клетки кожи – постоянно обновляются. Мы не должны быть прежними. Но я – какая-то мутация в системе.
– Ты – прекрасная девиация, – лишь вздохнул Данила. – Будь я в хорошем настроении, назвал бы так стих в честь тебя.
– Звучит не очень.
– И что же тебя связывает с Клариссой? – вкрадчиво вклинился его вопрос вместе с последним лучом угасающего солнца. – Откуда твоя лояльность, не могу понять. Она вытерла о тебя ноги, буквально толкнула на смерть, а ты пришла к ней снова.
– Кларисса и Господа мне помогут. Я говорила: есть у меня одно дело. Ей нужны мои услуги, а мне – ее. Это сотрудничество.
– Ну что за дело? Почему ты такая скрытная?
– Ты назойлив, – отрезала она.
Данила надулся, но ненадолго. Где-то вдали районы города один за другим зажигались электрическим светом.
Вот такие они с Рут чудаки. Не верят богу, новостям и политикам, зато внимают бомжам из подворотни и хамоватым гадалкам, ибо у всех свои пророки.
– Я интересуюсь тобой, – высокомерно добавил он. – А вот ты даже не спросишь про мою печальную историю.
– Да что там спрашивать? – хмыкнула она. – Я ее и так знаю…
– Ну а как же мои личные переживания на этот счет?
– Ты не умеешь заморачиваться на чем-то дольше трех секунд. Извини, я не верю в твои глубокие страдания.
Данила снова надулся.
– Ладно, ладно. Еще сама расскажешь мне, что там тебе обещали эти Господа, – заявил он.
Рут чуть улыбнулась – опять ни весело, ни грустно – и ушла в квартиру. Хаблов еще пару мгновений пялился вниз. Ему вдруг вспомнилось, что в детстве он жил в похожем доме. И если уж соседские мальчишки лезли на крышу, то добра не жди. Пакеты с молоком и водяные бомбочки обрушивались перед зазевавшимися прохожими, а ребята с хохотом прятались, чтобы их не увидели, помирая от смеха. Невольно он улыбнулся, вспоминая об этом. Но однажды их забавы прекратились, потому что один такой пакет упал на голову зазевавшейся девочке, и у нее было сотрясение мозга. Так он уяснил, что бывают шутки, от которых никому не смешно.
Данила так и не понял, к чему сейчас это вспомнил. Похоже, высота навеяла. Он слез с подоконника и отправился вслед за Рут.
* * *Ночью раздался телефонный звонок. Рут слабо пошарила по столику. Где-то рядом мигала зеленая подсветка экрана. Из своего угла застонал Данила.
– Да возьми уже трубку…
– Да… – ответила она, не будучи уверенной, что нажала ту кнопку.
Но кнопка была та, а голос знаком до зубной боли.
– Собирайтесь, – проскрежетала Кларисса. – Мне нужен Хаблов.
– Что за спешка?
– Господа хотят вас видеть.
* * *Вот и настало время третьего визита.
«Три – счастливое число, – непонятно к чему думал Хаблов. – Бог троицу любит…»
Хотя после того, о чем проболталась Рут, он начал подозревать, что начинать в кого-то верить уже бесполезно.
Они вошли в подъезд и сели в исписанный непристойностями лифт. На пороге квартиры их уже ждала Кларисса в очередном цветастом платье и псевдозолотом колье. Так одеваются только недомерки или проститутки.
– Мне остаться? – спросила Рут.
Из кухни нарисовалась рыжая груда жира. Пушистик приветливо потерся о ноги Данилы.
– Ну, фу-у-у! – была его реакция.
– Нет, милая… – отозвалась Кларисса, растерянно глядя то на Пушистика, то на Хаблова.
– Ты сказала, что Господа хотят видеть нас обоих.
– Я обобщила. Мне нужно было, чтобы ты привела ко мне эту бестолочь.
Но Рут почему-то не выглядела радостной оттого, что она свободна. Она буравила бабку тяжелым, недоверчивым
