Они снова были на Перекрестке, и Кларисса сразу двинулась к Стражу.
Надо было действовать быстро, чтобы опередить ее. Она не должна дать свою кровь раньше Фидель, иначе Страж не будет разбираться и исполнит ту волю, которая вольется в него первой.
– Стой.
Его рука вкрадчиво уцепилась за ее локоть, и он играючи потянул ведьму к себе. Единственные жесты, которые ему не надо отрабатывать. Талант не продашь и не пропьешь.
– Что ты? – насмешливо и слегка подозрительно спросила она.
Ее слова множились в здешнем воздухе и казались эхом самих себя.
– Это исторический момент. – Губы Данилы дернулись в уверенной усмешке. – Ты, я, конец света.
Он притянул ее к себе и впился в ее рот. Страсть и похоть в поцелуе были искренними. Отличная телка, все при ней: от сисек до гнойного характера.
Кларисса оценила. Она запустила свои отточенные ногти в волосы на его затылке, и вскоре их языки слились в единое целое. Данила целовал ее жадно и напористо, не давая ей опомниться. Она должна забыть обо всем в эти драгоценные секунды, что им нужны… И какой бы прожженной ведьмой она ни была, в первую очередь она была женщиной до мозга костей и имела неосторожность втрескаться в него.
Сквозь хитрый туманный прищур Данила увидел, как Фидель вышла из-за Стража и начала заливать в его каменный рот свою кровь, нашептывая их волю. Почти тут же она обернулась к нему и бросила умоляющий взгляд. Страж высасывал ее с неимоверной скоростью. Нужен был второй человек.
Данила резко отбросил от себя ведьму, разрезая на ходу слегка заживший шрам. Позади раздался отравленный клекот Клариссы. Но он успел засунуть руку по локоть в статую. Их сделка началась, вмешательство уже невозможно.
Страж ухватил его и стал питаться, вбирая в себя их с Фидель намерение. Что творится внутри него? Кто поглощает эту кровь? Что за адский механизм она смазывает?
Вскользь Данила подумал, что, возможно, Страж и есть самое могущественное создание. Он стал таким не по замыслу богов, появившихся раньше него. Его сделали время, прах и кровь всех тех, кто заключал с ним сделки. Стража сотворили они все, и поэтому он мог выполнять волю каждого без разбора.
«Хочешь, чтобы я переткал прошлое и будущее? Отдай мне причину».
– ТЫ ОБМАНУЛ МЕНЯ! – вибрировал вокруг визгливый голос Клариссы. – ТЫ И ЭТА ЗМЕЮКА!
Данила обернулся, хохоча оттого, что все заканчивалось. За его спиной дрожал облик ведьмы, которая не могла пошевелиться, и ее ноги увязали в золотой пыли. Страж втянул ее в ритуальную сеть, расставленную Хабловым и Фидель. Кларисса бессильно вытянула руку, пытаясь выбросить магическую атаку.
– Кто первый встал, того и тапки! – проорал он сквозь растущий вой, исходящий из Стража. – Так тебе и надо, сволочь!
Было уже невмоготу, но надо держаться. Данила перестал различать контуры окружающего мира, все расплывалось. Фидель тоже находилась на исходе сил.
В какой-то момент им показалось, что они не выдержат, умрут прямо здесь, так и не доведя дело до конца. Руки словно не было: он не чувствовал ее. Ноги Клариссы дрожали, и она оседала как подкошенная. Обездвиженный кот выпал у нее из рук и, может, сдох…
Первой Страж отпустил Фидель. Шатаясь, как от ветра, она подбежала к ведьме, хватая ее поперек туловища.
Затем и Данила почувствовал, что онемевшая, вялая конечность тяжело выпадает изо рта Стража. Голова смертельно кружилась, но они сделали все так, как задумали.
Главное – что хватило: их крови, их самих.
Рана затягивалась на его глазах… Он потряс рукой, помогая кровообращению восстановиться.
Обелиск дрожал, и золотая пыль у их ног разлетелась, обнажая щербатую землю, по которой пошла сеть трещин. На их глазах статуя стала вырываться из земли, становясь больше и шире. Прах богов летел во все стороны, поднимая золотой смерч. Сквозь него едва удавалось разглядеть обелиск.
Данила добрался до Фидель и тоже перехватил ведьму. Кларисса вперила в Стража бешеный взгляд, в котором перекатывалось жидкое золото. Фидель теперь знала, что это взгляд Трехликой богини. Это и ее взгляд…
Вой уже рассеялся повсюду. Был ли это ветер или глас Стража?
Едва удерживаясь на ногах, Данила с Фидель стали делать шаг за шагом, таща окаменевшую ведьму к обелиску. Путь перед ними сам стал расчищаться, образовывая в шторме узкий коридор.
На их глазах рот статуи начал расширяться, напоминая устье. Когда он раскрылся достаточно широко, Данила с Фидель сделали последнее усилие.
И закинули Клариссу в Стража.
Так Гензель и Гретель отправили ведьму в печь.
Земля под ними сотрясалась, и вибрация уходила в них самих: обессиленных, обескровленных и победивших.
Рот Стража начал смыкаться. Но Кларисса не долетела, застыла у самого провала. Ее глаза испуганно вылезли на лоб, и она испустила страшный крик.
Страж сомкнул челюсти и перекусил ее пополам. Кровь брызнула во все стороны, сопровождаясь звуком рвущейся плоти и дробящихся костей. Еще раз. Еще раз. Ведьму перемалывали, и она пропадала внутри Стража.
А вместе с ней перемалывалось и ее действие.
Обелиск стал крутиться вокруг собственной оси, с каждым разом ввинчиваясь в землю глубже и глубже. Данила упал, пытаясь защитить лицо от летящих в него ошметков земли и праха…
Фидель же из нездорового ведьмовского любопытства поползла ближе к провалу, чтобы увидеть иссушенными от ветра глазами, чем все кончается.
Под землей что-то бурлило и пенилось, как разноцветный бензин. Перламутровая жидкость в интерференционных разводах, от вида которой болели глаза…
– Котел мироздания, – прошептала она, – существует!
Причина забирала с собой следствие. Стежки перешивались. Ткань времени рвалась и срасталась снова.
Данила Хаблов, неудачливый учитель, бабник, бестолочь и последний ученик Старухи, налагался на новую сеть причин и следствий.
Фиделис Мэннак, младшая из трех ведьм, одиночка, вечный странник и заблудшая душа, менялась следом.
Они переводились, как через копирку, на новый слой реальности, который создали вместе, а на дорожках меж мирами эхом звучала их воля:
– Забери их. Забери всех до одного. Закрой им врата и очисти наш Сад.
* * *Хор голосов, ступенчато переходящих из одной тональности в другую. Плач или пение? Сотня женщин стенала и кричала, и их эхо заполняло собою все пространство.
Глаза Фидель оставались широко раскрытыми. Их пути с Данилой разминулись, и она попала в какое-то странное измерение, в котором раньше никогда не была. Она даже не знала, где оно существует.
Стены цвета вытертого золота. Темнота над головой и под ногами. Единственный источник света ждал ее в конце. Шаг за шагом… Фидель приближалась к той святыне, что хранилась здесь, вдали от глаз людей и богов.
Статуя из мерцающего лунного камня в конце проступала все четче. Пчела с тремя головами. Левая – профиль девушки, правая – старухи. А лик, что посередине, походил на женщину с круглыми, как луна, чертами.
Святилище
