Процессия миновала рыночную площадь, кишевшую торговцами, разгружавшими телеги с товаром, лениво сплывавшимися зеваками и нищими, которые, впрочем, никуда не делись с площади еще с прошлой ночи. В отдалении нестройно играл на гуслях старик в латаном кафтане.
Лис жадно вглядывался в лица снующих горожан, надеясь увидеть знакомцев из «Хромого Коня». Но тщетно — то ли Самборские воры хорошо сливались с толпой, то ли побоялись явиться на ярмарку после счастливого освобождения. «Надо будет в питейную наведаться, потолковать. Глупость какая-то получилась», — нахмурился Лис, бросая косые взгляды на вооруженных провожатых. Роланд уверенно вел лошадь, глядя на мощеную дорогу перед собой — Марушка мешком висела на конской шее, не поднимая головы.
В глухой подворотне, куда собрались свернуть всадники, следуя ко дворцу, раздался женский визг. Сперва высокий, удивленный — больше выкрик, а затем исступленный, переходящий в вой. Патрульные — мальчишки из подчинения воеводы Тихомира, с копьями за спинами, протиснулись под стеной булочной лавки, минуя всадников, едва не задев пиками коней, и испуганно переговариваясь, поспешили на крик.
Лис вытянул шею и сощурился, приглядываясь, но в тот же миг отшатнулся, дернув Бурю за поводья. Пегая лошадь заржала от боли, дернулась, едва не скинув с себя всадника, и перекрыла дорогу воину, чей конь вышагивал по правую руку от Бури, но Лис не обратил внимания, ошеломленно разглядывая открывшуюся картину.
В двух шагах от площади, на гнилой балке меж двух построек, всего пару вершков не доставая ногами до земли, болтался в петле человек. Плащ из плотной ткани висел понуро, как крылья упавшей замертво темной птицы. Штаны протерлись — на коленях зияли дыры, будто волокли его силком по острому гравию дороги, а левая рука была отсечена. Лужа запекшейся крови бурела на земле. В ярком переднике, перепачканном мукой, застыла с открытым ртом булочница, выскочившая вылить помои за угол.
Капюшон плаща сполз, приоткрывая обескровленное лицо повешенного, обрамленное светлыми волосами, блестевшими переливами золота под яркими лучами утреннего солнца. Патрульные несмело переглянулись и двинулись вынимать его из петли. Лис нервно сглотнул, разглядывая обезображенное лицо Кайдала.
— Не мешкай, — наклонился к нему Роланд. — Девке видеть не стоит, — кивнул он на Марушку, упершуюся лбом в лошадиную шею, и добавил, понизив голос до шепота: — и тебе больше о своих связях заявлять не надо.
Лис тряхнул головой, пригладил ладонью пряди над ухом, скрывавшие татуировку, и продолжил путь, то и дело, против воли нервно озираясь. Позади заголосила и грохнула корыто оземь булочница — патрульные, не в силах развязать узел, срезали веревку. Тело висельника, не меняя позы, упало на дорогу.
— Я не хочу обратно, — подняла Марушка умоляющий взгляд на Роланда.
Тот сделал вид, что не расслышал, и оставшийся путь преодолели молча. Перед дворцовыми воротами всадники спешились. Лис, прощаясь, похлопал Бурю по боку и с жадным интересом принялся рассматривать высокие башни.
— Ну, где окна твоей комнаты? — нетерпеливо наклонился он к Марушке.
Та пожала плечами, оставив Лиса осматривать сад, а сама искоса испуганно глядела на белую башню, пока Роланд тихо переговаривался с сопровождавшими их воинами. Один из них вызвался увести коней, трое — последовали во дворец, отсекая пути к бегству. Марушка тяжело вздохнула, вновь переступая порог дворцового зала.
Лис нетерпеливо оглядывал обстановку, сдерживаясь, чтоб не осыпать вопросами Марушку и Роланда. Девочка застыла, едва дыша, воин же, нарочито расслабленно ждал, пока княгиня спустится.
Ждать пришлось недолго. С грохотом, громче раската грома, от которого Марушка подскочила на месте как нашкодившая собачонка, захлопнулась дверь, и через мгновение Радмила, обтирая пышными рукавами расшитого сарафана серую стену, уже спускалась вниз. Роланд напрягся лишь на мгновение, заметив, как княгиня перескакивает ступени через одну, сосредоточенно глядя под ноги, но скоро взял себя в руки, ступив ей навстречу и протянув ладонь.
Руку Радмила оттолкнула. Остановившись в полушаге от воина, смерила его полным опаляющей злости взглядом. Марушка, стоявшая неподалеку предпочла бы слиться с холодным камнем серой стены, если бы княгиня посмотрела на нее так. Лис наблюдал за происходящим, ковыряя носком сапога стыки между камнями, а воины остановились у двери, ожидая распоряжений.
Радмила молчала, испытующе глядя на Роланда. Невысокая, достававшая ему едва ли до плеча, умудрялась смотреть на воина сверху вниз, взглядом полным праведного гнева и непонимания. Казалось, стоит ей открыть рот, и княгиня захлебнется от распиравшего ее негодования.
— Что ты устроил? — прошипела Радмила, едва разжимая губы. — Может быть, я не там искала предателя? — нахмурилась она, бросив косой взгляд на стражей у двери и, заметив Лиса, брезгливо добавила: — Кто это, Роланд? Мало того, что ты неожиданно воспылал нежными чувствами к Ключу, теперь решил тут и городскую чернь обогреть?
Роланд стоял перед ней, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал, пока шквал обвинений прекратится.
— И что, скажи на милость, случилось с твоим лицом? — наконец выдохнула Радмила, разглядывая глубокие царапины на лбу и щеках воина.
— Совет отказался уничтожать Ключ, — наклонил голову Роланд и выждал мгновение, пока княгиня наберет полную грудь воздуха, чтобы выцедить единственный вопрос:
— Это шутка? — сощурилась она, сжимая кулаки.
— Чернав принес тебе весть. А я любезно согласился ее передать, — пояснил Роланд, указывая на запекшуюся, кое-как растертую по лицу кровь.
Радмила отшатнулась:
— Что ты с ним сделал? — ахнула она, шаря рукой по стене в поисках опоры.
Стражи у входа напряглись. Лис осторожно оглянулся на них, и покачал головой — не сделав и шагу, те все же опустили ладони на рукояти мечей.
— Он был необычайно рад встрече, — не моргнув, заявил Роланд, — и мы так же радостно вспомнили былое… А после Чернав с удовольствием возложил на меня тяготившие его обязанности гонца.
Радмила вскинула руку в упреждающем жесте. Роланд замолчал, а воины, стоявшие до того у дверей, в два счета оказались у него за спиной, уперев обнаженные лезвия мечей в грубую кожу куртки.
— Не лги мне, — прошипела Радмила, качнув головой и перекинув косу с плеча за спину. — Ты знаешь, что делают с предателями, Роланд.
— Певчей птички из меня не получится, — пожал плечами тот, игнорируя сопевших за спиной стражей. — К тому же, если Совет отказался уничтожать Ключ, вряд ли старики согласятся тратить остатки сил на
