Чернав не слушал ее мольбы, и только оказавшись рядом и впившись клещом ему в плечо, Марушка ошеломленно ахнула — его лицо посветлело, щеки налились румянцем, пропали морщины в уголках глаз, сгладились острые скулы, исчезла седина — смоляные кудри рассыпались по плечам. Но чем дольше звучали его заунывные напевы, чем скорее кружились над тропой в нескладном хороводе кости, тем сильнее руки его опутывали черные тени: от самых кончиков пальцев, погруженных в сырую землю, до середины ладони, а оттуда пыльно-серыми паростками скрываясь под рукавами плаща. Марушка, разинув рот, наблюдала за переменой. Лисов удивленный вскрик заставил ее отвлечься.
Дождь из осколков прекратился, как только гора костей обрела очертания. Уродливое чудище неловко поднималось, выпрямляя длинные лапы. Задняя левая сложилась короче остальных, и потому держалось оно нетвердо. За крепкую шею зацепились две нижние лошадиные челюсти, а к ним неровными рядами прилипли обломанные ребра, словно зубья хищной рыбы. Чудище запрокинуло голову, крутя слепленной из разномастных позвонков шеей, и шагнуло к Роланду, подволакивая короткую лапу.
Роланд отступил назад, недоверчиво глядя на грохочущую громадину. Крепко стиснутые кулаки побелели, а дрожь в руках воин сдерживал из последних сил. Нет, он бы не выронил меча — тот, казалось, прирос к его ладони, а пальцы судорожно и намертво сжали рукоять. Роланд не собирался показывать испуга только ради того, чтобы ворюга и глупая девка не пали духом. Марушка не могла отлипнуть от чародея, ошарашенно разглядывая его. Лис особого страха не выказывал, но и с места, похоже, сдвинуться не мог, разве только, чтоб сбежать — куда только подевалась его удальство да бахвальство. Роланд недовольно дернул плечом — помощь ему бы не помешала.
Размером с молодую кобылицу, чудище жадно поводило костлявой головой и клацало ребрами-клыками, как изголодавшаяся бродячая собака при виде конкурента на съестные помои. Со скрипом распахивало пасть и теряло широкие коренные зубы, некрепко державшиеся в подгнивших челюстях.
— Обходи сзади, — отрывисто приказал Роланд Лису, даже не глядя на того. — Бей, чем под руку попадется.
Лис же во все глаза рассматривал диковинное костяное пугало, прискоком приближавшееся к ним. Новые кости выкручивались из земли, выглядывали на поверхность и ползли, чтобы занять свое место — короткая нога у чудища отрастала, и вскоре оно уже вскачь неслось к Роланду, вертя шеей и распахивая пасть.
Лезвие меча с хрустом отсекло часть ребер, заменивших зубы. Не успел воин поудобнее перехватить рукоять, чтоб замахнуться во второй раз, как повинуясь неведомой силе, кости вернулись на место и зверь подскочил, боднув его головой в живот. Стоило Роланду пошатнуться, как в вершке от его лица сомкнулись острые зубья.
Лис завороженно наблюдал за происходящим. Костяная громадина гремела и наступала неровными скачками. Впрочем, рыжий чудище не интересовал — оно даже не поворачивало головы в его сторону, упорно подбираясь к Роланду. Нетерпеливо подпрыгивая, скрипя, и целясь тому в горло. Скрежетали под напором металла и разлетались градом осколки, когда меч разрубал кости, но на их место тут же вставали новые, призванные чародеем из сырой земли.
Чернав покачивался из стороны в сторону. Глаза его заволокло пеленой, а взгляд не выражал ровным счетом ничего. Марушка навалилась на него всем телом, шептала на ухо и молила остановиться, но тот не слышал, мурлыча под нос монотонный напев.
В очередной раз Роланду удалось сильным ударом осадить чудище и заставить его отскочить на несколько шагов. Роланд приосанился, но в момент оказался прижатым к земле. От удара оземь он клацнул зубами, и показалось, будто весь дух из него вышел, так сильно и неудачно ударился он спиной о торчащий корень. Сдерживая надрывный кашель, воин тщетно старался подняться и оттолкнуть напиравшую громадину. Только лезвие, застывшее на вытянутых руках, отделяло его от нетерпеливо лязгавших, местами обломанных, кривых клыков противника.
— Ну, прекрати же, пожалуйста! Достаточно! — доносился голос Марушки.
Когда морда чудища уже коснулась лица Роланда, а нетерпеливо ерзающие ребра-клыки оцарапали ему щеку, тот отчетливо зло прохрипел в сторону Лиса:
— Как только оно дожрет меня, примется за вас. Или сейчас ноги делай, трус, или помогай.
Лис беспомощно огляделся — если меч искусного воина не брал это чудище, что мог сделать он? Как назло, взгляд его не находил ни сухой палки, ни острого камня. Кругом виднелись только гибкие прутья терновника, о которые он изранил все руки, но костяному пугало они были нипочем, да пара муравейников в половину человеческого роста. Безмятежные букашки деловито сновали привычными путями, не обращая внимания на дрожавшую землю, пока мелкая кость не нарушала их вереницу или не рушила часть жилища, прорываясь наружу.
Человеческий череп с грустными провалами глаз и дырой на темечке долго выпутывался из-под корней пня рябины, а освободившись, покатился к горке других костей, дрожавших от нетерпения в стороне.
Выкорчеванную корягу и схватил Лис, не найдя оружия лучше. Держась за выгнутый дугой корень двумя руками, он нетвердо шагал, осторожно подбираясь к пугалу сзади. Лис замахнулся порывисто и резко. Тяжелая коряга опустилась на крестец чудища. То передними лапами вжимало Роланда в землю, и, когда разлетелась осколками от отчаянного удара кривая задняя, шатнулось, ушло всем телом вправо, но не упало, надавливая воину на грудь еще сильнее, лишая возможности вдохнуть и еще отчаяннее клацая челюстями у Роланда перед носом.
Груда костей, ожидавшая своего часа, зашевелилась, и потерянная лапа чудища выросла скоро — Лис даже моргнуть не успел, не то, что взмахнуть корягой. Из разномастных позвонков сложился длинный хвост. Чудище теперь стало похожим на зловещую костяную лошадь и ящерицу одновременно.
— Помог так помог, — огрызнулся Роланд. Правая ладонь воина, сжимавшая лезвие меча, кровоточила.
— Сейчас… разберемся… — Лис заходил, то слева, то справа, то сзади, но слабых мест у костяного пугала не замечал, и вместо того, чтобы составлять хитрый план, думалось ему только о побеге. Лис слыхал про могущественных чародеев, что щелчком пальцев останавливали бесчисленную вражескую армию, превращая ее в глиняных болванчиков, или создавали невиданных животных и диковинные цветы одной только силой мысли, но считал это баснями для легковерных — в Троеречье чародеев не водилось. По крайней мере, их не было там, где Лис обычно проводил свое время.
Неожиданно для себя он кинулся к чудищу, замахиваясь на ходу и метя корягой тому в голову. Но ударить не успел. Хрустя кривыми позвонками, выгнулся дугой и резко выпрямился хвост, отбрасывая его в муравейник. Коряга пролетела в вершке от Марушки, стукнулась о ствол дуба, покатилась и остановилась у ног девочки, а Лис, зарывшись лицом в гору из прошлогоднего опада и комьев земли, барахтался в муравейнике,
