— Оставь, Лис… — тихо попросила Марушка, не поднимая головы.
— Ладно, на местные красоты насмотрелись, — процедил рыжий. — Дальше куда?
— Я больше никуда не поеду, — сипло выдавила девочка, явственно ощущая, что отбила все потроха.
Роланд пожал плечами, и взял коня за узду.
— В паре верст есть хутор, — приложив руку козырьком ко лбу, выбрал он направление. — Нам не по пути, но остановимся ненадолго, — пообещал воин кряхтящей Марушке. — Отдохнешь, и сразу в дорогу.
Девочка кивнула, соглашаясь, хотя предпочла бы остаться на месте — она чувствовала каждую жилку, каждую мышцу — и все они расплескивали по телу волны жгучей боли, стоило ей хоть пальцем пошевелить.
* * *
К дороге на хутор выехали, когда солнце стало уже ощутимо припекать. Марушка качалась на лошадиной спине, терпеливо стиснув зубы, только изредка тоненько поскуливала. Лис угрюмо тащился позади, позволяя лошади временами останавливаться, чтобы щипнуть придорожной травы.
— Совсем немного осталось, Марь. Гляди! Почти на месте, — указал он на показавшиеся вдалеке дома.
Марушка сдавленно застонала в ответ, и попыталась приподняться — посмотреть, правда ли хутор уже близко, но скользнула вспотевшей рукой по конскому боку и оказалась бы на земле, если бы не вовремя подоспевший Роланд. Остановив коня, он повернулся к Лису:
— Слезай, — скомандовал Роланд, — лошадей поведешь.
— А Марь чего, пешком пойдет? — ощетинился Лис, не торопясь спешиться.
Роланд посмотрел на него как на слабоумного, легко вытащил Марушку — обессилевшую, и от того не сопротивлявшуюся, из седла. Тряпичной куклой она повисла у Роланда в руках.
— Помоги мне — хоть за плечи ухватись, — попросил он девочку. — В первый раз ты легче показалась.
Марушка зло зыркнула на него, задрав голову:
— Я могу и пешком. А ты держишь, где больно, — зашипела она, но, подняв непослушные руки, обняла Роланда за шею, позволяя ему перехватить ее удобнее.
Дальше пошли быстрее. Роланд с Марушкой на руках вышагивал впереди. Лис с лошадьми плелся у воина за спиной, раздраженно пиная мелкие камешки.
Ворота хутора были широко распахнуты. Лис осмотрелся кругом, отметив добротную черепицу на крышах домов и снующих из двора во двор, следом за обтрепанным петухом толстых куриц — так и просящихся в суп, и присвистнул:
— Большой хутор, богатый — на целый город потянет… Может, тут и корчма найдется, — мечтательно протянул он.
— А где все? — спросила Марушка, вертя головой. — Тут точно люди живут? Разве они не должны встречать гостей или хотя бы… быть?
— Я тоже ждал кутерьмы, — согласился Роланд, — все же, праздник скоро…
Лис прошел вперед и привязал лошадей у замеченного колодца. Пока Роланд, сгрузив Марушку на траву, стучался в ближайшие избы, минуя цепных псов, рыжий успел напоить лошадей после изматывающей дороги и напиться сам.
— Доползешь или дотащить? — спросил он Марушку, крутя ворот, чтобы набрать воды и для подруги. — Ведро, не поверишь, привязано. Таки богатые дома, и такие жадные люди… Водички для путников зажали.
— Потому и богатые. И не водички, а ведра, — Роланд вернулся и, подхватив Марушку под мышки, перетащил к колодцу. — Потому что такие, как ты, — повернулся он к Лису, — ведро умыкнут при первой возможности.
— Больно надо! — отмахнулся Лис. — А ты как, достучался? Открыли тебе щедрые богатые люди?
— Похоже, вообще нет никого, — пропустил Роланд шпильку мимо ушей. — Надо бы на площадь сходить, посмотреть…
— Нет, — преградил ему путь Лис. — Не надо. Я уже знаю, что там будет. Поэтому мы тут посидим. Напьемся, отдохнем и пойдем дальше. Потому что — зуб даю, — щелкнул он по резцу, — там еще кого-то несправедливо пытаются камнями закидать. И кто знает, насколько миролюбивыми окажутся жители этого хутора? В этот раз у нас нет с собой дохлого медведя!
Будто подтверждая его слова, раздался вой — глубокий, утробный, хриплый, переходящий в визг, будто собаке на хвост колесом груженой телеги наехало.
Марушка попыталась встать, но тело не слушалось.
— Что это? — спросила она, когда звуки стихли, и над хутором повисла зловещая, мертвецкая тишина.
— Говорю же, валим отсюда! — принялся отвязывать коней Лис.
Где-то на отшибе, Марушка, как ни прислушивалась — не могла разобрать направления, снова завыло. Только теперь к первому — гортанному, полному отчаяния и боли присоединились еще голоса. Высокие, жалобные. «Такими только о покойниках плачут», — подумала Марушка и дернула Роланда а рукав:
— Помоги мне встать.
— Уходим? — с надеждой спросил Лис.
Марушка замотала головой, схватившись за протянутую руку воина.
— Там беда случилась, — уверенно заявила она, нетвердо становясь на ноги и опираясь на Роланда всем телом, — идём скорее.
Лис бросил коней и поспешил за Марушкой. Оттеснив от нее Роланда, он подставил плечо и побрел рядом, подстраиваясь под ее неуверенные шаги. Страшный вой звучал все ближе и отчетливее, гоняя мурашек по коже, а вторившие ему выкрики и всхлипы не предвещали ничего доброго.
Глава 17
— Может, вернемся, пока не поздно? — шепнул Лис, оглядывая дворы — ленивые волкодавы пускали слюни и предупредительно обнажали зубы, провожая взглядами незваных гостей, серые, еще в детском пуху, гуси вытягивали шеи сквозь прутья заборов, норовя ущипнуть путников за штаны, беспорядочно ковырялись в навозной куче жирные куры, а вот людей было не видать.
— Просто посмотрим, — коротко заверила Марушка, впиваясь ему в предплечье — оступилась, да запнулась о камень край дороги.
— И ты что, не станешь ввязываться? — изогнул бровь Лис, отпнув его. — Обещаешь?
Марушка задумчиво покачала головой. Лис закатил глаза, не дождавшись ответа:
— Э, слышь? — окликнул он Роланда, шедшего впереди.
Тот замедлил шаг.
— Чего тебе?
— Это богатый хутор, верно? — спросил Лис и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил: — Значит, и знахарка у них должна быть?
— Еще бы, — согласился Роланд. — Тут одна из учениц Веданы живет. Считай, что лекарка у них — лучшая из возможных.
— Вот видишь, — наклонился Лис к Марушке, — и чем ты собралась помогать людям, у которых всё есть?
Та засопела, отпустила Лисово плечо и дальше поковыляла, опираясь на ивовый плетень вдоль дороги. Вскоре, за жилыми домами показалось поле, простершееся до самого леса.
— Какое-то оно плешивое, — с напускной ехидцей подытожил Лис, завистливо разглядывая густо взошедшую пшеницу — колосок к колоску.
— Обычное, — пожал плечами Роланд.
Марушка прищурилась и дернула Лиса за рукав — за посадками, в нескольких аршинах от кромки леса, темнели высокие — в человеческий рост, а то и выше, тщательно уложенные груды поленьев и хвороста.
— Что за муравейники такие?
— Костры будут жечь, — отозвался Роланд, прислушиваясь к приближавшемуся гомону — теперь среди визга и беспорядочных выкриков стало можно разобрать приглушенные мужские голоса. — В честь праздника.
— В лесу, что ли, пригодной поляны не нашлось? — фыркнул Лис.
— Займется, погорит всё кругом — и лес, и пшеница! Жарко ведь как, — Марушка утерла пот со лба.
Поравнявшись с дровяными муравейниками, Роланд кивнул на землю — те были тщательно окопаны на сажень кругом:
— Не впервой жгут. Есть костровой, есть помощники
