– Не думаю, что у вас хватит денег, чтобы заменить все, что я сломаю, если полетаю здесь.
Она с легкостью опускается на сцену.
– Я не умею летать, – признаюсь я.
– Это тяжело поначалу, – говорит Анджела. – Весь прошлый год я лезла по ночам в горы, чтобы спрыгнуть с уступа и поймать ветер. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы наконец научиться этому.
От этих слов я впервые чувствую себя не такой неудачницей в полетах.
– Разве тебя не учила мама? – спрашиваю я.
Она с улыбкой трясет головой, словно считает эту идею забавной.
– Мама такой же обычный человек, как и все. Сама подумай, кто из обладателей ангельской крови назвал бы своего ребенка Анджелой?[22]
Я сдерживаю улыбку.
– Может, у нее и не очень богатое воображение, – говорит Анджела. – Но она всегда была рядом.
– Значит ангельская кровь досталась тебе от отца.
Ее лицо мгновенно становится серьезным.
– Он был ангелом.
– Ангелом? Так ты полукровка. Димидиус.
Она кивает. Значит, она вдвое сильнее меня. И умеет летать. И волосы у нее нормального цвета. Я сейчас лопну от зависти.
– А тебе все досталось от мамы, – догадывается Анджела. – И ты…
– Я лишь Квартариус. Моя мама – Димидиус, а папа обычный человек.
Внезапно меня охватывает чувство беззащитности от того, что я стою на сцене с расправленными крыльями, поэтому я складываю их и мысленно приказываю им спрятаться. Анджела делает то же самое, и затем с минуту мы просто смотрим друг на друга.
– На уроке ты сказала, что никогда не видела собственного отца, – говорю я.
Она старательно сохраняет безразличное выражение лица.
– Конечно, нет, – ровным голосом говорит она. – Он из Чернокрылых.
Я киваю, словно прекрасно поняла, что она имела в виду, хотя это не так. Анджела отворачивается и выходит из круга света на сцене в более темный угол.
– Мама когда-то была замужем, но ее муж умер от рака, когда ей еще не исполнилось и тридцати. Он был актером, а она – стеснительным художником по костюмам. Тогда театр еще принадлежал ему. У них никогда не было детей. Поэтому после его смерти она отправилась в паломничество в Рим. Мама католичка, так что очень благоговейно относится к этому городу. К тому же там живут ее родственники. Однажды вечером она шла домой с вечерней мессы и увидела, что за ней следует мужчина. Поначалу она пыталась не придавать этому значения, но потом у нее появилось плохое предчувствие. Когда он ускорил шаг, мама побежала и не останавливалась до тех пор, пока не оказалась дома.
Анджела садится на край сцены, свесив ноги в оркестровую яму. Она опускает глаза и слегка отворачивается. Но ее голос звучит уверенно.
– Мама думала, что все обошлось, – говорит она. – Но в ту ночь ей приснилось, что в изножье ее кровати стоит мужчина. Она говорила… что его лицо напоминало статую Давида, созданную Микеланджело. Такое же бесстрастное и печальное. Мама закричала, но он что-то произнес на незнакомом языке, и ее будто парализовало. Она не могла ни пошевелиться, ни пикнуть. Ни проснуться.
Я сажусь рядом.
– А потом он изнасиловал ее, – бормочет Анджела. – И мама поняла, что это не сон.
Она смущенно поднимает глаза, и на ее лице появляется кривая улыбка.
– Минус в том, что меня нельзя назвать «дитя любви», – говорит она. – Но есть и плюс – я получила все эти удивительные способности.
– Верно, – кивнув, соглашаюсь я.
Такого я еще не слышала. Ангел насилует человека? Даже представить себе этого не могу. Вечер становится все более странным и все больше напоминает «Сумеречную зону»[23]. Я пришла сюда, чтобы поработать над проектом для истории Британии, а в итоге сижу на краю сцены с еще одной обладательницей ангельской крови, пока она рассказывает историю своей жизни. Как такое может происходить в реальности?
– Мне жаль, Анджела, – говорю я. – Это… отстойно.
Она на мгновение закрывает глаза, словно прокручивает все это в своем воображении.
– Но раз твоя мама человек, а ты никогда не встречалась со своим отцом, то как ты вообще узнала, что в тебе течет кровь ангела? – спрашиваю я.
– Об этом мне рассказала мама. Она говорила, что однажды ночью, за несколько дней до моего рождения, к ней явился другой ангел и рассказал об ангельской крови. Поначалу она решила, что ей просто приснился странный сон. Но затем она заметила, что я отличаюсь от других, и сразу же поведала мне обо всем. Мне тогда было десять лет.
Вряд ли Анджела ожидала услышать что-то подобное от своей мамы. Я тут же вспоминаю, что сама узнала об ангельской крови всего два года назад и как тяжело мне было это принять. Даже не представляю, что бы я сделала, если бы мама вывалила на меня все это еще в детстве. Или если бы узнала, что ее изнасиловали.
– Ты не представляешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы выяснить хоть что-то еще, – продолжает Анджела. – Мама знала об ангелах только то, что написано в книгах. Она сказала мне, что я нефилим, про которых упоминается в Книге Бытия, и что я стану великим героем, как во времена Самсона.
– Тогда забудь о стрижках[24].
Рассмеявшись, она проводит пальцами по длинным черным волосам.
– Но ты же узнала о Димидиусах, Квартариусах и обо всем остальном, – говорю я.
– Мне пришлось постараться, чтобы собрать все эти факты. Я считаю себя ангельским историком.
На мгновение повисает тишина.
– Мне все еще не верится, – говорю я.
– И мне.
– Но я по-прежнему считаю, что нам следует написать про королеву Елизавету.
Она смеется. А затем поворачивается ко мне и скрещивает ноги. Мы сидим так близко, что ее колени касаются моих ног.
– Мы станем лучшими подругами, – говорит она.
И я верю ей.
Мне нужно вернуться домой к десяти. Так что у нас почти не осталось времени на разговоры. Я даже не знаю, с чего начать. В голове вертится множество мыслей. Только в одном я не сомневаюсь – Анджела знает массу всего об ангелах: об их истории, о силе, которой они, по слухам, обладают, об именах и званиях, упоминающихся в литературе и религиозных текстах. Но при этом она почти ничего не знает об ангелах и ангельской крови из того, что можно получить только от себе подобного. А значит, мы многому сможем научиться друг у друга, потому что мама говорит мне только то, что считает совершенно необходимым.
– Ты все это узнала в Риме? – спрашиваю я.
– По большей части, – отвечает Анджела. – Рим – отличное место, чтобы изучать ангелов. Город просто наполнен историей. Хотя в прошлом году я повстречала Неосязаемого в Милане и узнала от него больше, чем за все это время.
– Подожди. Что за Неосязаемый?
– Не глупи, – говорит она так, будто я должна сама догадаться. – Так на латинском называют чистокровных. Если
