– Хвастунья.
– Стой спокойно. – Она застегивает последнее жабо у меня на руках. – Моя мама – гений.
Как по команде, в зал из вестибюля входит Анна Зербино со стопкой скатертей. Увидев меня, она останавливается.
– Рада, что все подошло, – говорит она, с серьезным видом оглядывая меня с ног до головы.
– Платье великолепно. Спасибо, что сшили его, – благодарю я.
Она кивает.
– Ужин ждет наверху. Сегодня у нас лазанья.
– Хорошо. И раз уж мы закончили примерку, вытащи меня из него, – прошу я Анджелу.
– Не торопись, – оглядываясь на маму через плечо, говорит подруга. – Мы еще кое-что не обсудили.
Она такая предсказуемая. Ее всегда интересуют лишь ангелы.
– Да ладно тебе, – шепчу я в ответ. – Нас же ждет лазанья.
– Мы сейчас поднимемся, мам, – объявляет Анджела.
И старательно делает вид, что поправляет мой воротник, пока ее мама не выходит из зала.
– Я тут кое-что поняла, – заявляет она, когда мы остаемся одни.
– И что же?
– Ангелы – я имею в виду чистокровные ангелы – все до одного мужчины.
– Все мужчины?
– Нет ни одной женщины среди Неосязаемых.
– Как интересно. А теперь помоги мне снять это платье.
– И я подумала, что при желании они могут стать женщинами. Уверена, они могут менять свой облик, как оборотни, – говорит Анджела, и в ее золотистых глазах плещется восторг.
– А значит, они могут превращаться в кошек, птиц и прочую живность.
– Да, и не только в них, – соглашается она. – У меня возникла еще одна теория.
– Ну началось, – застонала я.
– Я думаю, что все истории о сверхъестественных существах, таких как вампиры, оборотни, призраки, русалки и инопланетяне, могут быть связаны с ангелами. Люди просто не понимали, что встречались с ангелами, которые принимали другую форму.
У Анджелы часто возникают безумные теории, но их всегда интересно послушать.
– Потрясающе, – говорю я. – А теперь давай поедим.
– Подожди! – восклицает она. – Я же нашла кое-что о твоих волосах.
– Моих волосах?
– То сияние, о котором ты мне рассказывала. – Она подходит к столу, берет блокнот и листает его. – Это «comae caelestis». Так римляне называли «ослепительные лучи света, исходящие от волос, знак небесного создания».
– Ты нашла это в интернете? – потрясенно спрашиваю я.
Она кивает. Анджела умеет взять крупицу информации, которую я ей дала, и превратить ее в золотую жилу.
– Мне бы хотелось, чтобы подобное случилось со мной, – говорит она, задумчиво накручивая прядь блестящих черных волос на палец. – Держу пари, это что-то невероятное.
– Скорее уж ошеломительное. И тебе придется красить волосы.
Анджела пожимает плечами, словно это не такая уж и большая жертва.
– Что интересного ты расскажешь мне на этой неделе? – интересуется она.
– Может, о предназначении?
Это очень значимая тема, и, наверное, мне следовало рассказать об этом намного раньше. Только я понимала, что тогда мне придется рассказать и о своем предназначении, чего мне не особо хотелось. Но к этому моменту я уже поведала Анджеле обо всем, что знала. И даже принесла свой ангельский дневник, чтобы подруга его почитала. К тому же меня не оставляла надежда, что она благодаря свой бесконечной мудрости уже знает все о предназначении.
– А что такое «предназначение»?
Надежды не оправдались.
– Сначала вытащи меня отсюда, – ворчу я, указывая на платье.
Анджела быстро обходит меня, развязывая и распутывая все узелки и кружева. После чего я ухожу в раздевалку и надеваю свою привычную одежду. А когда возвращаюсь, она сидит за одним из столов и барабанит карандашом по блокноту.
– Итак, – говорит она. – Расскажи мне все.
Я сажусь напротив.
– У каждого, в ком течет ангельская кровь, есть свое предназначение на земле. Обычно оно приходит в форме видения.
Анджела яростно строчит в блокноте.
– Когда это происходит впервые? – спрашивает она.
– По-разному, но обычно между тринадцатью и двадцатью годами. Это связано с тем, что в этом возрасте начинают проявляться наши силы. Мое первое видение было лишь в прошлом году.
– И это всегда лишь одно предназначение?
– Насколько мне известно, да. Мама постоянно твердит, что это единственное, ради чего мы рождены на свет.
– А что будет, если ты его не исполнишь?
– Не знаю, – отвечаю я.
– А что будет, когда исполнишь? Ты можешь дальше жить своей нормальной, счастливой жизнью?
– Не знаю, – повторяю я. Из меня не очень хороший эксперт. – Мама ничего мне об этом не говорила.
– А какое предназначение у тебя? – продолжая писать, спрашивает она.
Я молчу, и Анджела поднимает глаза.
– О, это, наверное, секрет?
– Понятия не имею. Но это личное.
– Я понимаю, – говорит она. – Можешь не говорить.
Но мне хочется ей рассказать. Хочется поговорить об этом с кем-нибудь, кроме мамы.
– Оно связано с Кристианом Прескоттом.
Анджела кладет карандаш, и на ее лице отражается такое удивление, что мне становится смешно.
– С Кристианом Прескоттом? – повторяет она, словно не верит, что это не шутка.
– Я вижу, как горит лес. И Кристиана, который стоит между деревьев. Думаю, я должна спасти его.
– Ого.
– Вот-вот.
С минуту она молчит.
– Поэтому ты переехала сюда? – наконец спрашивает она.
– Да. В видении появляется пикап Кристиана, и я запомнила номерной знак, а по нему мы определили, что нужно приехать сюда.
– Ого.
– Прекрати это повторять.
– Когда это должно произойти?
– Мне бы и самой хотелось знать. Во время одного из пожаров – вот и все, что мне известно.
– Неудивительно, что ты так одержима им.
– Анджела!
– Да ладно тебе. Ты пялишься на него на каждом уроке истории Британии. Я думала, что ты сходишь по нему с ума, как и все остальные в школе. Радует, что у тебя для этого есть веская причина.
– Ладно, хватит болтать об ангелах, – говорю я, а затем поднимаюсь и направляюсь к двери. Уверена, мое лицо красное, как помидор. – Не хочу, чтобы лазанья остыла.
– Ты не спросила, какое у меня предназначение, – говорит она.
Я замираю.
– Ты знаешь свое предназначение?
– Ну, до этого момента я и не осознавала, что это мое предназначение. Но последние три года мне снится один и тот же сон.
– И что в нем? Можешь не рассказывать, если не хочешь.
Она вдруг становится серьезной.
– Нет, все в порядке, – говорит Анджела. – Мне снится большая лужайка. А я быстро, срываясь на бег, пересекаю ее, словно опаздываю куда-то. Это середина утра, и вокруг множество людей с рюкзаками и стаканчиками с кофе, так что, думаю, я нахожусь в колледже или в подобном месте. Я взбегаю по каменным ступенькам к человеку в сером костюме. А затем кладу руку ему на плечо, и он оборачивается.
Она замолкает, уставившись на темную сцену, будто вновь видит это у себя перед глазами.
– И что дальше? – спрашиваю я.
Она смущенно смотрит на меня.
– Понятия не имею. Думаю, я должна сообщить ему что-то. Из меня прямо рвутся слова, но я никогда не могу вспомнить какие.
– Ты все поймешь, когда придет время, – успокаиваю я.
Кажется, я стала говорить, как мама.
«Больше всего в общении с Анджелой мне нравится то, что она напоминает мне – я не одна такая», – готовясь ко сну, думаю я. Наверное, странно
