— Свяжись с ним, отец, — в итоге предложил Дэйтон. — Если все именно так, как мы думаем, то это и его касается.
— А мы с Кираном отправимся к Гаттину. Попробуем собрать доказательства.
— А я тогда подумаю, как устроить встречу с этим наглым мальчишкой, заигравшимся в мужские игры. Он же хочет переговоров, так я их ему устрою, — с предвкушением потер руки Феликс. — Томас, ты остаешься за главного. Следи, слушай и отмечай малейшие колебания фона в столице и в провинциях. Твои люди готовы?
— Не волнуйтесь, все на месте. Как только что-то случится, они передадут, — отрапортовал заместитель Феликса.
— Ремиас, на тебе Эссир. Нельзя, чтобы наши илларские гости хоть что-то заподозрили, — проговорил Дэйтон.
— Я понял, ваше высочество, все будет сделано.
— Берите всех, кто будет вызывать хоть какие-то подозрения. Время тишины и спокойствия прошло. Сейчас любое промедление чревато войной.
Король мог бы и не говорить этих последних слов, все и так это понимали. Им предстояла большая работа, любая ошибка в которой могла стоить не только жизни жителей Арвитана, но и той единственной, которая была важна. Феликс был прав — на груди его дочери висела мишень, вот только повесил ее не повелитель Илларии, а Самира. И с этим ему тоже надо будет разобраться.
— Если у вас больше нет вопросов, то предлагаю детали обсудить позже. Дэйтон, мы не слишком еще тебя утомили?
— Переживу, — отмахнулся мужчина.
— Тогда у меня к тебе есть еще одно дело. И боюсь, оно тоже не требует отлагательств.
— Кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь, — настороженно проговорил принц.
— Едва ли, но… посмотрим, — ответил король.
* * *Да-а. День сегодня выдался на редкость насыщенный, как и вся моя жизнь в последнее время. Настроение после подслушанного разговора скатилось в глубокий минус и выбираться оттуда не спешило. Да и самочувствие было под стать настроению. Зря я так опрометчиво отмахнулась от помощи ректора. Все-таки рука у жуткой тени зверь-повелительницы тяжелая.
Голова начала гудеть, аки колокол, горло словно кто-то изнутри расцарапал, ноги-руки заледенели, да и вообще… такое чувство, что меня кто-то пожевал и выплюнул, не вкусной видать оказалась.
Пока брела в свою комнату, раз пять чуть носом не проверила чистоту коридорного пола, один раз едва с лестницы не навернулась, отбила локоть, не заметив железные доспехи на повороте.
Нет, ну кто на повороте доспехи ставит? Еле успела отпрыгнуть, когда они опасно закачались и с гулким грохотом развалились. Хлипкая конструкция, неустойчивая. Но зато после доспех я серьезно призадумалась — а не забрела ли опять в запретную часть замка? Нет, я конечно не идеал, но неуклюжестью никогда не страдала. А тут прямо, как проклял кто. Спотыкаюсь на ровном месте.
Однако оповещательный браслет молчал, в коридоре не наблюдалось ни одной живой души, кроме меня, здравых и не здравых объяснений не осталось. Появилась мысль: а куда я собственно иду?
Нет, я знала, куда иду — в женскую часть нашего временного общежития, но маршрут был явно не знакомый, по крайней мере, когда лорд Пембертон сюда меня вел, никаких доспехов на нашем пути не попадалось.
И чего я, дура такая, не спросила управляющего, как его вызывать. Теперь броди по этому лабиринту. И карту не захватила — балда.
Не знаю, сколько бы еще я блуждала по безразмерным коридорам замка, если бы не увидела на очередном повороте красный плащ, как у меня.
«Фух. Ну, наконец-то хоть одна живая душа» — с облегчением вздохнула я и бросилась догонять эту душу.
Нелегкое это дело оказалось, скажу я вам. Как я ни кричала, как бы быстро ни бежала, студент в красном плаще то ли меня не слышал, то ли игнорировал. Мне даже не удалось разглядеть — парень это был или девушка. Но я упертая, почти его догнала. Даже умудрилась почувствовать запах каких-то цветов и почему-то земли, прежде чем плащ скрылся за очередным поворотом. Я рванула следом за ним, чтобы через секунду с недоумением остановиться в совершенно пустом, длинном и узком коридоре без всяких дверей.
— Куда он подевался? — с недоумением покрутила я головой. Порталом, что ли, ушел? Но я бы почувствовала. Или здесь есть какая-то хитрая спрятанная дверь? — Вот гадство.
Мне только и оставалось, что с досадой ругаться. Что теперь делать? Вариантов не много, всего один — возвращаться. Еще была бредовая мысль пойти дальше, но я ее с негодованием отмела. Не хватало мне в какую-нибудь магическую ловушку попасть до кучи.
— Идиотский лабиринт. Что за чокнутый строитель эту Академию построил? Ничего здесь не найдешь.
Не успела я принять решение, как услышала какой-то странный шорох позади, резко обернулась и испуганно отпрянула.
Нет, ничего страшного передо мной не было, не считая появившейся из ниоткуда зеркальной стены, отрезавшей мне путь назад. Но это еще полбеды, мой браслет неожиданно засветился.
— Что за…
Договорить я не успела, на меня напали. И кто? Мое собственное отражение. Эта… это… оно, короче, вышло из зеркала и бросилось на меня. Причем приемчики были все, как один, мои. И, в отличие от меня, Это не знало ни усталости, ни сомнений, ни боли. А я… я отступала, едва успевая уворачиваться от ударов. Ага, ровно до тех пор, пока Это не вытащило из зеркала клинки.
— Охренеть, — ошарашено выдала я и сделала единственное, что могла в данной ситуации — я побежала.
Правда, убежать удалось не далеко — только до ближайшего поворота, а когда я за него завернула, то снова оказалась у зеркала, где меня поджидало Это с клинками. Вот тогда-то я и осознала, что дело дрянь. И похоже меня вот-вот нашинкуют в капусту, и кто? Я сама.
— Слушай, может это… договоримся, а? Не надо меня убивать, я хорошая.
Это не слушало. Оно наступало, я отступала к стене, пока отступать стало некуда.
«Ну все, вот и настал, Клементина, твой бесславный конец» — обрадовало меня сознание умной мыслью, я хмыкнула, впечатлилась размерами приближающихся клинков и решила так просто не сдаваться.
Как там нас учили? Оценить обстановку, врага, просчитать варианты и выбрать наиболее эффективный. В моем случае эффективнее всего было отобрать один из клинков. Задачка трудная, но не невыполнимая.
И вот когда я почти решилась, а заодно и попрощалась на всякий случай с жизнью, произошло нечто. Сначала мы оба с Этим услышали звон бьющегося стекла, а затем мое отражение начало распадаться, как это
