Когда же я отошла от эстетического шока и осознала, что вроде как жива, то услышала:
— Вы как, в порядке?
И перед глазами появилась тонкая, изящная рука. Подняв удивленный взгляд вверх, я заметила красивое, закрытое платье, как наши — ученические, только вместо воротника изящное синее кружево. А добравшись до миловидного, но несколько невзрачного лица, и столкнувшись с живыми, умными глазами, я поняла, что знаю эту девушку.
— Ле… леди Ней?
— Она самая, — присела в реверансе девушка и снова подала мне руку, которую я с благодарностью приняла. Когда Это начало распадаться, я так и осела на пол, а подняться сил не оказалось.
— Вы как здесь?
— Приехала вместе с принцессой.
— Самира тоже здесь? — все еще не оправившись от увиденного, покрутила я головой.
— Она у себя, вещи разбирает. А я вот решила прогуляться.
— Удачно решили.
— А вам лучше одной по коридорам не ходить, мало ли еще в какие ловушки забредете.
— А как вы…
— Вас нашла? Спросила здешнего призрачного коменданта. Он куда-то спешил, но путь короткий открыл. Поблагодарите его, при случае. Если бы я немного задержалась…
— Это не зеркало, а я лежала бы сейчас на полу неаппетитным фаршем.
Пазл «Клем» — собери за пять минут и получишь миленький труп. Не смешная шутка. Да и вообще, весь день у меня какой-то не смешной получился.
— С зеркалом пришлось повозиться. Хитрая ловушка. Интересно, кто вас в нее загнал?
Сама хотела бы знать. Или нет — не хотела бы. Я устала от того, что все вокруг пытаются меня убить. И чем я им всем жить-то так мешаю?
— Ладно, мы еще успеем над этим подумать. Идемте, я провожу вас в комнату.
Я согласилась. Хватит с меня на сегодня приключений. Я сыта. По горло сыта. Вот только у судьбы на этот счет было свое собственное мнение.
ГЛАВА 6 Бои принцесс и я между ними
Тея знала, что ей придется, так или иначе, терпеть Самиру, не представляла только, что терпеть ей ее придется не только во дворце, но еще и в Школе.
Когда высокомерная стерва заявилась вместе со своей фрейлиной и не сказала — поставила перед фактом, что теперь будет жить с ними в общей комнате, и не только жить, но и учиться, Тее захотелось разбить что-нибудь тяжелое о ее самодовольную физиономию. А самодовольства в ней было предостаточно. Стерва. Она словно нарочно провоцировала ее. Хотя почему словно? Нарочно провоцировала.
Тея с самого детства не выносила «прилипалу» Самиру. С годами иначе не стало. Вечные соперницы, что тогда, что сейчас, и даже не важно, за что: за дружбу Клем, за восхищение подданных, за внимание дяди, за любовь Дэя.
Да, Самирка заверила тогда, на корабле, что он ей не нужен больше, и Тея пыталась верить, но… то видение, где принц спал с этой высокомерной дрянью все еще терзало ее, даже если в нем был вовсе не он, а его весьма качественная подделка.
И даже проведенные вместе несколько ночей не сделали ее уверенней в нем, в себе, в том, что их снова не разлучит какая-нибудь глупость. Нет, между ними ничего не было, как думали некоторые, принц был отвратительно благороден в этом вопросе. К тому же его сильно ранили. Лицо заживало, как и рука с перебитым сухожилием, но на спине все еще оставались воспаленные рубцы от плети, которые даже с магией Солнечной королевы с трудом заживали. Словно специально кто-то хотел оставить вечное напоминание принцу о том ужасном времени, проведенном в плену.
К королеве Тея тоже ревновала. Знала, что это иррационально и ужасно глупо, но ее ведь он тоже когда-то любил. Спросить напрямую боялась, а он не давал повода об этом заговорить.
Принцесса знала, что причинила ему боль теми злыми словами и хоть и извинилась, объяснила, что это была ошибка, ревность, глупость несусветная, а осадок остался и у него, и у нее, но они хотя бы поговорили. И ночевали вместе и целовались. Много целовались. Ей не хотелось уходить, оставлять его, но… Она ведь принцесса, а во дворце полно сплетников.
Возвращение в Школу только усилило сомнения. Кто она ему? Невеста? Но предложения он не делал. Подруга? Но друзей так не целуют, и глаза не горят таким многообещающим и будоражащим огнем. Знакомая? Но это уже слишком. Неопределенность пугала и злила. И то, что он молчал… ни разу не признался ей. Вдруг ей просто померещилось, вдруг для него это не стало так важно, как для нее, вдруг он все еще любит… кого? Да не важно, но не ее. От того и хотелось плакать или злиться на Самиру, на Клем, которая ушла и пропала так надолго, на куда-то запропастившуюся Касс, на дядю, устроившего эту пытку для нее, и на себя, за то, что она такая мнительная дура.
Тея игнорировала Самирку, как могла, пока в комнате была леди Лисон, но когда та устала от молчаливой вражды соседок и сбежала в коридор, терпение лопнуло.
— Какого демона ты здесь делаешь?
— Ты что, не слышала? Хочу познать азы магии и поучиться у сильных и благородных илларцев, — с издевкой ответила Самира, изучая расписание занятий, услужливо доставленное лордом Пембертоном всем студентам.
— Правды, я так понимаю, от тебя не дождешься.
— Во дворце скучно. Такой ответ тебя устроит? Там не кого злить, а здесь есть ты. Мне так нравится, когда ты дуешься, твои глаза при этом так сверкают.
— Сейчас ты засверкаешь, если не заткнешься.
— Ты сама меня спросила, я ответила.
— Ты хотя бы знаешь, где твоя лучшая подруга пропадает? — не унималась Тея. Ее буквально трясло от непробиваемого спокойствия Самирки. Сидит и ухом не ведет, сияет самодовольством, которое так хочется стереть с высокомерного лица. Тварь, укравшая у Клем родителей.
— А твоя где?
— Кто знает, может как раз сейчас обнимается с родной матерью. Королева ведь здесь?
Ага, она ее задела. Самодовольство исчезло, появилось раздражение.
— Скажи, как тебе это удалось, а? Выдать себя за Солнечную принцессу? И каково было жить чужой жизнью? Сиротка Самира вдруг стала принцессой, как ты бахвалилась этим, и что теперь? Куда подевалось твое бахвальство?
— Чего ты хочешь от меня? Разозлить? Обидеть?
— А ты умеешь обижаться?
— А ты больше не прячешь свое истинное лицо? Смотри, вдруг Дэй увидит и решит, что ты копия его мамочки. Правду ведь люди говорят, что мужчина в женщине ищет черты матери.
— Если бы это было так, то он бы уже давно был твоим. И тебе бы не пришлось заставлять моего слугу принимать его облик. Как же низко ты пала.
— А ты, как была, так и осталась маленькой,
