— Я еще могу исправить положение дел, — прищурился ведьмак, — я еще могу исполнить поручение, ради которого ты создал меня. Но ТЫ должен помочь.
— Я помогал тебе достаточно.
— Нет. Мне нужно больше.
Таким уж он был с рождения: всегда жаждал больше. Больше материнской любви, больше власти, больше страданий для тех, кого ненавидел. И теперь, в полушаге он достигнутой цели, он желал не просто больше — он желал уничтожить все.
Темный бог повел рукой — и защитные барьеры круга развеялись, как пепел на ветру, все слои краски в мгновение ока стерлись, будто и не было. Алан тут же сел, испытывая отвращение к собственному оскверненному телу, но вынужденный с ним до поры мириться. Ничего, кровь врагов поможет ему очиститься.
Не зря он готовился к этому дню столько времени, сила забурлила на кончиках пальцев, заставляя конечности вибрировать. Стекла в узких оконцах склада лопнули, разлетевшись тысячей брызг, из подсобного помещения склада, где остались сторожить ведьмака служанки Северины, послышался испуганный вопль. Алан повернул голову в ту сторону, постоял несколько секунд, улыбаясь… и передумал. Он больше не позволит отвлекать себя на пустяки. Если в ближайшие несколько часов задуманная им месть исполнится — они все сдохнут. Нет нужды тратить силы на мелких сошек, убивая их по одной.
Он вышел на улицу — речная вода у берега тотчас поднялась стеной рядом с ним, под прозрачной поверхностью метались перепуганные рыбы. Легкие облачка на небе ускорили ход. Дверь склада в том месте, где Алан коснулся ее, тлела. Темный бог исчез, но напоследок отдал ведьмаку всю силу, какую только могло вместить его бренное человеческое тело. Алану казалось, что его сейчас разорвет.
Сотрясаясь как в лихорадке, он присел на корточки, долгими тягучими движениями расцарапал себе пальцы об острый край первого попавшегося под руку камня. Алая густая кровь ведьмака капнула на землю и тут же впиталась в нее. По ее поверхности от места, где он сидел, потянулись длинные черные полосы, как ленты в волосах какой-нибудь из сумеречных ведьм. Освободившись от бремени, Алан закрыл глаза и упал на четвереньки, тяжело дыша. Кровь. Идеальная субстанция для передачи и хранения магии. Что может быть лучшим проводником? Разве что земля под ногами — для тока. Но магия — это отчасти и энергия. Он выпустил весь заряд из себя прямо в почву.
Конечно, целую столицу даже Алан не смог бы зачаровать, но он давно поработил отдельных людей, негласных лидеров в простом народе, к чьему мнению привыкли прислушиваться знакомые, соседи и друзья, и чей авторитет окружающие уважали. Где бы ни находился в этот момент каждый из них, черная лента, вьющаяся в земле, нашла его в считанные секунды — и ударила разрядом темной энергии, запуская магический приказ в голове. Будто проливной дождь удобрил благодатную, тщательно и с любовью возделанную почву.
Бунт. Восстание.
А овцы в стаде всегда послушно идут за бараном.
Алан поднял голову и расхохотался. Его бараны вели свои стада на штурм его врагов. Мать будет злиться, но у него есть оправдание: его святыня осквернена.
Она простит.
Остатками крови на кончиках пальцев Алан начертал на стене склада дверь и вышел за несколько километров от порта, глубоко под землей, в сырых катакомбах. Узник, сидевший в одной из клеток, поначалу не входил в его план, но один-единственный смелый поступок заставил ведьмака по-другому смотреть на неинтересную прежде персону. Возможно, они могли бы стать союзниками. До поры.
Мужчина сидел, привалившись к стене, в полумраке свет факела едва выхватывал его скрюченную фигуру. Он поднял голову, чутко вслушиваясь в крики бунтарей, все больше заполняющие улицы в двух уровнях над его клеткой.
— Пришло наше время, — с улыбкой начал Алан, появляясь перед ним.
Узник едва заметно вздрогнул. Он посмотрел на ведьмака, но предпочел хранить молчание.
— Наместник, который причинил тебе столько зла, которого ты жаждал убить, скоро будет мертв. Готов ли ты помочь мне и приложить к этому руку?
С этими словами Алан протянул между железных прутьев свою открытую ладонь. Узник недоверчиво покосился на его перепачканные кровью пальцы.
— Откуда ты взялся? — его голос звучал хрипло, как у того, кому долгое время не с кем было поговорить.
— Из лучшего мира, — заверил собеседника ведьмак, — хочешь там побывать? Присоединяйся.
Мужчина нерешительно поднялся, все еще прижимаясь к стене и предпочитая держаться в тени.
— Не бойся, — ласковым шепотом завлекал его Алан, — иди сюда. Я могу освободить тебя сейчас же. Мы боремся за общее дело.
На последних словах узник решился. Он сделал шаг и ответил ведьмаку крепким рукопожатием. Теперь тень не скрывала его, и взгляд Алана упал на мужское запястье, расписанное затейливыми символами. Холодный пот пробежал по спине ведьмака, он попробовал выдернуть руку, но узник словно только этого и ждал, вцепился в него еще сильнее и дернул на себя, больно ударив грудью о решетку.
— Истинный, — завопил Алан что есть сил.
Теперь все встало на свои места. Вот он — его главный противник, о котором предупреждал темный бог. Вот он — никому не известный истинный, про которого шептались ведьмы. Кто бы мог подумать, что он прячется за личиной полукровки?
— Он самый, — ухмыльнулся ему прямо в лицо Алекс, заламывая руку.
Знаки на коже истинного жгли Алана каленым железом при любом соприкосновении. Он собрал остатки магии, что еще теплилась внутри после мощнейшего выброса в землю, и выпустил из ладони столб огня, заставив полукровку вскрикнуть и отшатнуться. В тесном каменном мешке запахло жженой тканью, а секундное преимущество позволило Алану вырваться из захвата и отпрыгнуть на безопасное расстояние.
"Бойся истинного, он единственный может тебя погубить", — так и звучал голос темного бога в его голове.
Алан развернулся и открыл себе дверь, стараясь сохранить хладнокровие после того, как снова едва не попался. Ничего, у него на все найдется свой ответ и своя управа.
В лицо пахнуло свежим снегом, и послышался свист ветра, гуляющего меж верхушек гор.
Как хорошо, что у него в запасе есть сиротка.
Дарданийские горы.
Двадцать восемь лет со дня затмения.
Сиротка твердо решила бежать.
Не зря ведь она урезала порции своих и без того скудных обедов, пряча в тайник под тощим матрасом то кусочек хлеба, то ломтик твердого засохшего сыра, то огарок свечи. Страшный человек не являлся ей уже долгое время, но это не означало, что он не вернется больше никогда. И даже если не вернется — она не собиралась прожить всю жизнь вдалеке от папы и мамы.
Проблема заключалась в том, что огромные горные монастыри напоминали собой проторенные в земной породе лабиринты, и человек несведущий легко мог там заблудиться. Работая, как и прочие дети, сиротка хорошо изучила ту
