Лука держал дистанцию, но не был недружелюбен. Он даже не наорал, когда не был готов завтрак, потому что с утра её тошнит от запаха еды. Напротив, он спокойно сам пожарил бекон и отправил её обратно в повозку отдыхать.
Что же касается её деликатного положения, он никому не сказал, что ребёнок не его. Всякий раз, когда кто-то из обоза поздравлял его с отцовством, он поджимал губы и смущённо пожимал плечами. Никто даже не подозревает, что он не отец ребёнка. Все до сих пор относятся к Норе с уважением, но она боится, что вскоре всё изменится и она снова останется одна.
Со вздохом, она поднялась с матраса, дабы начать выполнять свою работу.
Повернувшись, она бросила взгляд на место на где спала Эми и замерла. На подкладке никого не было. Эми пропала.
В панике Нора бросилась к заслону палатки, но резко остановилась рядом со спящим Лукой.
Дочь спокойно спала рядом с мужем. Рыжие кудри выглядывали из-под одеяла, которым, по-видимому, Лука её заботливо накрыл. Она прижималась к нему как к большой кукле.
Нора уставилась на этих двоих. Она поняла, что если Лука от них откажется это разобьёт сердце её дочери. Сердце Норы под щитом жизненного опыта, но вот сердечко Эми без какой-либо защиты. Впервые в жизни девочка доверилась мужчине, и Нора не хотела видеть, как это доверие растопчут. Она не понаслышке знала насколько это больно.
Нора наблюдала, как Эми завошкалась во сне, прижимаясь ближе к рубашке Луки.
Из-под одеяла появилась сильная рука и оборонительно легла на спину девочки, сохраняя тепло и давая чувство безопасности.
Нора прикусила губу. Она никогда не допускала мысли, что сможет доверить благополучие дочери кому-нибудь из мужчин, но только сейчас поняла, что на Луку можно положиться. Несмотря на его неопытность с детьми и недоверие Эми к мужчинам, за последние несколько недель пути у них возникла взаимная привязанность.
Сейчас в её жизни всё идеально, но Нора боится, что если позволит себе быть по-настоящему счастливой, появится преграда, которая разрушит это счастье. Что сейчас и произошло.
Бросив последний взгляд на спящих, Нора покинула палатку. Оказавшись на прохладном утреннем воздухе, она поёжилась и отправилась разводить огонь. Наклоняясь за погнутым чайником, она услышала шаги позади себя.
– Доброе утро, - раздался охрипший от сна голос Луки.
Нора обернулась и приняла из его рук зевающую дочь.
– Доброе. Я ведь тебя не разбудила?
Она не желала злить его ещё больше, чем есть уже, из-за сокрытия факта своей беременности от другого мужчины.
– Нет, - ответил Лука. – Давай помогу.
Он взял из её рук чайник и направился к реке.
Эми начала барахтаться в руках матери, требуя, чтобы её опустили на землю:
– Эми тоже идёт!
Нора отпустила дочь и посмотрела на её ноги. Утренняя роса уже успела смочить её ступни.
– Нет, Эми, ты промочишь ноги в траве, поэтому останешься со мной.
Эми склонилась и посмотрела на росу. Нижняя губа девочки задрожала.
– Зато ты сможешь помочь мне с твоим любимым завтраком, - предложила Нора, не дожидаясь, когда ребёнок пустит слезу.
Эми перестала дуться:
– Блины с яблоком?
– Яблок у меня нет, но блины можно сделать.
Нора уверенна, что её желудок справится с запахом блинов. Она опустила руку Эми и показала, как смешивать муку и молоко.
Вокруг них женщины начали разжигать костры и готовить мужьям завтрак.
Нора поджала губы, стараясь не замечать запахи бекона, фасоли, хлеба, лука, гуляющие вокруг. Тошнота подобралась к горлу. Отвернувшись на секунду от Эми и блинов, она сделала глубокий вдох.
Когда она развернулась обратно, увидела, что блинное тесто валяется на земле, а Эми несётся по траве к реке.
– Эми! Эми Гамильтон! Сейчас же вернись обратно!
Но Эми почти добежала до Луки, возвращающего с чайником воды.
– Папа, - кричала она, мчась ему навстречу.
Нора замерла. Она видела, как чайник чуть не выскользнул из рук внезапно огорошенного Луки. Тот тоже замер на месте и смотрел на Эми с выражением от которого Нора едва сдержала смех, несмотря на нагнетающую ситуацию.
– Эми! – Она быстро догнала свою дочь. – Не называй так Луку, дорогая.
Навязывать ему этот статус, значит заставить принять на себя роль отца, каковым он не является ни для Эми, ни для будущего ребёнка. Нора не хотела, чтобы Лука подумал, что это она подговорила дочь называть его “папой”, даже притом что яснее ясного, что тот с неохотой принимает эту роль в своей жизни.
Эми, до этого вприпрыжку бегущая к Луке по траве, остановилась. Развернувшись, она растерянно посмотрела на мать. Дрожащая нижняя губа - явный признак того, что девочка сдерживает слёзы.
– Пласти, - пробормотала она.
Нора закусила губу, уверенная, что дочка даже не догадывается, за что извиняется. Эми понимает, что в чем-то провинилась, но понятия не имеет, почему нельзя называть Луку папой. С самого рождения Эми была дочерью проститутки, и рассматривалась окружающими как таковая. Эми не редко слышала крики и неодобрение со стороны “добропорядочных” граждан. Даже сейчас, находясь в окружении людей обращающимися к ней как с любым другим ребёнком рождённым в браке, она осталась слишком щепетильна к неодобрению.
Вздохнув, Нора опустилась на колени рядом с дочерью.
– Сладкая, ты не сделала ничего плохого. Ты же знаешь, - она подняла глаза вверх и умоляюще посмотрела в глаза Луки. – Должно быть она услышала как здешние дети так называют своих отцов, вот и решила… Эми, сладкая, Лука не…
– Нет, - Лука поднял руку, обрывая её на середине предложения. – Всё… - он откашлялся. – Всё нормально.
Нора была ошеломлена:
– Нормально? – Повторила она.
Что это значит? Все нормально, если Эми обращается к нему как к отцу?
– Твоим детям нужен отец, и я готов исполнять эту роль пока ты не найдешь себя мужчину получше, - сказал Лука.
‘Мужчину получше?’ Нора испытывала желание смеяться и плакать одновременно. ‘Тогда ты останешься их отцом до конца своих дней, потому что чем больше я тебя узнаю, тем больше уверенна, что ты лучший мужчина какого я когда-либо могла себе желать.’
Она медленно поднялась с земли и положила руку на плечо Эми.
–
