Когда Нора обернулась, то увидела стоящую позади Бернис. Старшая подруга стояла уперев руки в боки, а обычно тёплое, дружеское лицо сейчас было хмурым:
– Можно тебя на минутку?
Нора неловко поднялась с камня. Она не торопилась начинать разговор, зная, что речь точно пойдёт не о погоде или планах на завтрашний день.
– Я, пожалуй, вернусь в лагерь, посмотрю, нужна ли Джейкобу моя помощь с разбуянившимся волом, – пробубнила Лука.
Она поспешно исчезла в темноте.
‘Трусиха!’ Сжав ладони в кулаки, Нора повернулась лицом к Бернис. Слов от старшей подруги долго ждать не пришлось.
– Ради всего святого, что ты творишь? – Бернис с упрёком покачала головой.
Каждое слово, вылетевшее из её рта, и язык тела чуть ли не вопили о неодобрении.
Норе вспомнились многочисленные ссоры со своими родителями. Те тоже во всё вмешивались. И что бы она не говорила или не делала, Нора никогда не находила у них одобрения или поддержки.
– Я целовалась с человеком, за которого вышла замуж, – с внезапным неповиновением ответила она.
Глаза Бернис шокировано округлились:
– Нора! – Она вытянула руку и несильно потрясла Нору за плечо, будто пытаясь разбудить. – Она - женщина! Или ты успела об этом позабыть?
Восстание Норы немного поутихло.
– Нет, я помню, – пробормотала она.
– Тогда зачем так поступаешь? Это неестественно! Грех! – В тёмных глазах Бернис пылали гнев, печаль и недоумение.
– Неестественно,… грех, – повторила Нора.
Родители говорили так же. Для Норы нет ничего удивительного в том, что её считают грешницей. Последние три года именно этим словом плевали в неё жители Индепендеса и словно от прокажённой поспешно перебегали на другую сторону улицы. В сердце всегда тлела надежда, что такое отношение к ней может измениться, когда она повстречает благородного, доброго человека, который будет готов на ней жениться. И вот когда это случилось, её всё ещё называют грешницей.
– Да, – сказала Бернис. – Почему ты позволила ей себя поцеловать?
Нора поморщилась. Конечно, Бернис подумала, что именно Лука стала инициатором поцелуя. Ведь в глазах Бернис Лука – странное, неестественное существо, ведущее жизнь, которую ей не понять. Поэтому вполне логично, что для неё Лука та, кто принуждает Нору делать то, что она считает своей обязанностью.
‘Она ещё никогда не была столь далека от правды.’
– Лука ни к чему меня не принуждала, – сказала она.
Бернис сложила руки на вздымающейся от возмущения груди:
– Не выгораживай её! Я знаю, что видела!
– Я её не выгораживаю, – тихо, но в то же время решительно сказала Нора. – Ты не знаешь нашей ситуации.
– Мне известно достаточно, чтобы понять, что в конце концов ты пострадаешь. Если бы кто-нибудь другой, а не я, увидел вас целующимися… – Бернис на мгновенье закрыла глаза, будто пытаясь представить описанную катастрофу.
Нора отрицательно покачала головой:
– Все остальные всё ещё считают Луку мужчиной. Никто бы ни о чём таком не подумал, увидев целующимися мужа и жену.
– Ладно, – сказала Бернис. – Но ты, ты то знаешь. Тебе известно, что неправильно разделять с ней подобную близость.
– Так ли это?
В течение последних нескольких недель она в этом же себя убеждала, но каждый раз, находясь рядом с Лукой, чувствовала, что это очень даже правильно. Впервые в жизни рядом есть человек уважающий и поддерживающий её, несмотря ни на что. Тот, кто стал ей верным другом и «отцом» Эми. Как физическая привязанность к такому человеку может быть смертным грехом, в то время как жестокое обращение со стороны клиентов всего лишь незначительное преступление допустимое обществом?
Бернис протянула руку и нежно коснулась её щеки, встречаясь с Норой взглядом:
– Нора, не оскверняй свою душу подобными вещами.
– Бернис, я не святая. Если моя душа осквернена, то она была таковой ещё до встречи с Лукой. Тебе известно кем я работала и чем занималась. Я бы и сейчас продолжала этим заниматься если бы не Лука, – сказала Нора.
– Значит, ты делаешь это из благодарности?
– Нет.
– Тогда почему? – Спросила Бернис.
Нора вздохнула. Как объяснить Бернис то, чего она сама до сих пор не понимает? Внезапно, её стало это раздражать. Она пожала плечами, не желая сказать то, что может обидеть подругу. Она знала, что женщина хочет ей добра.
– Рискуешь своей жизнью не зная зачем? Нора, пожалуйста, думай, прежде чем это затянет тебя в пучину! – Бернис не отводила от неё взгляда. – Если не думаешь о себе, подумай о детях. – Она мягко коснулась круглого живота Норы.
Это не так. Несмотря на всю её неуверенность в их с Лукой отношениях, Нора была уверенна в другом: для её детей Лука станет лучшим вторым родителем, другую такую не найти. Она отказывается думать, что присутствие Луки в их жизни хоть как-то навредит детям.
– Я иду спать, – сказала она, ставя точку в обсуждении.
– Надеюсь не с Лукой.
Нора резко развернулась. Две женщины пристально смотрели друг на друга. Казалось, Бернис сама в шоке от произнесённых ею слов.
– Прости, – после долгих секунд молчания произнесла Бернис. – Я не хотела тебя поучать. Знаю, ты намаялась со своими родителями, но…
Нора коснулась предплечья старшей подруги:
– Знаю, ты не понимаешь. Да как ты можешь, если я сама не до конца понимаю. Я просто знаю, что Лука…она моё будущее. Мне кажется, я сделала правильный выбор, выйдя за неё замуж.
– За женщину?
– Да знаю я, знаю. Я не могу этого объяснить, но это то, что я чувствую.
Бернис вздохнула. Как и Нора, она знала, что им не решить этот вопрос сегодня.
– Ладно, девочка, иди, ложись спать.
Как только Нора залезла в повозку, она тут же почувствовала присутствие Луки. От пристального взгляда серых глаз кожа начала покалывать.
– Чего хотела Бернис? Она нас видела? – Смиренно спросила Лука.
– Бернис – мать, она всё видит, – сказала Нора.
– Она отругала тебя, да? Прости.
Терпение Норы подошло к концу.
– Прекращай уже извиняться! Почему все вокруг считают, что ты несёшь ответственность за мои действия? Поцеловать тебя – мой выбор.
– Прости. – Повторила Лука, но увидев выражение лица Норы, быстро добавила: – Не за то, что я ответила на твой поцелуй, а за то, что считала, что ты не могла самовольно меня выбрать.
Нора улыбнулась и потихоньку стала расслабляться. Вспомнив о стоящей рядом повозке Гарфилдов, она не стала касаться Луки. Закрывая глаза, она знала,
