Мистер Вульф и доктор Хейворд сказали мне, что это вопросы не на один год исследований. Мистер Вульф выдвинул теорию о «двойном парадоксе времени», имея в виду, что на самой странствующей планете время тоже могло течь по совершенно другим параметрам, а доктор Хейворд говорил об изменениях в метаболизме, причины которых еще только предстояло установить. Словом, все это требовало тщательного изучения. Очень надеюсь, что однажды кому-то удастся со всем этим разобраться, вот только когда это будет? Мне бы хотелось получить ответ на эти вопросы уже сейчас.
Я не знала, где сейчас эти ученые из двадцатого века. В тайной лаборатории какого ведомства их заперли и что там с ними делают, или что они там делают? Предстанут ли они перед судом за сотрудничество с преступной организацией, или повторится когда-то давно примененная практика «забвения»? Что еще они смогут разработать в этом случае? Когда ждать появления чего-то нового, более смертоносного и опасного, чем Си-Экс? От всех этих мыслей мне становилось дурно.
Я не знала, где сейчас находится «Рубикон», и что с людьми, которые были у него на борту. Были они живы или уже умерли от старости в своих капсулах, находясь в глубоком сне? Мы могли открыть только неработающие капсулы и не трогали действующие на найденных кораблях, чтобы не выдать себя и не раскрыть свою почти подпольную деятельность, кроме того, у нас не было технических возможностей, чтобы сделать это в соответствующих условиях и не погубить своими действиями выживших, если таковые были, а на примитивных табло допотопных агрегатов были только параметры среды внутри самой капсулы и ничего о состоянии людей. С остальными найденными теория «двойного парадокса времени» не работала, и, даже при самом замедленном метаболизме, они просто не могли столько протянуть. Надо будет еще раз задать этот вопрос Генри Хейворду, вдруг он уже знает хоть что-то…
А кого об этом спросить? Когда я начала наводить справки о «Рубиконе», всплыли интересные вещи. Командир Рейнольдс передал свой груз – корабль – прибывшей карантинной службе и показал мне документ, удостоверяющий, что передача груза состоялась. Имя, значащееся на документах, не выдала ни одна поисковая система, хотя обычно бывает пять-шесть полных тезок. Такого просто не могло быть! На станции карантинного контроля корабля не оказалось. Кто его забрал? Я, конечно, сказала об этом Барту, но он был занят подготовкой документов к процессу, ему было не до моих бредовых теорий.
Сидя в баре с чашкой кофе, я смотрела на огромный экран над стойкой. Шла трансляция из зала Международного трибунала. Я смотрела на лица тех, кто сидел на скамье подсудимых. В них не было раскаяния, в них была досада поражения. Эти люди так и не поняли, что они сотворили. Одна мысль не давала мне покоя: «А на самом ли деле это “тузы”? Может быть такое, что мы обнаружили лишь верхушку айсберга? Кто остался за рамками этого расследования? Организация, столько веков пребывающая в тени и передающая эстафету своих дел из рук в руки следующим поколениям, не могла не быть готовой к подобному повороту событий! Явно в каждом поколении были готовы свои “овцы” на заклание, и они бы меня сильно разочаровали, если бы это было не так. А что, если целью этой войны был не сам факт захвата власти, хотя если и удалось бы, то не помешало бы, а проверить, кто и как себя поведет? Кто на чью сторону встанет, как консолидируются силы? Выявить слабые места, потом начать планомерно бить по болевым точкам и следующий раз, в тщательно подготовленный момент, выступить с новой силой, и тогда все может сложиться совершенно иначе. Но какую модель мира они хотят предложить взамен той, которая уже есть? Методы их действия не сулили ничего хорошего, так зачем им менять сложившуюся, прекрасно работающую систему? Зачем?!» Этот вопрос не давал мне покоя, и я не находила на него ответа. Неужели жажда власти, не теневой, а реальной, так сильна? На этот раз кланы консолидировались вокруг государства, что же они предпримут, чтобы расколоть этот альянс? Что может заставить кланы повернуться в сторону Корпорации? Сменится поколение, сэр Энтони и сэр Финли уйдут в отставку, во главе кланов встанут другие люди – молодые, не такие опытные и проницательные… Надо посмотреть, кто станет преемниками в кланах, надо изучить их и начать работать с ними уже сейчас, спокойно и аккуратно, чтобы это не начал кто-то другой. А может, нас уже опередили? Мои мысли скакали вперед. Не за горами тот день, когда во главе клана встанет мой сын. И я хочу, чтобы вокруг него были надежные люди. Это то, что я могу и должна сделать. То есть мы. Мы все. И теперь идея Барта со школой обретала совершенно другой смысл. Вероятно, он сразу думал об этом именно в таком ключе. Не зря, не зря сэр Энтони благоволил ему с самого начала. Он никогда не перестанет удивлять меня. Хотя игра на опережение – это именно то, чему его учили и чем он занимался изначально.
Все эти сомнения и подозрения мешали мне поверить в нашу победу над Корпорацией. Но кому я могла об этом сказать? Барту? Он занят начинающимся процессом. Майклу? У него родился сын, и ему сейчас вообще ни до кого не было дела. Сэр Энтони? Прямо вижу его тонкое лицо, чуть сдвинутые брови, и легкая снисходительность звучит в голосе, когда он говорит мне: «Фрэнсис, не параной!»
Был лишь один человек, который так же, как и я, никогда не сбрасывал со счетов теорию заговора. Сэр Финли.
– Готова? – Барт коснулся губами моей щеки, выведя меня из состояния задумчивости, он выкроил время, чтобы повидаться и закинуть меня на обед к дяде.
– Готова, – я одним глотком допила кофе и соскользнула с табурета.
– Поехали! – он распахнул передо мной дверцу машины – меня ждал вечер в Доме на утесе в компании с сэром Финли.
Мне всегда было удивительно спокойно рядом с ним. И я ждала, что он с легкой усмешкой разобьет все мои неуклюжие построения и снимет камень с души. Сейчас он сидел в кресле напротив меня, благодушный после отличного обеда, и пыхтел трубкой, глядя на огонь в камине.
– Ты был прав тогда, дядя, – заговорила я, переведя взгляд с огня на сэра Финли, – они решились снова.
– И ты была права, – дядя тоже перевел
