Она начала неуклюже шарить по своему столику. Не обнаружила того, что искала, зато разбросала немногие вещички.
Он посмотрел на нее.
– Что ты делаешь?
– Ищу очки.
– Зачем?
Она опять повернулась и посмотрела на него.
– Понятия не имею.
Энни оглядела комнату, как бы убеждаясь, что все на своих местах.
– Кто-то из детей?
– Нет. Не волнуйся.
Она вздохнула.
– О господи.
Ладно. Если Роберто пока не сказал ей о том, кто звонил, значит, это точно Они.
«О господи» было скорее уставшим, чем испуганным, одним из тех «о господи», которые ты произносишь, когда по какой-то причине не можешь найти зарядку от телефона.
– Ага.
– Так кто звонил?
– Понятия не имею, голос первый раз слышу. А у кого-то, похоже, начинается паника.
Роберто нагнулся и поцеловал жену в лоб. Он никогда ее не обманывал и даже не думал о флирте после того случая в Австралии.
Он был благодарен за это и за нее каждый день.
– Спи, – шепнул он. – Я быстро разберусь.
Он встал, натянул чистую майку и брюки, висевшие рядом на стуле, чтобы их легко можно было найти в темноте.
Кстати, о старых привычках.
Энни, которая зарылась головой в подушку, заворочалась.
– Слишком быстро не надо. Подожди, пока я не усну, хорошо?
– Милая, я не вчера родился.
Она пробормотала что-то нежное и неразборчивое и уже спала, когда он затворил за собой дверь. Неожиданные звонки еще были частью рутины даже столько лет спустя, и в принципе они давно перестали ей докучать.
Роберто нравился этот дом в Северной Каролине – не то, что те, где он жил или в которых просто бывал. Правда, его построили в восьмидесятых, и стены оказались столь тонкими, что воду, журчащую в трубах, мог услышать даже тугоухий. Наверное, дом давно следовало снести и построить новый, но данное мероприятие обошлось бы им в целое состояние, которым они не располагали, да и, кроме того, в этом не было особого смысла. Почти. Дом исправно служил им, «делал» все, что от него требовалось, почти не жалуясь в течение двадцати лет, и заслуживал чего-то большего, чем бульдозер.
Диазы купили его со всеми недостатками и запланировали привести в порядок в два этапа.
Поэтому они сперва отремонтировали дом и покрасили внутри, на время примирившись с разрушающейся наружной частью. А вот когда гниющую веранду, протекающую и покрытую пятнами крышу (изрешеченную кое-где осиными гнездами) игнорировать стало невозможно, они глубоко вдохнули и вооружились чековой книжкой.
Большая переделка началась четыре года назад, сразу перед тем, как оба ушли на покой. Денег им хватило на половину крыши, но не на веранду.
У них не то чтобы кончились сбережения, но имелись финансовые пределы, за которые они договорились не выходить. Ссуды, которые они договорились не брать. Облигации, которые решили не продавать. И не хватало еще нарушить свои же правила сейчас, когда они так близки к тому, чтобы оставить внукам приличную сумму для поступления в колледж.
В общем, Роберто учился навыкам кровельщика и даже сам делал обшивку. Еще он натренировал себя, храбро усмехаясь, посещать магазин скобяных товаров трижды в сутки, задавая продавцу глупые вопросы.
Однако накануне прошлого Дня благодарения, ровно через два с половиной года после того как последние рабочие удалились, почти четыре года с начала «большой переделки» и полноценное десятилетие после того, как они купили это страшилище, – да, тогда их дом (почтовый адрес: 67, Фигтри-роуд) был закончен.
У заднего крыльца, слева от двери с москитной сеткой, стояло кресло-качалка, хорошая вещь для больной спины Роберто. Это было его самое любимое место в мире, насколько он его знал, а повидать он успел достаточно. Там он и сидел сейчас, ожидая, пока закипит чайник, удивляясь теплому туманному марту, которому вообще-то не следовало быть таким.
Вернувшись на кухню, он выключил чайник до того, как тот успел засвистеть. Налил горячую воду в фильтр. Пока она стекала, он смотрел в окно: на то, чтобы осуществить экстравагантную идею – сделать новую особую раму и вставить самое прочное стекло – было потрачено шесть с лишним тысяч долларов (о чем Робертно ни секунды не жалел).
Спустя три минуты он налил молока в чай. Эта привычка появилась у него после Лондона.
Молоко смягчает легкую горечь чайных листьев. Век живи – век учись.
Он сделал глоток и направился в кухонную кладовку. Забавная угловая комнатка по прямому назначению не использовалась, зато стала компромиссным решением проблемы, связанной с понятиями уединенности и личного пространства.
Он настоял на том, что сам приведет в порядок, отремонтирует помещение (надо сказать, что использовал Роберто красное дерево). Он не позволял никому помогать себе и даже не пускал никого внутрь, пока обставлял кладовку.
Сейчас он перенес на кухню все щетки и швабры, которые там хранились. Затем снял вазы и миксер, стоящие на полке в самом дальнем ее конце. За угловой панелью находился тайник.
С помощью ключа Диаз отпер замок на дверце панели внутри и набрал нужный код.
Повернув рукоять, Роберто почувствовал волну адреналина и услышал солидный, успокаивающий тяжелый щелчок. То не было возбуждение, нет, скорее нечто вроде удовлетворения тем, что старая система еще в строю. Как и он сам.
Сейф был маленький и почти пустой – там лежали деньги и паспорта, пожалуй, с истекшим сроком действия. Еще там обнаружились: защищенный от прослушки телефон и дешевый, дрянной снежный шар, купленный на заправке в Вермонте. Приобрели они его только потому, что внутри на санках катались трое ребятишек, две девочки и мальчик, прямо как у них.
Роберто включил телефон: тусклый значок аккумулятора сразу же перечеркнула жирная красная линия. Ничего удивительного, наоборот, было бы странно, если бы хоть что-то осталось.
Диаз направился на кухню. Воткнул зарядное устройство в гнездо телефона и в розетку, а сам принялся смотреть в окно, прихлебывая чай.
Спустя некоторое время гаджет пискнул и включился.
Роберто подождал еще немного, не торопясь брать его в руки. Спешить некуда: прошло полчаса, и мир точно не рухнет, подожди он еще тридцать секунд. Одна из тех приятных вещей, которые понимаешь, только становясь старше: как же прекрасно – экономить энергию и осознавать каждое действие. Молодость тратит слишком много сил, думая, что чем громче шумишь, тем больше от тебя толку, тогда как в действительности верно обратное. Хватит ли тебе терпения оставаться абсолютно спокойным, ожидая, пока муть уляжется и ты сможешь увидеть вещи в истинном свете? Нет, до того, как стукнет пятьдесят, даже не думай об этом.
Когда понял, что готов, Роберто набрал номер. Один гудок, и ему ответил тот же женский голос.
– «Фенелон Импорт».
– Ноль – четыре – семь – четыре – синий индиго.
– Спасибо, мистер Диаз.
– Какие-то проблемы?
– Мы зафиксировали изменение температуры в списанном объекте на шахтах Атчисона в восточном Канзасе.
Он помолчал. Я здесь.
– Мистер Диаз?
– Да, я это предвидел. С учетом изменения климата такое неизбежно.
– Вы хотите сказать…
– Я написал докладную записку об этом
