— Ивара и Фирхайф тоже могут.
— Тогда работайте вместе. Но они взрослые, и у них есть другие дела. Фирхайф водит тихоходный. Ивара после событий прошлого дня найдет множество тем для исследования. Не говоря уже о том, что он сейчас психологически надломлен. Он впервые за годы узнал что-то по-настоящему важное о судьбе своих друзей. Только ты сейчас можешь отдать все свое время исключительно Аджелика Рахна.
Так он убедил Хинту, и уже через несколько часов тот забрал человечка из ячейки хранения, принес его домой к Фирхайфу и начал с новым энтузиазмом рассматривать его схемы. Он не понимал, для чего те или иные из них предназначены, но, изучая их под лупой, нашел паттерны. Как и в любом устройстве, там встречались одинаковые детали, были контакты и соединительные линии — все, из чего состоит любая печатная плата.
— Он был у тебя годы. Ты пытался с ним что-нибудь сделать? — спросил Хинта Фирхайфа, когда тот вернулся вечером домой.
— Что, например?
— Починить.
— Нет, — опешил старик. — Я, конечно разбираюсь в технике, но эта вещь… Наверное, она будет слишком сложной почти для всех.
— Тави предложил найти его батареи и зарядить их. Мне показалось, что есть смысл попробовать.
— Возможно.
— Но неужели за все это время ты сам об этом не подумал?
Фирхайф сел рядом с ним.
— Нет. Послушай, Хинхан, я ничего о нем не думал. И ничего с ним не делал.
— Ты даже не стер с него пыль.
— Да. Я не сделал даже этого.
— Ты боялся его?
— Вначале я боялся всего. Потом перестал. Но главное отношение к нему у меня не изменилось. Я не чувствовал, что он мой. Я был лишь хранителем. Верным, но временным хранителем. Я не обладал правом вмешиваться во что-либо. Раз в год, не чаще, я разворачивал его, смотрел. Он не менялся. Я заворачивал его и бережно возвращал в ячейку. Я даже не думал чинить или подзаряжать его. Я понимал, что это дело для кого-то другого — для того, кому он по-настоящему станет принадлежать. Если это Ивара, пусть так. Если он скажет, что человечек должен быть оживлен — пытайтесь. Я даже готов помочь. Теперь, когда я не единственный хранитель, я готов помочь.
На следующий день они созвали общий совет: Хинта, Ашайта, Тави, Ивара и Фирхайф.
— Теперь мы закрытый клуб, не так ли? — сказал Тави.
— Да, — ответил Ивара. — Как это ни печально, но мы уже заняты тем, что создаем и храним тайны, которыми делимся только между собой.
— А почему это печально? — не понял Хинта.
— Потому что на всю ойкумену может быть только один закрытый клуб, в котором относительно комфортно находиться. Это клуб элиты. Мой предыдущий закрытый клуб мертв — в буквальном смысле, потому что половина его участников погибла. А другая половина предала первую, чтобы, в конечном итоге, принести их тайны в главный закрытый клуб ойкумены. И я молюсь, чтобы наш маленький круг не стал кругом смерти. Мы должны понимать, как мало у нас ресурсов, какое бесценное знание попало к нам в руки. И как много вокруг людей, которым легко отнять его у нас. И еще они могут отнять нас друг у друга. На мне вина, что я несу эту большую игру с собой; все, кто мне дорог, даже те, кого я просто знаю, оказываются втянуты в нее. Ну и, кроме того, закрытые клубы — это вообще плохая вещь. Они слишком похожи на сообщества преступников. Они уязвимы для предательства. Сама структура подобных сообществ вынуждает их членов лгать. Я бы предпочел, чтобы можно было открыто говорить обо всем, что мы делаем, чтобы все вокруг знали, кто я, и мою историю. Но это невозможно по ряду причин. Остается лишь надеяться, что наша работа увенчается успехом, и я сумею так передать ее университету Кафтала, чтобы она сразу стала всеобщим достоянием. Но пока мы не закончили, пока нет ясных результатов, мы очень одиноки и уязвимы.
— А разве результатов нет? — спросил Хинта немного задето. — Мы же столько всего…
— Нет, Хинта. Пока этого мало. Вот почему я согласен с предложением Тави, согласен на эксперимент по восстановлению Аджелика Рахна. Сейчас для нас нет другого пути. Нам остается просто продолжать работать, исследовать, искать больше информации. А очень скоро нас ждет поездка в старый Шарту. Мы побываем там, где были мои друзья, увидим все своими глазами, может даже, что-то найдем. Но главное, у нас теперь есть Аджелика Рахна. Он наш главный свидетель и предмет исследования. Поэтому да — давайте попробуем восстановить его.
Затем они обсудили, где можно работать.
— Моя квартира не подходит, — отмел Ивара. — Я живу в многолюдном комплексе и привлекаю слишком много внимания. Ваши визиты ко мне, особенно если они станут систематическими, кто-нибудь заметит. В частности, матери Тави может не понравиться, что ее сын стал еще более тесно со мной общаться. Ну и другая причина, о которой вы все знаете — это я сам и моя болезнь. На рабочем месте придется оставлять много разных вещей. Я за ними не услежу.
— Мой дом — неплохое место, — заявил Фирхайф, — но есть ряд серьезных трудностей. Я и мальчики здесь живем — пространства мало, места для работы просто не остается. Кроме того, раз в пару дней сюда заходит Лика, а раз в неделю меня навещает дочь. Они не всегда предупреждают о своем приходе, и значит, нам придется работать так, чтобы все рабочее место можно было убрать за считанные минуты — пока визитер проходит через шлюз.
— Риск, — сказал Тави. — И у меня дома все как у Ивары и Фирхайфа, только еще хуже.
— Нельзя работать с Аджелика Рахна на коленке, — подытожил Хинта. — Если я буду паять и при этом думать, что должен быть готов спрятать все, что делаю, в любую минуту… Я просто не смогу ничего делать. Поэтому остается мой гараж. Там много инструментов, тяжелый верстак и станки, которые невозможно перенести в дом Фирхайфа или на любое другое временное рабочее место. Моя мать сейчас заходит в гараж реже, чем к
