Хинта еще не успел оправиться, а Тави уже нанес новый удар.
— Ты будешь жить со мной? — спросил он Ивару. — Пока мы еще вместе? Тебе нужна забота, и мне — тоже. А вместе мы как один обычный взрослый. Не решай сейчас. Просто подумай. Так будет лучше для всех.
Ивара слабо кивнул.
— И еще я хочу найти работу. Ведь мама больше не станет меня обеспечивать.
— Это не обязательно, — пробормотал Ивара.
— Но это можно устроить, — сказал Фирхайф. — Я поспрашиваю людей. И если ты действительно хочешь, мы что-нибудь отыщем.
— Спасибо, — горячо поблагодарил Тави.
Потом, стараясь хоть как-то разрядить напряжение, Фирхайф начал говорить о делах в поселке. Впрочем, вещи, которые он рассказывал, отнюдь не звучали успокаивающе.
— Вчера, после вашего отъезда из старого Шарту, туда все-таки заявился Джифой. Как обычно, он решил толкнуть речь. Только на этот раз все сорвалось, потому что кто-то из толпы спросил его о прибывающей в поселок технике «Джиликон Сомос».
— То есть, не мы одни это заметили?
Фирхайф кивнул.
— Была драка. Одни выступали за Джифоя, другие обвиняли администрацию поселка в предательстве. Люди стали требовать гумпрайма. Пока шла заварушка, сам Джифой смылся. Все это я знаю со слов тех, кто утренним рейсом ехал назад в Шарту. Давно не видел настолько взбудораженную толпу. Даже испугался, что они что-то сделают, казалось, прямо на платформе начнется какой-то митинг. Но в конце концов, люди разошлись по домам.
— Надолго ли? — спросил Ивара.
— Нет. Они уже собираются снова — одни около офиса шерифа, другие около строящегося гумпрайма, третьи прямо рядом с вами — у центрального корпуса административного здания. Каждый прибывающий поезд подвозит в поселок новую волну похмельных и злых мужиков, охваченных патриотическим ражем и встревоженных неясными слухами.
— А Джифой? — поинтересовался Хинта.
— Люди говорили, что когда они шли назад в Шарту, Джифой отказал им в гостеприимстве. Его дом охраняли боевые дроны. Усталым паломникам пришлось проходить мимо под дулами пулеметов. Ну а его самого никто не видел с тех самых пор, как народ оборвал его речь.
— И с ним сейчас моя мама, — ужаснулся Тави. — Что он теперь собирается делать? Будет сидеть в своей усадьбе, как в крепости?
— А он, пожалуй, может, — сказал Хинта. — Он и без Шарту выживет на своих землях. Ему же не нужны мы все. Ему нужны лишь четыре сотни батраков на его полях. И эти же парни могут одновременно быть его армией.
— Да, но у этих парней есть жены, дети, старые родители, друзья из числа вольных фермеров — и все эти люди вместе составляли единую общину Шарту, — сказал Фирхайф. — Думаю, Джифой очень не хотел всего этого. Но землетрясение вынудило администрацию поселка пойти на сделку с «Джиликон Сомос», и голос Джифоя в этой ситуации уже ничего не значил, потому что он на собственные деньги не мог обеспечить реконструкцию таких масштабов. И вот он оказался меж двух огней: с одной стороны, долг перед корпорацией, с другой — толпа, которую он же сам убедил, что нога «Джиликон Сомос» никогда не ступит на эту землю. Так что ему осталось лишь уйти в глухую оборону.
— Что же теперь будет? — спросил Тави. — Гражданская война?
— Ну, это вряд ли. Волнения — да, наверное. Но даже самый злобный дурак в Шарту понимает, что вооруженный внутренний конфликт станет концом для всего поселка. Надеюсь, решение найдется.
— Вот только возможно ли найти это решение внутри? — спросил Ивара. — Если корпорация теперь считает, что имеет права на поселок, она попытается эти права осуществить.
— Джифой сделал очень плохое дело, — сказал Тави. — Нельзя было так заводить людей. Ведь всегда было ясно, что однажды очередная беда заставит жителей просить помощи извне. А самая большая несправедливость в том, что Джифоя все это может миновать. Когда толпа будет воевать с «Джиликон Сомос», он сам будет сидеть в стороне.
— Нет, не минует, — сказал Ивара. — Рано или поздно это затронет здесь всех и каждого. Впрочем, не нам и не сегодня отговаривать людей от безумия. Лично для меня все это служит лишь напоминанием о том, как мало у нас времени. Если здесь начнется война, нам придется выживать. Всей нашей работе и самим нашим жизням может прийти конец, и все из-за чужой злобы и глупости. Так что давайте поскорее достигнем какого-нибудь успеха, чтобы потом быть свободными для других дел, развязать себе руки и освободиться от ноши нераскрытых тайн.
— На самом деле, нам не хватило лишь пяти минут, чтобы узнать что-то новое, — сказал Хинта, обращаясь в большей степени к Фирхайфу. — Мы достали из омара большую часть его электронной начинки. А копались так долго потому, что все чипы там из разных стран и эпох.
— А ты поднаторел, — похвалил его Фирхайф. Хинта вздохнул со счастливым облегчением; на мгновение вся тревога ушла из него, сменившись чистой эйфорией. Наверное, он давно он ждал, чтобы какой-то человек с чисто техническим умом отметил его навыки в области роботехники, и вот сейчас Фирхайф это сделал — будто выдал маленькое удостоверение об окончании каких-то неведомых учебных курсов. — Но уж прости, Хинхан, дальше мне придется разочаровать тебя.
— Как?
— Если я сейчас же не верну тебя домой, Лика поднимет тревогу. И будет совершенно права. Она, должно быть, и так уже нервничает из-за всего, что творится на улицах.
— Ничего страшного, — сказал Ивара. — Это была лишь половина работы. Пока тебя не будет, мы с Тави попытаемся обустроить лабораторию, чтобы завтра дело пошло быстрее.
Так закончился этот рабочий день. Свои инструменты Хинте пришлось забрать с собой — их нужно было вернуть в гараж, пока Атипа не зашел туда и не хватился пропажи.
Уже у шлюзов Ашайта с неожиданной для всех сознательной теплотой по очереди обнял Тави и Ивару. Хинта ощутил новый приступ тревоги. В своем сердце он знал, что брат никогда не ошибается, и если тот решил
