Он проснулся не отдохнувший и расстроенный, но при этом ощущал себя взбудораженным и болезненно жаждал работы. Омар ждал в квартире Тави, заполнял его мысли. Хинта хотел закончить начатое.
За завтраком он заявил о своих планах пойти к Тави. Родители заартачились и стали говорить, что на улицах опасно, но Хинта не ощущал в них какой-то последней решимости. Умалчивая многие детали, он бегло пересказал историю Эрники, объяснил, что Тави сейчас сидит дома один, и тем самым переломил мнение матери.
— Эта женщина мне никогда не нравилась, — поджав губы, произнесла Лика. Потом она вызвалась проводить Хинту до Тави, когда пойдет отрабатывать свою смену на птицеферму. При этом было решено, что Ашайта останется с прячущимся Атипой.
На этот раз Хинта был налегке — без брата, без Иджи, без ящиков с инструментами. Он повел мать теми же путями, какими они вчера шли с Фирхайфом, и они успешно миновали все те точки, где могла собираться толпа. Лишь раз им встретился прохожий — он шел хромая, словно у него была перебита нога.
— Раненый? — сказал Хинта.
— Не подходи к нему, не помогай, — запретила Лика. И они прошли мимо.
Хинта немного боялся, что его мать из растроганных чувств может пожелать увидеть Тави. Однако, когда они подходили к административному центру, Лика завела совершенно другой разговор.
— Ты ведь понимаешь, что мы не сможем ему помочь? Я имею в виду, деньгами или едой.
— Он найдет работу. Фирхайф обещал ему помочь.
— Фирхайф — другое дело. Он помогает всем.
— И нам.
На укол Лика не отреагировала.
— Не забывай, что мы — семья, а Тави — не наша семья. Если у него все пойдет плохо, ты должен быть с нами, а не с ним.
— Он мой лучший друг.
— Либо он станет взрослым… — одышливо сказала Лика, — либо не справится. А учитывая его воспитание…
— В некоторых отношениях он взрослее меня, — с неожиданным для себя напором вспылил Хинта. Между ними повисло упрямое молчание. Потом они попрощались, и Лика просто ушла, не изъявив желания заглянуть в бывшую квартиру Эрники.
_____Хинта снова оказался в компании друзей. Ивара выглядел немного бодрее, чем вчера, больше улыбался. Тави, казалось, опять стал собой, его глаза не краснели от слез, он много и ярко говорил. Напряжение между ними спало. Из их косвенных реплик Хинта узнал, что Ивара не принял приглашения Тави и предпочел эту ночь провести в собственной квартире.
— Вчера, прежде чем разойтись, мы перенесли сюда часть моих приборов, — сказал Ивара.
— И не только, — добавил Тави. — Вид лаборатории тебя порадует.
Это оказалось правдой: комната Эрники окончательно преобразилась. В ней появилась кое-какая мебель — тумбы, уставленные приборами, лабораторный верстак; потолок помещения покрылся разверстыми квадратными впадинами — Тави снял декоративные колпаки с вентиляционной системы. Трупный запах полностью исчез, тело омара, опустошенное и более не нужное, запеленали в парапластиковый саван. К терминалу Тави, для усиления его вычислительной мощности, были добавлены новые внешние блоки, а провода, соединяющие его с платами омара, обросли переходниками и регуляторами.
— Здорово, — оценил Хинта.
— Тогда начинаем, — сказал Ивара. Хинта и Тави осторожно опустили сеть плат в заполненный маслом контейнер. Потом туда же был погружен лабораторный компрессор. По маслу пошла чуть заметная волна.
— Ну вот, — сказал Хинта. Ивара запустил терминал. Платы вспыхнули ровным тихим светом — на некоторых из чипов загорелись огоньки индикаторов.
— Работает, — сказал Тави. Но Хинта уже смотрел на экран терминала, где застыло предупреждение о вскрытии корпуса и серия сообщений о каких-то неучтенных ошибках: красные, желтые, зеленые надписи чередовались с хаотическим кодом.
— Работает? — Тон Ивары был не столь восторженным, как у Тави.
— Нет. Точнее, я все еще не знаю. — Ивара уступил ему место у терминала, и Хинта начал вводить в систему допущения, позволяющие обойти длинную серию ошибок. Добавив новое правило, он перезагружал машину. С каждым рестартом пестрый список делался немного короче. Наконец, терминал выдал чистый экран, сквозь тьму которого постепенно проступил дружественный золотисто-зеленый логотип литтаплампской корпорации «Синтайра», занимающейся производством обучающего оборудования.
— Работает, — снова обрадовался Тави.
— Это только твой терминал снова работает, — возразил Хинта, но мгновение спустя значок логотипа сменился новым сообщением — на этот раз не об ошибке, а о дополнительном подключении.
— Вот теперь все действительно работает! — возликовал Хинта. — Твой терминал определяет платы омара примерно так же, как мог бы определить другой сторонний терминал или какое-то незнакомое оборудование.
— И что теперь?
Хинта вдруг потерял уверенность.
— Нужно взломать омара. Но я не совсем знаю, как. Полагаю, нам нужен драйвер для инициализации порта, а потом — программа для дешифровки памяти. Но с этим есть проблема, потому что мы понятия не имеем, на каком компьютерном языке запрограммирован сам омар.
— Я могу предложить кое-какой софт от университета Кафтала, — сказал Ивара. — Его писали специально для расшифровки кода в компьютерах других культур. Две трети известных нам джиданских и притакских источников были извлечены таким способом из древних терминалов.
— Хакерская программа на службе исторической науки?
— Эта программа работает только при прямом подключении, как здесь и сейчас. Насколько я знаю, ее невозможно применить для удаленных атак, поэтому никто не пытался ограничить ее распространение. — Ивара протянул мальчикам свой портативный терминал. Тави подключил его к своему, а Хинта сделал так, чтобы терминал Тави работал в качестве моста между терминалом Ивары и платами омара. Хитрая программа запустилась, и на платах сразу же начали перемигиваться огоньки.
— Что происходит? — спросил Тави.
— Думаю, она перебирает комбинации. Делает запросы, получает ответы, составляет логическую карту — как Хинта делал до этого. Но он составлял внешнюю карту микросхем, а она делает то же самое для программного обеспечения, хранящегося и работающего у них внутри.
— И сколько это займет?
— Не знаю. Часы? Дни? По крайней мере, столько уходило на расшифровку наиболее знакомой мне джиданской техники.
Хинта издал вздох разочарования. Приближалось время обеда, и Тави пригласил всех на кухню. На столе появились остатки лапши.
— А что еще, кроме допроса омара, мы можем сделать до огласки? — спросил Хинта.
— Не терпится
