…А откуда я узнаю, какое у него последнее произведение?..
«…является автором неоконченного сборника «Календарь нимф…»
Значит, надо найти этот сборник. «Календарь нимф». И взять из него самую последнюю пьесу… Неоконченную. А где его найти? В интернете, конечно, где же еще? В интернете все есть…
Только и всего…
Если не считать того препятствия, что Степа выбросил ноты.
Видимо, ноты, что писал по ночам умерший девятнадцать лет назад Вячеслав, и были тем самым окончанием…
Я снова покосилась на парня, покорно ждущего, пока я допью кофе и верну ему пустую чашку. Вот дурак! Где я теперь раздобуду окончание последнего произведения?.. Если бы речь шла о «Свадебном танго»…
Мысленно обругав Степу непечатными словами, я сделала последний глоток и немного успокоилась.
Может, сыграть его неоконченным?..
Нет, это же не Шуберт с его «Неоконченной симфонией»!..
А как тогда быть? Все-таки подсунуть им «Танго»?..
Раз десять переварив в голове все возможные варианты, я, наконец, лопнула, как пузырь, и поделилась своими измышлениями с напарником.
Тот, похвалив меня за недюжинный ум и железную логику, моментально предложил собственное решение проблемы, простое, как пряник.
— Господи, да закончи там как-нибудь… на тонике.
Упомянутый Степой музыкальный термин меня удивил.
— А ты что, музыке, что ли, учился?
— Не-а… В школе по пению проходили.
Я уставилась на «юную душу». И правда… что мне стоит дописать десяток тактов и завершить произведение?..
— Вот что значит светлая голова, — одобрила я.
И Степан вдруг зарделся, как девчонка.
…Ладно, окончание я придумаю сама. Для меня это вовсе не составит труда, все будет в лучшем виде и вполне в стиле Славушки. Надеюсь, жюри любого конкурса через двадцать лет не вспомнит даже фамилии этого композитора, а не то что его позабытых гениальных творений…
Я откинулась на спинку кресла полностью обессиленная, словно только что совершила безумно тяжелую работу. И в то же время где-то в глубине души появилось уверенное ощущение победы.
«Только и всего»! — опять подумала я, но уже гораздо более весело.
…Только и всего? А при чем тут тогда Олег Чекнецкий и дела его отца по кафе «Лабиринт»?..
По вопросу пари нужно обращаться лично к нему и знать какой-то непонятный код…
Наверно, пари закрывается по-другому…
Я почувствовала, как голову начинает раскалывать нарастающая боль.
…но обо всем этом я, как Скарлетт, подумаю завтра.
ГЛАВА 25
Утром случилось непредвиденное. Пропал Степа — проснувшись, я нашла его постель смятой, без малейших следов присутствия парня.
Решив, что он готовит завтрак — так уж у нас повелось — я лениво крикнула:
— Степа!
Никакого ответа.
Обшарив квартиру, племянника я нигде не обнаружила.
«Это дядя ночью его уволок… — похолодела я. — Потому что я не успела закрыть пари!.. Одна юная жизнь…»
Но только я открыла рот, чтобы по всем правилам забиться в истерике, как входная дверь хлопнула, и искомый гражданин возник на пороге. В руке его был садок, полный какой-то мелкой рыбы, а на лице сияла улыбка до ушей.
— Ты где был?! — набросилась я на него.
— На рыбалку ездил! — улыбнулся пропавший еще шире и сунул мне в руку садок. — Неси на кухню!
— Ну и напугал ты меня! — выдохнула я, беря улов.
На лице Степы появилось довольное выражение.
— Один, что ли, ездил? — удивилась я, отойдя от стресса. — А откуда ты знаешь здешние рыбные места?
— Почему это один? — перебил парень. — Со Стасом!
— С каким Стасом?! — поразилась я еще больше.
— С соседом твоим… и моим.
Речь, видимо, шла о Стасе Ревицком, еще одном обитателе нашего элитного дома. Сын богатых родителей, профессоров университета языкознания, двадцатидвухлетний Стас слыл модным авангардным художником и по совместительству пропойцей и лоботрясом.
— Где это ты его подцепил?! — при этом вопросе глаза у меня, наверно, были как у глубоководного краба.
— Где… Почаще надо дома бывать, а не разъезжать по кафе, прикинувшись невестой, и не бродить ночами по лугам с гитарой…
В ответ на это хамство у меня даже не нашлось слов.
Однако Степа их и не ожидал. Он прошел на кухню и вальяжно расположился на стуле.
— Что у вас может быть общего? Во-первых, он старше тебя… — не могла понять я.
— Да не зуди ты, как старая дева…
— Слушай, ты! — обернулась я на малолетнего нахала. — Мне все равно, где ты и с кем! Просто я не понимаю, чем вы могли друг друга заинтересовать. А если ты будешь разговаривать в таком тоне…
Услышав в моем голосе угрозу, Степа вскочил со стула, схватил меня за руку и заканючил:
— Даша, ну Даш… Ну прости… Когда ты переоделась невестой и уехала, мне стало так тоскливо… А тут он попался на площадке. Так, слово за слово, разговорились…
— Он пьяный был? — уточнила я.
— Да не то чтобы очень… Пиво пил…
— Ясно. Выкладывай свою рыбу и садись завтракать.
«Вот выйди замуж за такого… — подумала я, нарезая сыр. — Будет оскорблять, задираться… И что-то мне уже совсем не хочется спасать его юную жизнь…»
Я неприязненно покосилась на Степу. Не зная, какие мысли проносятся в моей голове, тот с аппетитом уписывал бутерброд с ветчиной.
После завтрака я, не говоря ни слова, сложила посуду в раковину, вымыла ее, вытерла руки чистым полотенцем и прошествовала к компьютеру. Нужно быстренько найти сборник «Календарь нимф», распечатать ноты и приступать к разучиванию последнего произведения усопшего композитора. Или, может, Степа — я опять покосилась на смиренно присевшего перед телевизором племянника — считает, что выиграть международный конкурс — это как пять пальцев об асфальт?..
Степа пялился в экран, также не поворачивая головы в мою сторону.
Не обращая на него внимания, я включила компьютер в надежде, что тот выложит мне вожделенные ноты. Однако не тут-то было.
«Календаря нимф» в интернете не оказалось. Я растерялась. Где же тогда мне взять сборник?..
Мои размышления прервал дикий индейский вопль, и в следующий момент кто-то ухватил меня за пятку.
— А-а-а! — не своим голосом завопила я.
Развернулась и увидела Степу.
— Я загадку вспомнил, — сообщил он.
— Ты что, идиот? — рявкнула я. — Разрыва сердца хочешь?! Мало того, что исчезаешь без вести, так еще…
Я угрожающе вышла из-за компьютера. Степа отскочил в сторону.
— Ну погоди у меня! — сиреной заверещала я, надвигаясь на него и схватив по пути огромный старинный торшер. С диким хохотом парень, пятясь, выбежал в коридор, налетел спиной на дверь и грохнулся на лестничную площадку.
За его упавшим телом возникла космическая туша Андромеды Николаевны.
— У вас все в порядке, дети?.. — спросила она, приторно улыбаясь.
Рыжее «дите» поднялось, кряхтя и потирая ушибленный бок. Я медленно опустила торшер на пол и пригладила волосы.
«Выгляжу, наверно, как мегера…» — пронеслось в голове.
— Все отлично! — уверил Степан, протискиваясь через
