— Дверь дубовая, если что, — ответила жена холодно. — Не отбейте ручки, добрый дон.
— А ручки мне и не понадобятся, — прошипел Хоэль сквозь зубы. — Ладно, сама напросилась!
Но дальше угроз он не пошел — пинать дверь, за которой стояла его супруга, было и вправду весьма невежливо. Чертыхнувшись, Хоэль полез в окно, к огромному восторгу зрителей.
Дамы Тьерги не преминули поучаствовать хотя бы словесно: кто-то предложил Хоэлю помощь — подтолкнуть, если надо, а кто-то предложил уют и приют, если донна Катарина проявляет излишнюю суровость.
— Стрекочите, сороки, — пробормотал Хоэль, проникая в крепость с тыла.
Жена не ожидала его появления, и в первую секунду остолбенела, испуганно распахнув глаза, а потом припустила по коридору, спасаясь от праведного гнева супруга. Конечно же, Хоэль нагнал ее в два счета и притиснул к стене.
— Вот вы и попались, донья Кошечка, — сказал он с огромным удовольствием, пока жена трепыхалась в его объятиях, пытаясь вырваться. — И что же с вами сделать? Может, выставить на крыльцо в одном исподнем? Как вы поступили со мной?
Она задышала быстро и прерывисто, вцепившись в халат на груди, как будто Хоэль уже срывал с нее одежду.
— Испугались, донья? — позлорадствовал Хоэль. — Но не бойтесь, я не так жесток, как вы. Мы придумаем вам другое наказание.
Она перевела дух и заметно расслабилась.
— Будете мыть меня вместо Чарито, — заявил Хоэль.
— С чего бы это? — тут же воспротивилась она. — Вы же сами сказали, что позвали ее мыло подать!
— Вот и будете подавать, — пообещал Хоэль. — Мыло.
Она упиралась, пока он волок ее до лестницы, так что Хоэль решил избавить себя от проблем и просто-напросто закинул жену на плечо. Она не звала на помощь, даже не проклинала и не визжала, но сразу же больно дернула его за волосы и попыталась укусить, но зубы соскальзывали по его спине.
— Что, не получается? — посочувствовал Хоэль. — Приберегите зубки, если есть желание — покусаете меня в другом месте. Я покажу в каком — вам, может, понравится.
— Вы не посмеете! — пискнула она, но сразу присмирела.
Возле ванной Хоэль поставил жену на ноги, придерживая за плечо, чтобы не убежала. Она отбросила с лица рассыпавшиеся рыжие пряди и посмотрела гневно, поджимая губы. Нет, этим губам совсем не шли подобные гримасы. Хоэль замечтался — этим губам можно было найти совсем другое применение.
Она снова дернулась, и Хоэль с удовольствием прижал жену к себе, пресекая попытку побега, и ощущая нежное, душистое женское тело так близко.
— Будете трепыхаться, донья, — пригрозил он, — мылом точно не обойдетесь.
— Что вы себе позволяете?.. — залепетала Катарина, когда Хоэль затолкнул ее в ванную и закрыл двери изнутри.
— Теперь можно и поговорить, — Хоэль, не глядя на жену, прошел к ванне и пощупал воду. — Ну вот, почти остыла — он, даже не озаботившись полотенцем, подхватил за ручки медный котелок, булькавший на жаровне, и вылил в ванну.
На Катарину это произвело впечатление.
— Вы обжечься не боитесь? — спросила она, на мгновение позабыв о краже денег и прочих не особенно приятных событиях.
— Не боюсь, — проворчал Хоэль, развязывая шнурок на штанах и сбрасывая их на пол.
Жена не успела отвернуться. Он с удовольствием увидел, как ее нежное лицо залил румянец, и не удержался от подковырки:
— Я вас шокировал?
— Нет, что вы, — ответила она холодно. — После кражи денег меня не шокирует такая ерунда, как ваша голая задница.
Но тут же отвернулась, глядя в стенку. Хоэль залез в воду и блаженно вытянулся — ванна была огромной, он помещался в ней весь — с руками и ногами. Интересно, не в этой ли ванне утонул первый муж благородной донны?
— Вы не убегаете, — заметил он, закладывая руки за голову.
— Вы намеревались поговорить, — напомнила Катарина.
— Возьмите мыло и мочалку, — велел он.
— Разве я похожа на Чарито?
Он смерил ее таким оценивающим взглядом, что Катарина ахнула от негодования.
— Вы красивее, — изрек, наконец, Хоэль. — Но толку от Чарито было бы больше. Мыло и мочалку, пожалуйста.
Кипя от возмущения, он подала ему кусок мыла, пахнущий мятой, и новую мочалку — сунула в руку и поспешила отойти. Хоэль только вздохнул украдкой — а с чего он решил, что благородная донья будет его мыть? Дурацкие мечты посещают в этом доме.
— Ваш отец очень вас любил, раз оставил все деньги вам, обделив жену, — сказал он, намыливаясь.
— Донна Флоренсия сама просила его об этом, — ответила Катарина настороженно.
— Очень благородно с ее стороны, — поддакнул Хоэль. — А вы знаете, в каких размерах ваша дорогая мачеха расходует ваши деньги?
— Я предоставила ей право брать столько, сколько нужно, — ответила Катарина тихо, но твердо.
— Она на воды ездит, и на тряпки тратит столько, что можно полгорода одеть.
— Мне это известно, — Катарина опустила ресницы, всем своим видом показывая, что он вмешивается не в свое дело.
— И вас это устраивает? — Хоэль приподнял брови.
— Я обещала отцу, что буду заботиться о его жене.
Ну вот, тайна открылась. Хоэль не выдержал и расхохотался. Катарина посмотрела на него с возмущением.
— Так вы дали слово? — спросил он насмешливо. — Что ж, тогда все понятно. Замечательно. Уважаю людей, которые не дают напрасных обещаний. Искренне восхищаюсь вами, донья. Вот от души, — он приложил руку к груди и поклонился, сидя в ванне.
Катарина смотрела на него, чуть хмурясь, как будто пыталась прочитать его мысли. Но подобное, как известно, не мог сделать даже святой Франциск, а донна Катарина и тем более не преуспела в этой хитрой науке. Тем не менее, она задала вопрос, который ее волновал:
— Вы вернете мне деньги?
— Нет, — отрезал Хоэль.
— Не имеете права! — заявила она гневно.
Он
