Толстая тёмная миска раскололась на кусочки, точно яичная скорлупа, и под этими осколками что-то шевельнулось. Старик приподнял осколки – под ними оказался крошечный крольчонок, молочно-белый, словно луна.
Мудрец взял беззащитное создание в руки и улыбнулся. Тотчас крольчонок открыл свои чёрные глазки цвета ночного озера. Старик и кролик посмотрели друг на друга так, словно их связывала общая тайна. Потом старик направился обратно к пещере Белого Тигра, а жители деревни молча смотрели ему вслед.
Старик посадил крольчонка у самого входа в пещеру, повернулся и пошёл обратно.
Жители деревни окружили его; их вопросы были полны тревоги:
– Почему ты оставил там кролика? Ведь Белый Тигр его сожрёт!
Старец ничего не ответил, а лишь указал в сторону пещеры. Забрезжил рассвет, и из тёмной дыры донеслось грозное рычание. Жители вмиг умолкли. Тигр проснулся!
Белый Тигр выглянул из своего укрытия и сразу же заметил крольчонка – беспомощный клочок белого пуха, трепещущий в рассветных лучах солнца. Тигр зарычал, расправил громадные смертоносные когти; жители деревни ахнули и затаили дыхание.
Но тигриная лапа вдруг застыла в воздухе – и крольчонок с тигром уставились друг на друга. Крольчонок не издал ни звука, но тигр опустил лапу. Он осторожно обнюхал крольчонка и принялся нежно, как кошка, вылизывать ему мордочку. Потом он подхватил его лапой и понёс в пещеру.
Жители деревни смотрели на это, не веря собственным глазам. Старик, по-прежнему не говоря ни слова, пошёл к своей горе.
– Куда ты? – закричали все ему вслед. – А как же тигр?
– Каждый день на протяжении шести недель оставляйте перед пещерой кувшин молока, – не оборачиваясь, велел старик, – и ваша деревня будет спасена.
– Но ты не убил Белого Тигра!
– А я и не говорил, что собираюсь его убивать, – ответил старик, не замедляя шаг.
Жители деревни поступили так, как велел им мудрец. Каждое утро они оставляли у входа в пещеру кувшин молока, и тигр, как ни странно, перестал их донимать. На исходе шести недель, в последний день, юный гончар, поставив кувшин у пещеры, из чистого любопытства взобрался на высокое дерево. Через несколько мгновений из пещеры показался тигр. Неужели это тот же самый зверь? Он был по-прежнему бел, но это был не грязно-белый цвет удушливого дыма – это был чистый, ясный белый цвет, похожий на лунное сияние. Крольчонок, выскочивший из пещеры, был того же цвета, что и тигр, и выглядел здоровым и упитанным. Он с удовольствием пил молоко, а тигр наклонял ему кувшин своими… но что это? Неужели руками? Гончару показалось, что вместо тигриных когтей он видит пальцы. Он протёр глаза. Нет, этого просто не может быть!
Кролик и тигр скрылись в пещере, а гончар бегом побежал в деревню, чтобы скорее рассказать всем об увиденном. Да только никто ему не поверил.
– Оставь Белого Тигра в покое, – сказали люди. – Если нам повезёт, он просто исчезнет, вот и всё.
И вроде бы им и правда повезло. Гончар был последним, кто видел тигра и кролика. В деревне уже мало-помалу стали забывать о Белом Тигре, только изредка поминали его шёпотом.
Но прошло девять лет, и деревенские ребятишки, среди которых была и дочка гончара, прибежали к родителям, захлёбываясь от волнения.
– Мы играли в высокой траве у озера, – начал рассказывать маме самый старший мальчик, – и вдруг к нам шипя подползла огромная-преогромная змея!
– Она хотела на меня броситься, – округлив глаза, говорила гончару дочь, – и все вокруг закричали, и тогда…
– …и тогда откуда ни возьмись налетело что-то или кто-то, схватило змею и отбросило её прочь! – продолжал мальчик, от возбуждения переходя на крик. – Это был… это было… мне кажется, это было чудовище!
– Да, – дрожащим голосом подтвердила другая девочка. – У него были человеческие руки и ноги, а голова и грудь как… как… как у тигра!
– И даже хвост у него был! – добавил ещё один мальчик.
Родители пытались, как умели, успокоить детей, но сами переглядывались в растерянности и страхе. Получеловек-полутигр? Что за страшилище? Откуда оно взялось? Нужно выследить его и убить!
Однако гончар – теперь уже не юноша, а бородатый мужчина – призадумался.
– Прежде чем объявлять на него охоту, – сказал он соседям, – давайте спросим совета у мудреца, что живёт на горе.
Все согласились и вновь направились к мудрецу. Когда они спросили его, убивать ли им неведомое чудище, возмущению старика не было предела:
– Вы что, снова хотите убить Белого Тигра?! Ведь я говорил вам: этим вы ничего не добьётесь.
– Но если этот зверь и есть Белый Тигр, – сказал бородатый гончар, – как нам спасти от него деревню?
– Глупцы! Какие же вы все глупцы! – воскликнул мудрец. – Вам не нужно спасать деревню от Белого Тигра! Это Белый Тигр спасёт вашу деревню.
– Но… но как?
Однако старик уже отвернулся и пошёл прочь, бормоча себе под нос:
– Кажется, пора положить предел этим расспросам. Со следующего века начну отвечать на один вопрос в девять лет… или, может быть, даже в девяносто девять…
С той поры целых девять лет странный зверь продолжал появляться то тут, то там. Один раз он спас целую толпу ребятишек, у которых перевернулся плот. Потом убрал огромные валуны, скатившиеся с холма. Отнёс заблудившегося телёнка обратно в стадо. И каждый, кто видел тигра, описывал его по-своему, потому что всякий раз он выглядел по-другому, не так, как прежде. Хвоста у него не было. На груди росли волосы, как у мужчины, а не густой мех. Только голова по-прежнему оставалась тигриной.
И вот однажды гончар, чья борода уже совсем поседела, издалека возвращался домой. С собой он нёс новую глину, о которой давно мечтал. Он не знал наверняка, но надеялся, что горшки, миски и кувшины из этой глины получатся белыми как снег и роспись на них будет смотреться красиво и ярко, как никогда прежде.
Пробегая через пустырь перед самой деревней, гончар так спешил, что ещё чуть-чуть – и не заметил бы свою дочь. Девушка стояла там совсем одна, не считая кролика, которого она держала в руках.
– Что ты тут делаешь? – спросил у неё отец.
– Тебя встречаю, – ответила дочь, однако её бледное, точно лунный свет, лицо залилось краской. Она опустила кролика на землю и зашагала вместе с отцом к дому.
Гончар пытливо смотрел на дочь. Эта девочка отличалась от остальных деревенских детей – всегда была тиха, словно вслушивалась в шёпот ветра. Отцу о многом хотелось спросить её, но он смолчал.
Однако вскоре ответ пришёл сам собой. Как-то раз, когда гончар трудился над
