Я отвернулась, не желая смотреть.
Но мой взгляд всё равно вернулся к окровавленному пню, рядом с которым лежала гора костей. Я сглотнула подкативший к горлу ком. Не хочу знать, кого там разделывали.
Не желаю это видеть.
— Нашли! - этот крик, полный торжества, разлетелся по округе.
Меня бесцеремонно скинули с лошади. Упав на свежий чистый снег, я с удивлением обнаружила, как он стремительно краснеет под моей щекой. Но думать, откуда кровь, мне не хотелось.
Закрыть бы глаза и не открывать их больше никогда. Я ведь всего-то отошла за пару шагов от дома. Всего-то хотела в порядок себя и свою одежду привести.
Кто-то потянул меня за ворот куртки и поставил на колени.
— Ну, здравствуй, маленькая тварь, - этот голос я бы узнала из тысячи. Слишком низкий и противный. - Я по тебе уже соскучиться успел. Ты мне так много задолжала, что я даже не знаю с чего начать. Порезать тебя на кусочки или псам своим на потеху отдать.
— Нам, Легой, отдай, а что останется - прикопаем.
На поляне присутствовало ещё несколько мужчин, я толком не видела их. От ударов по лицу у меня отекли веки. Я представляла, на что сейчас похожа, но это уже неважно.
Скоро меня не станет.
Дождаться бы.
— Нет, это слишком просто, - в голосе Легоя сочился яд. - Разденьте её.
Дважды мужикам говорить не нужно было: подлетев ко мне, они повалили на землю, и принялись тянуть с меня куртку и рубаху Бьерна. Спустя пару мгновений я лежала скорчившись от холода на снегу абсолютно обнаженная.
— Ты смотри, а у неё кровь на ляжках. Этот перевертыш сорвал-таки перед смертью вишенку, - смех охотника разнёсся по поляне. - Ну, раз его выдержала, то и нас через себя пропустишь.
— Нет, - подошедший Легой пнул мои бёдра носком сапога, - к дереву её привяжите и водой ледяной облейте.
— Так сдохнет же от холода!
— Нет, мы ей не дадим, - барин захохотал странным нездоровым смехом.
Меня подняли под руки и подтащили к ближайшему дереву. Завязав на запястьях верёвку, перекинули её через толстую ветку и оставили висеть в паре сантиметров над землёй. В руки больно врезалась бечёвка. Я пыталась встать на цыпочки, но не доставала.
Откуда-то сбоку на меня хлынул поток ледяной воды. Словно тысячи иголок в моё тело впился холод, кусая и обжигая.
Закричав, я распахнула как могла затёкшие глаза. Передо мной, ухмыляясь, стоял Легой. Его щека была перевязана, но даже через чистые повязки было заметно, что рана гноится.
— Так тебе и надо! - тихо, одними губами шепнула я и невольно опустила взгляд на его штаны.
— Да, тварь, за это ты ответишь мне сполна: будешь мучиться, пока у меня на тебя не встанет.
Подойдя ко мне вплотную, он расстегнул ремень и достал свой член. В нос ударил запах гноя. Это было отвратительно. Кто-то зашил ему рану от моего ножа, но она гноилась. Воспалённые красные края расходились и всё это ужасно воняло.
— Вот пока я тебя им не отымею, тварь, ты будешь мучиться. Сдохнуть я тебе не дам.
Схватив меня за волосы, Легой дёрнул мою голову и впился злым мокрым поцелуем, от которого к моему горлу снова подкатила тошнота.
В стороне залаяли собаки. Оторвавшись от моих губ, Легой отвернулся.
— Что там? - его голос резал по нервам.
— Зверя учуяли. А может ещё перевертыш какой?!
— Да, хорошее место ты выбрала, тварь, чтобы спрятаться. Только с защитником не угадала.
Пройдя куда-то к деревьям, Легой что-то подхватил с земли и бросил под мои ноги.
Присмотревшись, я зарыдала в голос.
Я не могла сдержать своих эмоций. Это была шкура. Большая, заляпанная кровью с серым мехом и большим рыжим пятном. Волчья шкура. Слёзы градом скатывались по моим щекам.
Живой! Мой Бьерн живой!
Они поймали не того.
Моё тело ломило от холода и боли, но в этот момент я была счастлива.
Волчья шкура. Того бешеного перевертыша.
А мой любимый живой! Только я, дурная, сплоховала. Забылась, думала, что раз лесных территория, то и бояться нечего.
Рядом снова залаяли собаки, привязанные за верёвки к толстому дереву. Свора казалась неуправляемой и бешеной.
— Заткнитесь, - один из охотников запустил в животных дровиной.
— Ты смотри, чего у нас тут!
Поляну огласило жалобное мяуканье.
Я сглотнула и смогла различить в руках одного из этих тварей маленького котёнка. Видимо, где-то неподалёку лесная кошка устроила себе логово. Котёнок жалобно мяукал и цеплялся коготочками за куртку мужчины. Сквозь пелену слез, я смотрела на этих зверей в человеческом обличии и не могла поверить, что такие, вообще, существуют. Откинув в сторону собак крохотное существо, охотник сплюнул и глумливо покосился на меня.
— Слышь, Легой, а может мы её всё-таки оприходуем, пока она ещё тёпленькая.
— Нет, эта тварь будет исправлять то, что наделала. И пока я в неё не спущу, она будет там висеть. Что зря я тут половину отряда потерял?! Она ответит, поплатиться.
Охотник поморщился, но возразить барину не посмел.
Легой сидел напротив меня на лежаке и пялился, осматривая моё обнажённое тело.
— Да, хороша ты, девка, может подправить кое-что в твоей внешности, - вынув из сапога нож, бариновский сынок поднялся и снова подошёл ко мне вплотную. Острое лезвие скользнуло по моей щеке.
— Может, отрежем носик, - я почувствовала лёгкую боль и по моим губам капельками стекала струйка крови.
— Нет, - Легой провёл ножом по моим губам, подбородку, - и шейку портить тоже не станем, - я ощущала холод металла на груди. - А может, здесь что лишнее.
— Смотри, что я нашёл!
На поляну вышел высокий худощавый охотник и, подняв руку, продемонстрировал мёртвую кошку. Обычную, какая в домах с людьми рядышком живёт.
— Мамаша, - захохотал другой.
— Ага, заморыша блошистого своего искала, тварь тупая!
— Сами вы твари тупые! - выдохнула я. Откуда только смелость взялась, но видеть, как эти здоровые мужики творят, я просто не могла. - Трусы поганые, только с кошками да женщинами воевать и можете.
Мою щеку обжёг хлёсткий удар. Голова запрокинулась назад и приложилась к стволу дерева.
— Ну-ка остуди ее пыл, Этье, - провизжал Легой.
Спустя мгновение на меня полилась ледяная вода. Обмякнув, беспомощно повисла на верёвках.
Я не поднимала головы. Видела только свои посиневшие ноги. Рядом проковылял на нетвёрдых лапках котёнок. Он потёрся об меня своим хвостиком и, встав на задние лапки, попытался забраться на мои стопы.
— Прости, малыш, - тихо шепнула я, - Бьерн придёт, я знаю. Он нас спасёт. И мы уйдём туда, где дом, где тепло и сытно. Он придёт, вот увидишь!
Слёзы
